— Союзник ли?
— Куда они от нас денутся. В их войне с Болгарским царством они ни от кого отворачиваться не станут. Разве что насчет свадьбы передумают, но то сейчас не великое горе. Так что наш путь ведет в Тмутаракань. К тому же Киев, где сядет Хальфдан… — оставив без особого внимания не то возглас, не то стон Владимира, его дядя продолжил. — Да, именно он, это уже не вызывает сомнений. Дальнее расстояние даст нам время превратить Тмутаракань в такое место, куда он не осмелится сунуться.
— Поддерживаю!
Одно слово из уст Доброги уже многое значило. Тем более такое. Если уж сам глава Тайной Стражи столь недвусмысленно поддержал предложение Добрыни… Путята лишь кивнул, соглашаясь с уже двумя сторонниками подобного решения. Ну а князь… Сейчас он скорее плыл по течению, чем сам прокладывал путь.
И закипела работа. Приказы, советы, появляющиеся и вновь исчезающие дружинники и особо доверенные слуги. Разносящие полученные приказы. Требовалось много сделать, слишком многое. Для сборов хорошо было бы иметь несколько недель, а тут приходилось рассчитывать лишь на дни. Да и то… много при таком отступлении с собой не взять, лишь занимающее мало места, не отягощающее движения. Да и в случае погрузки на корабли, они тоже не безразмерные. К тому же потери, о которых тоже не стоило забывать.
Спустя какое-то время один из появившихся с новой вестью дружинник не воспринимался как что-то особенное и даже первые слова не насторожили. Но стоило вслушаться и…
— Что ты сказал? — вскинулся Добрыня. — Повтори!
— К Градским воротам подъехал один дружинник Хальфдана Мрачного. Передал грамотку, скрепленную личной печатью князя. Открытую…
— Послание. Читай! Все равно уже знаешь.
Ничуть не смутившийся дружинник развернул скрученный в трубочку лист и хорошо поставленным голосом стал читать:
— Владимир Святославович. Приглашаю тебя или любого из ближних, кому ты доверяешь, на переговоры. Безопасность подтверждаю своим словом. Сопровождение с твоей стороны — не более десятка. Срок — три часа.
Закончив читать, дружинник свернул грамотку, придав ей прежний вид, после чего с поклоном вручил ее стоящему к нему ближе всех Путяте. Выпрямился и застыл в ожидании приказа.
— Ступай, — вымолвил тот, подтверждая слово жестом.
— Переговоры, — хмыкнул Добрыня, не дожидаясь даже ухода дружинника. — Хальфдан, конечно, любит поговорить, но в пустых словах его никто не обвинял. Но тебе. Владимир, я туда отправляться не советую.
— Опасность?
— Не та, о которой ты думаешь, — покачал головой Добрыня, глядя на все еще находящегося у окна, пусть уже и повернувшегося к нему спиной, племянника. — Хальфдан Мрачный любит играть словами, искать в них скрытый смысл, чтобы оборачивать против других. Но он никогда не нарушит данного слова. В том числе и поэтому он и стал первым среди «вольных». Просто я лучше с этим справлюсь. Ты сейчас слишком… удручен. Доброга!
— Ты хочешь взять меня? — слегка удивился глава Тайной Стражи. — Не ожидал…
— Не только тебя, но и дары нашему знакомому, который так любить играть с отрубленными головами. Думаю, ему подойдут две из них: магистра Георгия Лигироса и епископа Михаила. Как жаль, что третья голова успела заблаговременно убежать на своих ногах.
Доброга понимающе улыбнулся. Предложение было своевременное и нужное. Эти ромеи уже рассказали все, что только могли, а значит. Тали не просто бесполезны, но и немного опасны. А их смерть… базилевс не обратит на это особого внимания, учитывая то, что они натворили. Да и Хальфдан должен немного порадоваться, получив доказательства смерти тех, кто задумал то самое покушение. Магистр Лигирос, епископ Михаил… Не хватало лишь головы Константина Старгироса, мастера по тайным делам при ромейском посольстве, но он то как раз и не был замешан в покушении. Напротив, узнав о нем и понимая возможные последствия, бежал из Киева.
Что ж, если Старгирос доберется до базилевса, это тоже будет на пользу. Доброга привык оборачивать выгодной стороной многое из происходящего. Равно как и другой здесь присутствующий по имени Добрыня.
— Так я иду за головами?
— А ты еще здесь?
Схожие ухмылки, и вот уже «тайный» направился к выходу, а родич князя ненадолго ушел в размышления насчет предстоящих переговоров. И центральное место занимала мысль о том, что такое вот совпадение неспроста. Но вот в чем именно оно заключается — этого Добрыня сказать не мог. Гадать же не собирался, предпочитая выждать. В любом случае, менее чем через три часа все станет ясно.
Глава 17
Апрель (цветень), 987 год. Киев
Когда открылись Градские ворота и оттуда появился десяток человек, я не мог не отметить, что наши враги на сей раз оказались пунктуальны. Даже более того, на полчаса раньше крайнего срока появились. Даже интересно, кто будет переговорщиком? Путята, Добрыня или же сам Владимир? Впрочем, от смены имени круг обсуждаемых вопросов не изменится, равно как и основное требование — изгнание из Киева в направлении «куда подальше». Торг уместен лишь относительно второстепенных вопросов.
На переговоры вместе со мной сильно напрашивалась Рогнеда, но… Ей никак нельзя было в этом участвовать. Нервишки у бывшей жены Владимира откровенно пошаливали. По этой причине я опасался подвергать ее психологическому давлению, ведь в числе обсуждаемых вопросов отдельным пунктом стояли ее дети.
Сложно с ними, с прекрасными дамами! А без них грустно и тоскливо. Жаль, что Роксана мне компанию точно не составит… Успокаивает Рогнеду. Эрик несколько по другой части, Ратмир союзник, но не из числа тех, кому можно верить от и до в таких вот случаях, у него и свои интересы есть. Значит… Старина Магнус, куда ж без тебя! А в качестве второго спутника… то есть спутницы, будет выступать Софья, жрица Лады.
Забавно выходит. Два жреца на переговорах с теми, кто от тех самых богов и отрекся. Ирония судьбы или действительно шутка юмора тех, в кого мне, уроженцу иного времени, сложно поверить до конца.
Как бы там ни было, но спустя некоторое время мы трое и сопровождающая охрана выехали из укрепленного лагеря в сторону вышедшей из ворот группы. Недалеко выехали, поскольку верить той стороне было бы верхом глупости. Слово Владимира и его приближенных, оно не дороже придорожной пыли. Так уж сложилось исторически, что поделать.
Твою же мать! Ну почему опять он? В смысле Добрыня, от одного вида которого у меня аллергия. Так и хочется приказать разрубить его на много-много маленьких «добрынь». Останавливает одно — данные в письме гарантии безопасности, через свое слово я сроду не переступал и делать подобное не собираюсь. Но и это было не все. рядом с ним был глава Тайной Стражи, Доброга. Ну ни… чего себе переговорщики пожаловали, такого даже я, при всей своей богатой фантазии, ожидать не мог.
— Все тот же человек, все по схожим причинам, — нарочито ласково улыбаясь, развел я руки, словно бы намереваясь обнять дядюшку Владимира. — Что-то мы стали с тобой часто видеться, Добрыня. Но я не в обиде. После каждой нашей встречи у меня приятные события в жизни происходят. Так что не будем нарушать традицию и приступим к переговорам.
