— Нужно вымыть, — сообщила я, демонстрируя окровавленную ладонь.
На мгновение лицо демона исказилось, он попытался что-то сказать, но в результате устало махнул рукой и предложил:
— Раздевайся.
Странно, вымыть я хотела только руку, но… если он так хочет. И я торопливо снимаю жилетку и рубашку из тонкой эльфийской дряни, затем сапоги и брюки. Некоторое время Арвиэль сидел молча, снова пытаясь что-то сказать, и его рот беззвучно открывался и закрывался, он странно смотрел на мое тело, но затем стремительно разделся сам и, запрыгнув на край балконного парапета, весело крикнул:
— Догоняй! — после чего прыгнул.
В некотором оцепенении слышу звук упавшего в воду тела и срываюсь следом. А высоко здесь… и я лечу в голубые волны бескрайнего водного простора. Вода, рассеченная моим телом, мгновенно сомкнулась, в следующее мгновение меня обняли, и, не позволив вынырнуть, Арвиэль прижался к моим губам, раздвигая их и проталкивая воздух… Только сейчас, в этом полумраке под толщей воды, замечаю жабры на его шее и перепонки на руках. Он ловит мой удивленный взгляд и весело подмигивает, не разрывая поцелуя. И я начинаю дышать, сначала медленно, потом увереннее… Дарай протягивает руку, и я вижу три пальца, два, один — поцелуй разрываю первая, сделав глубокий вдох. Арвиэль кивает и устремляется вглубь, утягивая за собой.
Двадцать ударов сердца, и снова руки демона, вновь его губы и так необходимый мне воздух. А затем все повторяется — рука с перепонками между пальцами и три, два, один… Вскоре полумрак сменяется сумраком, но демон уверенно плывет вперед. Мы врезаемся в стайку рыб, серебристых, быстрых, подвижных, брызгами ртути метнувшихся прочь, и это было последнее, что довелось различить в сгущающейся тьме.
Едва чернильная мгла окружила, Арвиэль снова позволил дышать и, обняв, уже не отпускал, ускорив движение. Мгла меня беспокоила, но тишина и беспомощность нервировали сильнее. Вырваться и плыть наверх, к воздуху и свету, хотелось уже давно, но… что-то внутри меня доверяло этому демону, и я позволила себе быть зависимой… Неприятное ощущение!
Свет, мягкий, чуть розоватый, возник так неожиданно, что некоторое время я просто разглядывала лицо Арвиэля и лишь затем осознала, что мы движемся вниз, но к свету! И он становился все ярче и интенсивнее, и вскоре я снова видела руку демона — и три, два, один… Арвиэль устремился вперед, а я… Никогда не видела ничего подобного. Здесь повсюду светились золотистые и розовые водоросли, освещая серебристые пузыри, которые то тут, то там липли ко дну. Сверкая в свете странных водорослей, плавали золотые рыбки, то стайками, то поодиночке. Молнией промчалась серебристая, подобная клинку рыба и…
Арвиэль стремительно вернулся, обнял и вновь поцеловал, позволяя дышать — осознала, что уже задыхалась. А затем дарай увлек к одному из пузырей и уверенно толкнул в него.
Кожа ощутила легкое сопротивление, и я оказалась внутри.
— Тут есть воздух, — демон улыбнулся своей невероятной улыбкой, и я забыла сделать вдох… Приученное повиноваться воле тело шайгена терпеливо ожидало, пока я вспомню о необходимости дышать. — Ты неимоверная, теперь подожди, я за завтраком.
И меня оставили одну, в странном пузыре, где действительно был воздух. Осторожно сажусь на песок, боясь двигаться — страшно, ведь пузыри воздуха когда-нибудь обязательно устремляются вверх. На песке, белом и чистом, лежали осколки ракушек и жемчуг, мне понравились две розовые жемчужинки и, подобрав обе, покатала на ладони, задумчиво разглядывая окрестности. Вдали, между другими розовыми пузырями, мелькнуло тело… слишком быстрое, значит, хищник. Подтверждая догадку, исчезли золотые рыбки, стремительно метнулись вверх, во тьму, серебристые клинки тонких остромордых рыб. Огромная, наверное, как два СеХарэля, в длину рыба медленно проплыла между пузырями. Замерла напротив меня… Над головой раздался тихий треск, выскользнув из граней, показались руки дарая, сверху на меня посыпались белое покрывало, странные круглые коробочки и что-то в непроницаемой ткани. Грани сомкнулись, рыбина напротив раззявила пасть… Я меланхолично насчитала четыре ряда зубов.
— Это ргарр, — Арвиэль шагнул в пузырь из полумрака от тени рыбины, неся что-то в руках, — он не нападет на тебя.
— Почему? — вопрос серьезный, я уже просчитывала, какие слабые места есть у зубастика.
— На тебе мой запах. Тень, поднимись на мгновение. — Молча подчинилась, и дарай расстелил покрывало. — Все, леди, устраивайтесь.
Он начал раскладывать коробочки, но… вскоре просто сидел и смотрел на меня, игнорируя наворачивающую круги возле пузыря рыбу. Проследила за взглядом демона и, пожав плечами, произнесла очевидное:
— Знаю, я уродлива.
— Не знаешь, — задумчиво произнес дарай, — ничего ты, Тень, не знаешь. Ни о себе, ни о Мирах Хаоса, ни о взаимоотношениях. Это странно, почти невероятно, но… факт.
Шайгену стало обидно, и шайген ответил:
— Смерть несет мудрость, шайген знает все о смерти. Шайген — образец мудрости и кладезь знаний! — произнесла я с детства заученное и от себя добавила: — Кто с этим не согласен, тот труп!
Арвиэль замер, бровь его медленно поползла вверх, за ней и вторая, а губы растянулись… нет, не в той улыбке, которая так нравилась, в какой-то иной… как у светлого! Шайгену стало совсем обидно!
— Я знаю достаточно, чтобы защитить сегодня твою жизнь там, где ты, дарай, говорил о безопасности!
Улыбаться демон перестал, нахмурился и проникновенно спросил:
— Тень, ты действительно считаешь, что я позволил бы им причинить нам вред?
Молча демонстрирую ладонь, на которой еще был свежий шрам, и указываю на ногу, где еще шел процесс регенерации. Судорожный выдох, и дарай произнес тем страшным тоном, который заставил вчера всех крылатых вытянуться по струнке:
— А не надо было лезть в бой! Я тебя еще на площади просил! Как ты вообще выжила, если в каждом мало-мальском сражении умудряешься получить ранения?!
Что-то внутри отреагировало… Странно. Никогда так не обижалась, а сейчас:
— Шрамы украшают шайгена и свидетельствуют о его доблести! — Хотя я и не шайген уже, и из-за светлого ни одного шрама у меня не осталось, но… — И разве не шайген принес тебе спасение в пустыне Нахессы? — И как-то совсем вырвалось: — А не надо было лезть в бой с дараем ДакхараГарая!
Красивое лицо моего дарая вытянулось, несколько раз он пытался что-то сказать, и рот снова открывался беззвучно. Но в итоге он произнес:
— Согласись, ты постоянно вступаешь в сражения, не думая ни о чем… включая того, кого обязана охранять, то есть не думаешь обо мне… и о моих чувствах… и о моем отношении к тебе, а я… я…
— Тенью Шагающая — шайген! — мне было до слез обидно. — Я убийца, защищать — это позор для шайгена! Я не умею защищать, но СеХарэль научит, и я стану лучшей, я стану хедуши и…
Дарай тяжело вздохнул и уверенно произнес:
