СеАвир подмигнул мне и, забросив лук на плечо, весело обходя горы металла, направился к убиенным сайшебам. Остальные все так же не шевелились, аварх и сергал, осознав, что опасность миновала, пошли объедать троллей, те тоже сырое мясо уважали, и я теперь слышала только довольное урчание моих зверей.
— Молодец, — светлый подошел ближе, посмотрел на раны и хмуро сказал: — Странно… на тебе же защита.
— Угу! — Я наклонилась, оторвала кусок ткани с хламиды ближайшего ко мне сайшеба и пояснила: — На них не действует магия ни темных, ни светлых, только Радужная… — И тут я вспомнила взгляд сайшеба. И оторопь, которая позволила СеАвиру убить его.
Медленно повернулась к дараю, но тот все так же хранил неподвижность, но… его рука лежала на кинжале, который был направлен острием в мою сторону… Теперь я поняла, какую подляну готовил сайшеб-вожак! А Арвиэль удержал кинжал…
Вновь повернулась к светлому, который задумчиво изучал обе кровоточащие раны.
— СеАвир…
— А? — отозвался маг.
— А долго им всем так сидеть?
— Да нет, — он, наконец, перестал смотреть на мою ногу, подошел, рванул ткань и осторожно расположил руку на ране, — не думаю, хотя магия сильная.
От руки светлого опять пошли какие-то волны, и рана моментально перестала болеть, а я решила не дергаться и не замечать пиявки, которая ползет по моему сапогу вверх. Потом подумала, что пиявке жирно будет, и осторожно отправила ее в полет… на козлорогую! Пиявка аккуратно приземлилась на нос темной леди и радостно начала осваивать территорию питания. На освободившийся сапог полезла вторая пиявка… Декольте овцерогой приняло ее с восторгом.
— Не хулигань, — усмехнулся СеАвир, — они же меня «спасли»!
Я фыркнула.
Потом неожиданно сообразила:
— Ты это специально! — Лицо светлого было теперь совсем близко. — Ты специально сделал вид, что тебе противно, и выбежал, да?
Эльф милостиво кивнул, наклонился еще ближе ко мне и в лицо выдохнул:
— Да.
Очередная пиявка полетела в компанию любительниц эльфа… Сама не знаю, зачем я это делала, но не давить же мне их… противно как-то. Да и вообще, пусть поедят перед смертью… я про пиявок.
— Хулиганка, — прокомментировал светлый мои моральные принципы и переместил ладонь с ноги на живот. — Ну, можешь гордиться собой, Тень, сегодня дарай остался жив исключительно благодаря тебе.
— Двух сайшебов убил ты, светлый, — лениво ответила я и обняла СеАвира за шею, потому что он как-то странно лечил и ноги резко ослабели.
— Но с шайгенами ты разобралась сама, — маг осторожно обнял свободной рукой, — сейчас будет больно, тут много яда.
Больно было… Едва успела прикусить губу, чтобы не выдать, насколько больно. Эльф легонько подул на лицо, и стало легче, а потом и вовсе боль исчезла, но тут светлый меня «обрадовал»:
— И даже шрама не осталось.
— Вот ты ург орочий! — обидно стало до слез.
— Ох, Тенька, — светлый снова поцеловал… ненавижу, — какая же ты… неблагодарная, а!
— Иди к своим благодарным, — буркнула я, взглянула на ногу и, заметив, что в момент, пока я стояла неподвижно, туда наползло пять штук любительниц пососать красной жидкости, отправила их всех в полет на тех самых «благодарных».
СеАвир оглянулся, проследил за полетом и весело произнес:
— Теаная, все хотел полюбопытствовать, если ты не против.
— Любопытствуй, — согласилась я, отправляя в полет еще одну пиявку, но на этот раз она полетела на СеХарэля… Я мстительная.
Эльф все увидел, хмыкнул и, следуя моему пагубному примеру и используя магию, отправил горсть пиявок на… Д’Эркаэля. Прямо на застывшую с ухмылкой рожу.
— А у болотных гваргар любимое блюдо — ядовитые многоножки, — застенчиво сообщила я. — Они, то есть гваргары, находятся во-о-он там…
И я указала на самый дальний столик, ну а кому же захочется, чтобы рядом с тобой закусывали попискивающими многоножками, вот гваргар и посадили подальше от всех и поближе к болотным кикиморам. СеАвир укоризненно покачал головой, но затем как-то совсем по-темному улыбнулся и, хитро прищурив глаза, предложил:
— Хорошо, я отправлю многоножек побегать по дараю соседнего домена, но за это ты ответишь на мой вопрос честно и подробно, идет?
Я понаблюдала, как пиявки исчезли под хламидой Д’Эркаэля, и мне так захотелось посмотреть, как на этой подлой твари побегают многоножки, что я уверенно ответила:
— Да.
Лицо эльфа мгновенно изменилось — никакой веселости, только серьезность и сосредоточенность, и это мне сразу не понравилось.
— Тень, — обе руки светлого заняли место на моем поясе, — то, что произошло сегодня между нами… — теперь я нахмурилась, — ты действительно только сегодня поняла, что я тебя целую?!
И пришлось ответить:
— Да… и ты урод, светлый.
— С этим мы разберемся потом, хотя, учитывая твой эстетический вкус, данное слово можно назвать комплиментом, но не суть… Тень, — серо-голубые глаза вновь смотрели пристально, — а чего ты испугалась? Потому что это был страх, Тень.
Отвечать совсем не хотелось! Но эльф ждал ответа и…
— Если ты это сделаешь, я не смогу защищать дарая… мне слишком много времени понадобится, чтобы восстановиться…
Неприятно было говорить подобное, глядя в льдистые глаза светлого, в которых было только удивление, вылившееся в вопрос:
— Почему?
— Светлый, — мой голос, вопреки попытке сдержаться, снизился до хриплого шепота, — потому что я видела женщин после этого… и даже одну демоницу… И не все выжили…
В глазах эльфа промелькнула жалость, и я поняла, что по отношению ко мне… Неужели я снова выдала свой страх?! Туман тоже почувствовал, что мне страшно, и мгновенно оказался рядом. Пушистик, смешно перебирая шестью лапками, последовал за ним… Проследив за моими животными, рискнула вновь посмотреть на СеАвира… У него было странное лицо, за которым последовал не менее странный вопрос:
— Тень… в клане тебя… насиловали?
Почему-то этот вопрос дался светлому с трудом. Я же не поняла сути и потому спросила:
— Это как? Били часто… травили тоже, тренировали и… — гневный взгляд на СеАвира, — всегда кормили! Но били часто… Ты об этом?
Эльф как-то странно выдохнул, его руки сжались чуть сильнее, и он явно переиначил свой вопрос:
— С тобой… делали как с той женщиной? Или женщинами…
Удивленно смотрю на эльфа и не выдерживаю:
— Ты совсем маразматик, светлый? Я же шайген… была… Никто не может так делать с шайгеном! — И тут мой голос вновь упал до шепота, и я хмуро добавила: — Один ты такой извращенец.
