Ева кивнула, продолжая размышлять вслух.
– Жена Копли утверждает, что отношения их стали налаживаться. Он даже предложил ей совместный отдых. Не удивлюсь, если перед этим он порвал с подружкой. Ее это наверняка разозлило. Не успели обжиться в гнездышке, как Копли повел себя в лучших традициях всех изменщиков: поспешил вернуться к жене. К богатой жене. Зиглер надавил, и он струсил, – заметила она.
– У тебя всплыл еще один подозреваемый. Любовница.
– Любовница – слишком вежливое слово для особы, которая принимает подарки от лживого ублюдка. Я бы назвала ее жадной ленивой сучкой.
– Не слишком ли резко? Ты же не знаешь всех обстоятельств. Может, она любит этого ублюдка.
– Ни одна нормальная женщина не влюбится в лживого ублюдка. У Копли тайные счета, подружка на стороне и купленная в обход жены квартира. Не исключено, что он платил своему тренеру, который шантажировал его без зазрения совести. Именно Копли лидирует в списке подозреваемых. А жена и ленивая сучка – сразу за ним. Возможно, кстати, она обо всем знала.
– Она, как я понимаю, это жена?
– Именно, – кивнула Ева. – Жена догадалась, что он завел кого-то на стороне. У жен на это особое чутье. Это создает напряжение в браке. Отдельные спальни.
– Отдельные спальни – не просто напряжение, – возразил Рорк. – Это уже трещина в фундаменте.
– Фини сказал то же самое. Итак, в основании брака возникает трещина, – продолжила Ева, – но Копли безнадежно портит отношения с подружкой. Его задача теперь – не испортить окончательно отношения с женой. Вот только давление на него возрастает. Со стороны жены, которая спит с их общим тренером и подумывает, не покончить ли ей раз и навсегда с их браком. Со стороны подружки, которая, скорее всего, настаивает на его разводе с женой. А Копли этого не хочется, ведь с ней он потеряет кучу денег и статус в обществе. А тут еще Зиглер настаивает на удвоении платы.
– Чтобы хоть как-то спасти ситуацию, Копли рвет с подружкой, – кивнул Рорк. – Теперь главное для него – сохранить эту интрижку втайне от жены.
– Разумная мысль.
– Грязное дельце, что и говорить. Даже странно, что в морге всего одно тело.
– Дело еще не закончено. Но для начала мне все-таки нужно поговорить с Роббинс. Она неплохо подходит на роль убийцы. До Копли ей, правда, далеко.
Кокетливо улыбнувшись, Ева обняла Рорка за шею.
– Мне нужно два часа.
– Готов уделить тебе целую вечность, – заверил он, проведя рукой по ее бедру.
– Да я не о том. Стоит усесться парню на колени, и он тут же настраивается на секс.
– Мы слабые и предсказуемые.
– Два часа понадобятся мне завтра с утра. Хочу проверить линию подружки и побеседовать с блогером. Если я разыщу подружку, то мне, возможно, придется вновь заняться Копли. Но я рассчитываю уложиться в эти два часа.
– Ты сообщаешь мне об этом после того, как игриво намекнула на секс. С чего бы?
– Всего два часа, – она подкрепила это заявление легким поцелуем. – К десяти я уже должна вернуться. Самое позднее – в полдень. И сразу же примусь за подготовку к вечеринке.
– Да ради бога. Однако, – добавил он, когда Ева наклонилась для второго поцелуя, – сделку ты заключила не со мной, с Саммерсетом.
– Но это же наша вечеринка, верно? Ты мог бы поговорить с ним.
– Это твоя сделка, так что ты с ним и разговаривай.
– Проклятье!
– Ну а пока… – подхватив ее на руки, Рорк направился к выходу из офиса.
– Я еще не закончила.
– Хватит с тебя информации, чтобы переваривать до завтрашнего утра. Не забывай, ты сидела у меня на коленях.
– Может, я не хочу секса.
– Сама виновата. Не надо было прибегать к нему, чтобы избавиться от сделки.
– С тобой я сделки не заключала.
– Именно.
– Вот черт! – Она попыталась придумать, как бы выкрутиться завтра перед Саммерсетом.
Но в следующее мгновение она уже лежала на кровати, придавленная телом мужа, и ей ничего не оставалось, как отложить размышления до утра.
* * *
Уже ночью ей приснился сон. Ева не стала бороться с его хваткой, а предпочла отдаться потоку образов.
Во тьме засияли яркие огни, загремела музыка. Потом она увидела людей: на матах, на дорожках и прочих тренажерах. В спортивных майках и шортах; лица и тела блестели от пота.
В центре, на некоем подобии помоста, возвышался Трей Зиглер. Помост непрерывно вращался, давая обзор на триста шестьдесят градусов. Спортивный костюм в обтяжку позволял разглядеть каждый мускул, каждый изгиб тренированного тела.
Зиглер как две капли воды был похож на приз, которым его убили.
– Им придется делать все, что я скажу, – заявил он Еве. – Я тут тренер.
– Кому-то явно было на это наплевать, – кивнула она на нож, торчавший из его груди.
– Я тут тренер, – не унимался Зиглер. – Я самый лучший. Только взгляни на мои призы! Им бы стоило платить мне куда больше. Думаешь, они бы выглядели так, если бы не я? Как же! Никчемные твари. Богатые сучки, ленивые ублюдки.
– Иными словами, клиенты, – заметила Ева.
– Верно. Благодаря мне у них такие тела. Им пришлось бы заплатить бешеные суммы пластическому хирургу, чтобы добиться таких результатов. Вот и я заслуживал большего.
– Но ты не остановился на этом, Зиглер. Не остановился на том, чего заслуживал.
– А с какой стати? Почему я должен довольствоваться жалкой квартиркой и безмозглой подружкой, которая только и умеет, что ныть да жаловаться? – Ухмыльнувшись, он хлопнул себя по груди, по обеим сторонам от ножа. – Я – лучший!
– Ты насильник, Зиглер.
– Вот уж нет! Эй, ты! – крикнул он Мартелле. – Толкай свою штангу! Напрягай мускулы. Ты должна как следует пропотеть. Я никого не насиловал, – заявил он, обращаясь к Еве.
– Ты опаивал их наркотиком.
– Никакой дряни, все только натуральное, – возразил он. – Помогал им расслабиться, избавиться от глупых предрассудков. Некоторые дамочки делают вид, будто секс им не нужен, а на самом деле только этого и хотят. У меня они кончали все до одной, – самодовольно ухмыльнулся Зиглер. – Я здесь тренер.
– Ты ублюдок. Ты насиловал их. А тем, кто шел на это добровольно, ты продавался за деньги. Причем незаконно.
– О какой продаже ты тут толкуешь? Я просто брал чаевые за дополнительные услуги. Они же кончали, правда? Так почему бы не заплатить за это несколько баксов?
– А кое-кого ты шантажировал.
– Да ладно тебе! Человек предлагает пару баксов, чтобы я держал рот на замке. С какой же стати мне отказываться? Это паршивое местечко не стоит моих усилий. Я собираюсь приобрести собственный центр. Ради бога, Копли, ты называешь это отжиманиями? Что ты кряхтишь, как дряхлый старик? Поднажми!
