Я поцеловал ее сухие руки, вновь поднимаясь и на ватных ногах доползая до столика, где уже мне с трудом удалось нацедить в кружку горячего отвара, чтобы предложить ей, все еще вздрагивающей от спазмов накатывающих рыданий. Мыслей в голове не было, я, словно не я действовал, вручил ей кружку и вновь опустился перед ней на колени.
— Как ты уже понял, ни Финору, ни Империи больше не нужна была война. — Звякнуло блюдце, когда она вернула мне опустевшую кружку. — Все утрясли геройской гибелью, две стороны создали красивую легенду о доблестной и последней битве короля, что своим мужеством и отвагой смог показать тысячам пример благородства, а также прекратить эту бессмысленную мясорубку человеческих тел и душ.
Да, вот так закончилась та история. Мирно, тихо и спокойно страны разошлись по углам, каждая на свой лад рассказывая красивую и поучительную сказку, оставляя один на один юную повелительницу Финора со своей болью и своими никому не известными терзаниями души. Как и что ей пришлось пережить, я не скажу, и наверно, никто и никогда даже в малой степени своих прогнозов не сможет приблизиться к половине тех чувств, что скрывала в своем сердце королева.
— Я забеременела. — Ее рука прошлась по моей щеке. — Мальчик мой, я родила сына от своего мужа, будучи под властью своего врага.
— Но… — Я недоуменно посмотрел на нее. — Это не просто тварь на службе императора?
— Ты еще не понял? — Она печально улыбнулась. — Это и есть он, это и есть тот самый Вечный, это его сила, его страх, его проклятие и его благословение, император не человек, а та мерзкая тварь, что словно паразит, пиявка присасывается к чужому телу, от чего лишь становится сильней и удовлетворяет свои низменные потребности.
— Император? — Я недоуменно смотрел на нее.
— Не жди ответов. — Она достала платок, вытирая слезы. — За все эти годы мне не удалось выяснить всю подноготную этого проклятия. Знаю лишь одно, это подарок некромантов темного Дьеса, одной из благородных семей империи, что в незапамятные времена оказали какую-то услугу эльфам.
— Это же сколько лет назад было? — Я попытался разворошить горы исторических событий, о которых мне было известно.
— Неизвестно. — Она покачала головой. — Возможно, это было даже раньше становления империи как государства, а уходит корнями в те времена, когда человечество было еще единым государством. Кто теперь скажет? И по большому счету — кому это теперь нужно? Факт остается фактом, пусть и негласным, но известным среди верхов ближайших государств этой оконечности мира. Мы ничего не можем с ним сделать, что ни говори, а это достойный противник, а потому вынуждены лишь огрызаться и время от времени отбиваться от его кровавых планов по захвату власти на всем Альверсте.
— Были прецеденты? — Признаться, истории я не слишком сильно уделял внимание. — Я думал, империя только с Финором бодается.
— Не только. — Она невесело улыбнулась. — Поганец за всю эту прорву лет успел напасть на каждого соседа, правда везде получил достойный отпор, и если его соседи с той стороны находятся в негласном альянсе, поддерживая друг друга в войне, то с этой стороны, увы, мы одни, и нам поддержки ждать не приходится. Тут даже, наоборот, с юга у нас большая головная боль в виде начинающихся халифатов, в которых королей, визирей и прочих местечковых повелителей миллионы, и каждый с апломбом, каждый мнит себя пупом мира.
— И как же вы все эти годы останавливали его? — Ко мне вновь вернулся страх от осознания полноты картины.
— Как? — Она растрепала волосы у меня на голове. — Ты думаешь, Хенгельман просто так помиловали? Не одна она была в Финоре, кто практиковал некромантию, и не она одна получила работу в королевстве, а также второй шанс начать жизнь сначала. Я сразу поняла, что здесь обычными способами не справиться, а значит, нужно искать помощи. По крайней мере, то, что породило эту тварь на свет, должно было ее и убить. Негласно мне пришлось собрать у себя под боком целую службу из специалистов запретного искусства, начиная от шаманов орочьего племени и заканчивая все теми же некромантами и темными магами.
— Помогло? — Я попробовал представить себе масштабность этой картины.
— Не сразу. — Она кивнула. — Но мы научились находить его в чужих телах, мы смогли перекрыть этой твари вход во дворец, были даже моменты, когда мы были близки к поимке, но нет, слишком он осторожен, уже без малого больше пятидесяти лет не было вестей о его выходе за пределы границ империи… Но, как ты видишь, он опять здесь.
Минутная пауза помогла ей немного прийти в себя.
— Весь вопрос в амулете-кольце, Ульрих. — Де Кервье поднялась со своего места, подходя к окну. — Но здесь и сейчас мне вновь предстоит забыть свои чувства и мысли. Потому что король не знает истинной истории своего появления на свет, и нам вновь грозит война. Долгая-долгая война, потому что, увы, нам пока не под силу загнать в бездну ту тварь, что опять пытается развязать кровопролитие.
* * *
Четыре дня до бала прошли как один миг, так и не дав результата. Четыре дня коту под хвост. Как там было? И вся королевская конница, и вся королевская рать не могут… не могут. Впрочем, я тоже не смог. Мы с людьми Ганса облазили чуть ли не весь дворец, перевернули с ног на голову бальный зал, но так и не смогли найти бомбу.
Я стоял перед зеркалом, у себя дома оправляя черный камзол, украшенный вязью из золотой нити, словно галстук, примеряя воздушный отрез ткани платка, не зная, то ли повязать белый, то ли пойти во двор и сразу накинуть петлю на шею.
Провал, мой, охраны, разведки, в конце концов, всего Финора. Мы знали, что это произойдет сегодня, мы знали где, но совершенно ничего не могли с этим поделать. Митсвел Первый уперся словно баран рогом, не желая слушать доводы Гербельта и матери, слишком это, по его мнению, ущемляло его репутацию, а посему бал состоится, и эта кульминация безалаберности и глупости случится не далее как через пару часов.
«Ульрих. — Мрак по углам комнаты колыхнулся в легком волнении, донося до меня тихий голос Адель. — Хозяин дома просит сказать тебе, что он поможет».
«В чем?» — Я оторопел от подобной подачи со стороны загробного мира.
«Не знаю. — Тень растворилась, даря на прощание: — Он наконец-то нашел, а потому он вернет долг, золото, он сказал: иди за золотом».
Тяжело вздохнув, я накинул плащ, взял перчатки и спустился во двор, где меня уже поджидал запряженный возок. Пора. Пора на бал, пора лицом к лицу встретить то кровавое безумие, что вот-вот должно было разразиться, стерев меня и жалкие остатки моей репутации на этом свете. Да, именно так я расценивал грядущее неизбежное, ибо сомнений и других толкований трагедии не будет. Это сейчас Гербельт лишь с прищуром смотрит в мою сторону, а де Кервье простирает длань защиты надо мной, но что будет дальше, если король умрет от моей смертельной забавы, даже представлять не стоит. Не стоит гадать и строить прогнозы, с вероятностью сто из ста я лишусь свободы и по прошествии энного времени жизни, так как большая игра и большая политика требуют при любом из раскладов назначить виновных, наградить непричастных, а каждому по заслугам выдать слона, если ты, конечно, не верблюд.
