— Ты… темная! — с какой-то странной интонацией произнес эльф.
— Я очень злая темная, — спокойно ответила, но ярость уже закипала, потому как я снова про свою изменившуюся внешность вспомнила. — А ты… ты… ург орочий!
— Перестань сквернословить! — пришел в неистовство маг.
Ни орка этот эльф не понимает. Придется ему объяснить, за что он будет жестоко убит:
— Ты, — глубокий вздох, — ты… изуродовал меня! — рычание вырывается с последней фразой.
— Я?! — Его удивление было столь искренним. — Я вернул тебе истинный облик, убрал твои шрамы, восстановил отрезанную грудь и волосы… я влил в тебя столько жизненных сил, а ты… — И с какой-то обреченностью добавил: — Ты ведешь себя как неблагодарная темная!
Да, вероятно, старческое слабоумие настигло и эльфов. Сажусь удобнее, пристально смотрю на эльфа и делаю последнюю попытку объяснить:
— Грудь, — означенная часть тела непривычно тянула вниз, — ты вернул мне грудь?! Ты… кошмар орка, ты хоть представляешь, как с этим, — я продемонстрировала, с чем именно, — бегать и бросать копье? Она мешает, эльф тупоголовый!
Белобрысый потрясенно молчал, пришлось продолжить:
— Здесь, — я указала на шею, — была моя гордость — свидетельство моей победы над горным троллем!
Вдохновился, даже дышать перестал: то-то же, давно пора было понять. Но… тут маг задал вопрос:
— А… волосы?
Повинуясь странному чувству любопытства, провожу рукой по обычно гладкой голове… там столько патлов, что их вырывать придется несколько дней! Перекинула часть новообретенной поросли на плечо и вдохновенно сообщила эльфу, в какой части тролльей помойки ему самое место, так как волосы у меня до пояса, не меньше!
— Сколько живу, впервые сталкиваюсь с подобным… экземпляром. Могу я узнать ваше имя, пре… — Тут эльф задумался и, начиная хоть что-то осознавать, спросил: — А слова «красивая» и «прекрасная» — это оскорбления?
— За которые платят кровью! — честно ответила я. — Но твой проступок еще хуже, эльф, и за это я вырву твой язык — ты решил, что мне нужна помощь! Язык точно вырву. Потом убью. Таковы правила!
Но эльф действительно был древним, что и продемонстрировал каверзным вопросом:
— А ты всегда следуешь правилам?
Эх, поймал! Не всегда, еще точнее — крайне редко. Вот и сергала убить не смогла, нарушая все заповеди клана… Так и расплата, вот она — сижу с волосами и всеми частями тела, и… шрамов нету-у-у-у…
Вдали послышался вой, подхвативший мое неосознанное нытье, и я поняла, что сергал возвращается с охоты, судя по вою, весьма довольный и сытый. А я? Нужно убить эльфа, забрать одежду… нет, не у него, этот мне по размеру не подойдет, а жаль, у светлых добротные сапоги. Потом взять еду — и в путь, я должна достичь территории домена ДарГарай к окончанию следующей ночи.
— Молись, эльф, — произнесла я, поднимаясь, — ты дышишь в последний раз.
Но светлый задумчиво посмотрел на меня, затем улыбнулся и с каким-то странным чувством произнес:
— Ты мне нравишься, темная… Ты заставляешь струны моей души петь…
— От боли? — искренне поинтересовалась я. — Сломать тебе пальцы снова?
— Нет! — Эльф невольно убрал руки за спину. — Вот пальцы больше не надо…
— Руку? — Вообще эльф был неплохим, а потому хотелось порадовать его перед смертью.
— Нет! Я вообще не об этом!
— Ногу?.. — уже несколько неуверенно спросила я.
— Не надо мне ничего ломать! — Маг подскочил и даже отошел на шаг.
Глупый, мне поймать тебя даже на расстоянии сотни шагов будет несложно.
— Ладно, — я улыбнулась светлому, — тогда убью быстро, но могу и так, что умирать будешь дней семь. Ты как хочешь?
Эльф выпрямился, взглянув на меня с какой-то надменной ухмылкой. Он высокий, как и большинство светлых. Не люблю высоких.
— Послушай, темная, — маг говорил как-то странно, — давай обойдемся без… убийств, а?
Я задумалась, вдали послышался зов недовольного сергала, и… и тоска нахлынула снова. Эльфа нужно было убить, но… как мне жить с таким-то уродливым телом?
— Если вернешь все как было, — я исподлобья посмотрела на светлого, — я сохраню тебе жизнь, но… но ногу сломаю, в шести местах… или семи.
Маг улыбнулся и ответил что-то не то совсем:
— Нет!
Так, он меня злит, и это платье тоже! Пытаюсь снять — не выходит. Разорвать — не рвется! Вот угр орочий! Попытка стянуть через голову завершилась тем, что я застряла в этой эльфийской ткани, без надежды на освобождение… Вот… тролье попоище!
— Ты, — голос вышел приглушенным из-за ткани, — сними с меня это!
Ответом был смех и спокойное:
— Нет.
Я попыталась вырваться, искренне сожалея об отсутствии оружия, но, осознав всю тщетность, позвала на помощь… не эльфа, естественно.
Тихий вой и нарастающее смещение граней. Мой зверь выдернул меня ранее, чем маг успел схватить, и, тяжело дыша за гранями, я приказала Туману разорвать платье. Зверь с осторожностью использовал когти — мой сергал вообще всегда был очень осторожен.
— М-дя-а-а, — проговорила я, прижавшись к серому боку, — не к лицу шайгену эльфийское платье, да?
— Уа-а-о, — ответил зверь и лизнул в плечо.
И вот я сижу, в остатках изорванной ткани, и тупо улыбаюсь единственному родному существу, с мыслью об убийстве светлого за гранью.
— Ладно, малыш, жди меня, я быстро, — и, вскочив, стянула остатки сотворенного магом платья, чтобы… В общем, он меня разозлил, а значит, сам эти трольи тряпки носить будет.
Закрыть глаза, раздвинуть грани, шагнуть на… на стол я шагнула. А в избе тепло, теплее, чем в гранях.
— Ужинать будешь? — спросил откуда-то снизу знакомый голос, и… на мне появилось очередное платье!
Почему, вот почему никто не додумался уничтожить всю расу эльфов? Их нужно вырезать! Всех!
На этот раз наряд был серым, с голубым мерцанием, оставлял открытой часть груди, а вот все остальное облегал как перчатка из тончайшей змеиной кожи. В общем, меня спеленали в исконно эльфийских традициях. Сам пеленатель обнаружился сидящим за столом и взирающим на меня снизу вверх.
— Эльф, — почти ласково произнесла я, — сдохни сам, окажи себе услугу!
Со стола я спрыгнула так, как учили прыгать в случае, если вас связали по рукам и ногам — от платья ощущения были те же. С трудом удержав равновесие, схватила нож и шагнула к… к эльфу-самоубийце.
Древний не шелохнулся, со странной улыбкой глядя на меня. Ну-ну, смотри дальше… я люблю, когда на меня смотрят те, кто сотрясается в агонии.
И тут эльф произнес то, от чего нож выпал из рук, а я едва не рванула в грани, потому что светлый назвал мое имя!
