— Правда? Значит, вы будете жить на расстоянии.
— Ну, — сказала я, — я не знаю. Мы говорили о том, что я могу поехать с ним.
— В Голливуд? — его голос звучал недоверчиво. Затем он извинился: — Прости. Просто ты... я имею в виду, просто я никогда не считал тебя Голливудским типом. Не то, чтобы ты не гламурная. Потому что ты очень гламурная.
— Спасибо, — смущенно сказала я. К счастью, официант принёс наши салаты к тому времени, поэтому я могла отвлечься на то, чтобы сказать нет, благодарю, молотый перец.
— Но я понимаю, что ты имеешь в виду, — продолжила я, когда официант отошёл. — Я не понимаю, что буду делать весь день в Голливуде. Джей Пи сказал, что я смогу писать. Но... я всегда думала, что если я отложу обучение в колледже, то я должна буду поплыть на одной из тех лодок, которые находятся между китобойными судами и горбатыми китами или что-то ещё в этом роде. А не торчать в Мелроус. Понимаешь?
— Не думаю, что твои родители одобрят эти планы, — сказал Майкл.
— Есть ещё кое-что, — со вздохом сказала я. — Мне нужно в кое-чём разобраться. У меня осталось совсем немного времени. Родители хотят знать, в какой колледж я пойду, после выборов я должна им сказать.
— Ты правильно поступишь, — уверенно сказал Майкл. — Ты всегда правильно поступаешь.
Я просто смотрела на него.
— Как ты можешь такое говорить? Это совсем не так.
— Ты всегда верно поступаешь, — сказал он. — В конце концов.
— Майкл, я не всегда поступаю верно. — Я положила свою вилку. — Ты должен знать это лучше, чем остальные. Я разрушила наши отношения.
— Ты не виновата, — сказал он, выглядя потрясённым. — Это я их разрушил.
— Нет, это я, — сказала я. Не могу поверить, что мы наконец-то сказали это друг другу... то, о чём я так долго думала, о чём говорила с другими людьми — с друзьями, с доктором Натсом — но никогда, с тем человеком, которому это действительно важно... с Майклом. С человеком, которому я должна была всё это сказать давным-давно. — Я не должна была раздувать такую проблему из-за Джудит...
— Мне надо было сказать это с самого начала, — прервал Майкл.
— Пусть и так, — сказала я. — Я вела себя как полная сумасшедшая.
— Нет, Миа, это не так.
— О Господи, — сказала я, подняв руку, чтобы остановить его со смехом. — Не могли бы мы переписать историю? Я могу. Ты был прав, когда порвал со мной. Всё было слишком быстро. Нам обоим была нужна передышка.
— Да, — сказал Майкл. — Передышка. А ты не должна была обручиться в это время с кем-то.
После того, как он сказал, я не могла дышать. Мне показалось, что весь кислород высосали или что-то ещё. Я просто посмотрела на него, не уверена, что расслышала его правильно. Если бы он действительно это сказал... Возможно он в самом деле...?
Тогда он засмеялся и, когда официант вернулся за нашими тарелками (я почти не притронулась к своей), сказал:
— Просто шутка. Я знал, что это риск. Я не мог ожидать, что ты вечно будешь ждать меня. Ты можешь быть помолвлена или что-то ещё? Ах, верно, обменяться кольцами дружбы с кем ты хочешь. Я просто рад, что ты счастлива.
Подождите. Что происходит?
Я не знаю, что мне сделать или сказать. Бабушка подготовила меня к миллионам ситуаций — к воровству горничных, побега из посольства при государственном перевороте.
Но, по правде говоря, не подготовила меня к такому.
Неужели мой бывший парень намекает на то, что он хочет всё вернуть?
Или я слишком много читала? (не в первый раз, кстати).
К счастью, в это время принесли наши основные блюда, так что Майкл снова продолжил обычный разговор, как будто ничего не случилось. Может, ничего и не произошло. Мы просто говорили о погоде, о Джосс Уидон, о Баффи — истребительнице вампиров, о Карен Алене, о концерте Бориса, о компании Майкла, о кампании моего папы. Для двух людей, у которых почти ничего общего (потому что, давайте смотреть правде в глаза, он изобрёл хирургического робота-манипулятора, я пишу романы и я... принцесса, я люблю мюзиклы, а он их ненавидит, да у нас абсолютно разные ДНК), у нас просто не заканчивались темя для разговоров.
Что действительно странно.
Затем, без моего ведома, мы добрались до Лили.
— Твой отец видел ролик, который она для него сделала? — спросил Майкла.
— Оу,— улыбаясь, сказала я. — Конечно. Это просто потрясающе! Я не могла в это поверить. Ты... имеешь к этому отношение?
— Ну, — сказал Майкл, тоже улыбаясь. — Она хотела его сделать. Я... немного её подтолкнул к этому. Я не верю, что вы всё ещё не друзья, после всего этого времени.
— Мы не друзья, — сказала я, вспоминая, что сказала мне Лилли, как она сказала, почему она так мило себя вела. — Просто, я не знаю, что произошло, правда. Она никогда не скажет мне.
— И мне не скажет, — сказал Майкл. — Ты действительно не догадываешься?
Я вспомнила тот день, в классе ТО Лилли сказала мне, что Джей Пи порвал с ней. Я всегда этому удивлялась. Может это всё произошло из-за парня? Может, именно этого я не могла долгое время понять?
Но это было бы глупо. Лилли не тот человек, который бы перестал дружить из-за парня. Тем более с лучшей подругой.
— Я действительно не понимаю почему, — сказала я.
Принесли меню с десертами, Майкл настаивал на том, чтобы заказать каждого по одной порции (потому что это был праздник), в то время, когда он рассказывал мне о разнице в Японской культуре и затруднениях, которые он из-за этого испытывал (пение баллад в караоке, которое его японские коллеги восприняли очень серьёзно).
И когда он говорил, стало ясно, что он и Мидорив Микромини? Не пара. Он несколько раз упомянул её бойфренда, который, очевидно, является чемпионом караоке в Цукубе.
Потом я начала хихикать, когда принесли десерты, я заметила двух девочек в лодке в центре озера, которые яростно спорили друг с другом, которые гребли вёслами, и никак не могли доплыть до берега. План слежки за мной полностью провалился.
Это было позже, после того, как принесли счёт — и Майкл заплатил, хотя я говорила, что заплачу, чтобы поблагодарить его за пожертвование в больницу — вещи действительно начали распадаться.
Ну, может быть, днём всё неуклонно рушится, просто я не обращаю внимание. Вещи имеют эту тенденцию в моей жизни, заметила я. Это было, когда мы стояли около Ботхауса, Майкл спросил, что мне надо сделать до конца дня, и я призналась, что мне нечего делать (кроме моей терапии, но я не упомянула об этом. Я скажу ему как-нибудь. Но не сегодня).
— Нечего делать до четырёх? Отлично, — сказал Майкл, взяв меня за руку. — Значит, мы можем продолжать праздновать.
— Как праздновать? — непонимающе спросила я. Я пыталась сконцентрироваться на том, чтобы не нюхать его. Я не могла обращать внимание ни на что другое. Как на то, куда мы идём.
