Граф устало помассировал пальцами виски, выслушав очередной поток брани, которой его окатил вредный дед, а меж тем вечер сменился ночью и его люди были на месте, полностью готовы к тому, чтобы спустить с поводка ручную смерть.
— Ты не оставляешь мне выбора! — вновь попробовал граф. — Верни девочек!
— Иди и возьми! — Через злой издевательский смех услышал он ответ. — Нас здесь под сотню, и если ты думаешь, что мы не знаем о тех двух вампирах, что подкатили с востока к нам на телеге, то ты ошибаешься!
Значит, и вправду пора, подумал граф, выходя на клановую ментальную связь со своими людьми.
«Это бесполезно. Спускайте Гончих, мы ничем уже этим дуракам не поможем».
И где-то восточней деревни, получив команду, один из вампиров с трудом выбил клинья на бортах грузной телеги, на которой двумя массивами возвышались громадные бочки, а второй извлек из тряпицы небольшой костяной посох, увитый письменами магических рун, дабы воткнуть его в землю и выставить на нем градации составных колец согласно выученной последовательностей активации.
— Быстрей, Ванберг! — нервно вскрикнул первый, суетливо прячась под телегой, благодаря бортам которой низ превратился в глухую и защищенную коробчонку. — Тебе жить надоело?!
Второму, видимо, жизнь была дорога, так как, закончив с активацией, он пулей влетел под защитные стенки телеги, где оба совершенно бессознательно вжались в землю, боясь не то что пошевелиться, а даже дышать.
«Папа», — подумал последний заскочивший вампир, сделав свое заключение по целому граду брызг и тяжело покачнувшейся телеге, когда с нее спрыгнул первый монстр, грузно бухнув в землю мощью когтистых лап.
«Папа», как называли вампиры первую Гончую Смерти из двух в подчинении у барона Ульриха, был огромен. Эти двое уже не раз выпускали гончих, а потому четко знали: самый здоровый всегда выходит первым, правда бояться его стоило меньше всего. Да. Бояться стоило вторую зверюгу, которой они дали кличку «Мамуля». Эта гадина была в разы меньше, но почему-то качественно злее и паскудней по натуре, если папа всегда выпрыгивал, топчась спокойно на месте, пока запущенный посох выдает ему импульсы команд, то вторая всегда тихой сапой спускалась совершенно бесшумно, каждый раз норовя съесть кого-нибудь из возниц. Мелкая, по сравнению с первой гончей, она была стремительней, быстрее, бесшумней и коварней во сто крат своего собрата. Тут, наверно, стоит сказать, что изначально возниц при гончих было четверо, и да, недостающие двое были добычей «Мамули».
Крак!
Мощные когти полоснули по тяжелым дубовым бортам, а следом последовал тихий, но пробирающий до самого нутра рык. Да, вот и девочка спустилась наконец, поздороваться со старыми приятелями, злобно мигнув зеленой светящейся гнилью из глазниц своего уродливого черепа, меж щелей опущенных боковинок, за которыми дрожали от страха два вампира.
Теперь будет кружить вокруг телеги, вынюхивая все вокруг, пока здоровяк будет послушно внимать незримым установкам посоха. Он, в этой паре ведущий, всегда несется впереди, всегда первым нападает на цели, в то время как эта злобная сучка, как правило, избивает подранков и вычленяет одиночек, пытающихся сбежать из общей толпы жертв. Гадкая бестия была всегда за спиной, за ее движениями невозможно было уследить, столь стремительным было ее тело в источаемом тумане.
А вот и он. Туман. Тяжелое марево, играющее в прятки с пространством, легкая, но непроницаемая взвесь серой пелены. Знаете, это как на морозе из рукавички вынуть руку и наблюдать, как от нее исходит пар, так и из-под лап гончих клубами стал валить магический дым, в минуты растекаясь вокруг, и если бы не светящиеся злобным зеленым огнем глаза монстров, вампиры вообще не смогли бы разглядеть этих паскудных псов смерти.
— Ушли? — через какое-то время осмелился спросить первый, слегка приподняв голову.
— Похоже, — ответил второй, принюхиваясь к слегка ослабевшему запаху разложения.
— Выйдем? — как-то нерешительно предложил первый.
— Ага, сейчас все брошу и пойду. — Хмыкнул второй. — «Мамуля» именно так и подловила в последний раз Кроша, нет уж, давай до рассвета здесь посидим. Не верю я этой сучке ни на грош!
— Вот же гадина злобная! — Сплюнул первый.
* * *
Смерть — это еще не конец и, как вы понимаете, априори не начало. Смерть — это всего лишь одна из фаз в бесконечной задумке великого бытия материй. Есть сила созидания, есть сила аннигиляции, а есть что-то «за», что-то за всем этим, что-то невообразимое простому восприятию и смыслу, на что многие надеются, еще больше в этом сомневаются и лишь единицы веруют искренне, полагаясь в своей простоте на бесконечность замысла Творца всего сущего.
Темными каменными коридорами подземелий города, назад в бытие поднимался древний умерший маг, с трудом переставляя окостеневшие ноги. Он шел неживым мерным шагом куклы, и его светящийся взгляд не был направлен на дорогу, он шел, всматриваясь куда-то ввысь, где его ждал старинный враг, уже единожды сраженный им в достопамятные времена, а ныне сеющий поганое семя смертельного безумия среди живущих.
— Я здесь, Шаграх! Я иду!
* * *
Впереди двигался Ваггет с императором, который занял тело какого-то мага, за ними вышагивал король с чуть отставшим Гербельтом, и уже замыкали нашу процессию я и де Кервье. Пока мы поднимались из казематов, я с внутренним содроганием смог оценить всю картину посещения меня любимого тем вежливым седоволосым мужчиной. Вся тюрьма была усеяна трупами смотрящих и надзирателей. Мак выдавал мне остаточную мощь некротики, старший де Тид пугал уже тем, как он словно нож сквозь масло прошел выставленные перед ним стены.
Он даже не шел в размен ударами, он просто шел, ломая чужую защиту, а впереди него, похоже, шел второй, он-то и убивал. Я волей-неволей возвращался к нашему с ним разговору, то так то эдак прокручивая его по смыслам явным и заложенным в оттенках.
Я прощен и понят? Не думаю. Человек, способный совершить подобное, явно не способен на прощение. Здесь, в этих стенах, лежало не меньше пяти десятков убитых им студентов и преподавателей, которых Ваггет отряжал на работу в этой тюрьме, и они все мертвы, в то время как я пока нет. А что это значит? Думаю, это значит, что разговор со мной не закончен и я еще вспомню про него не раз.
При выходе мы соединились с группами охранения, от чего хоть немного, но стало легче, все по идее опытные бойцы. Правда, тревога не то что не пропала, а стала больше. Ночь за стеной академии была окрашена в кроваво-красные тона пожара, там за стеной горел город, и до нас даже на расстоянии доносился гул криков и ярость схватки.
— Думаю, во дворец уже пробиваться смысла нет. — Ваггет повернулся к нам. — Академия сейчас самый безопасный клочок суши, который пока еще не захлестнул этот шторм безумия.
— Неужели все так плохо? — Король с прищуром разглядывал всполохи далекого огня.
— Не думаю. — Ваггет покачал головой. — Мы сразу же связались с первым и вторым пехотными полками. Думаю, на мобилизацию и вход в город им понадобится не больше трех, может, четырех часов, так что основную массу нищих разобьют и задавят еще до рассвета, меня сейчас больше всего беспокоит скрытый в этой толпе демон.
