Понятно, что Пивовар просек, что российская разведка что-то узнала о плане теракта против конференции, и решил все переиграть. Слон сказал, что завалили замначальника СБУ с помощью такой вот ракеты – скорее всего это дело рук Пивовара и его банды. Потом, когда банда стала не нужна, он просто сдал ее в СБУ как пустую пивную тару. Избавился от подельников, подставил тех, кто мог многое рассказать про его делишки – и в зоне АТО, и сегодняшние, – под пули полицейского спецназа и бандитскую статью.
И все.
И думаете, этот Пивовар один такой? Ошибаетесь – все такие. Потому что, когда игра идет по таким правилам – другие не выживают.
Что будет дальше? А ничего. Несколько убийств есть на кого списать – взбесившиеся от крови псы-людоеды, банда ветеранов АТО. Для власти это тоже неплохо – повод завернуть еще покрепче гайки и начать репрессии. Как Сталин в конце сороковых – отправлял ветеранов только что закончившейся войны в лагерь за драку, даже за неосторожное слово. Просто для того, чтобы хлебнувшие свободы на войне люди снова привыкли к строгому ошейнику.
Мы, русские, с этим как-то уживемся, мы не питаем никаких иллюзий. Мне интересно, о чем думает этот испанский пучеглазик… Он что, и в самом деле верит, что в Украине, вот в ТАКОЙ Украине, удастся что-то реформировать? Ну, что же, блажен, кто верует, тепло ему на свете…
– Если так, я хотел бы извиниться перед генералом Пивоваром лично, – ровно сказал я, – скорее всего я был не прав в его отношении.
Испанец поправил очки.
– Это излишне. В конце концов, генерал Пивовар находится на службе, как и все мы. Мы рады слышать, что вы осознали свою ошибку. Но боюсь, продолжать работу в международной полицейской миссии вы больше не сможете, господин Беднов. Все-таки вы нарушили условия миссии, подали плохой пример всем остальным. Мы вынуждены предложить вам возвратиться в Стокгольм.
– Что с моим контрактом?
– Мы не хотим скандала, господин Беднов. Мы согласны выплатить вам компенсацию, которая вам полагается в случае досрочного расторжения контракта по нашей инициативе. В качестве ответной любезности мы бы просили вас подписать обязательство о неразглашении всего произошедшего. Вас устроит этот вариант?
Досрочное расторжение контракта по инициативе работодателя сопровождается выплатой мне годового жалованья, это больше, чем я заработал бы в случае нормального завершения контракта по его исполнении. Все нормально – нет? Тогда почему чувствую, как будто в душу насрали? Это ведь не моя страна.
Или… моя?
– Устроит, – сказал я, – я очень всем благодарен за мое спасение.
– Ну, вот, тогда и всё, – подвел итог украинский прокурор, – домолвились.
Домолвились…
&&&
И знает он, что испокон веков
На благородстве ловят чудаков,
Что прежде, чем кого-нибудь спасешь,
Разбойничий получишь в спину нож…
К тому ж спокойней дома, чем в седле.
Но рыцари остались на земле!
Юлия Друнина
«Альфовцы» подбросили меня до здания гостиницы и распрощались. Вечером мы летим в Киев вместе с Гомесом, оттуда меня отправят в Стокгольм. И на этом закончится мой безумный поход против ветряных мельниц, и я снова вернусь в страну, где зарплата в три тысячи евро – нормально, но не слишком, где самая большая проблема – отсутствие в булочной любимого хлеба, где я сижу с девяти до пяти в своем офисе и жду клиентов. И полученное годовое жалованье вдобавок к тем деньгам, которые я уже получил, позволят мне жить так еще очень долго.
А потом? А потом я еще что-нибудь себе найду. Или Абаль что-нибудь подкинет. Сколько же я ей не звонил? Как-то не до того было, да что я ей мог сказать? Дорогая, тут людей убивают, и я делаю то же самое?
Так, что ли?
Через окно я смотрел на город. И знал, что в очередной раз предаю его. Как тогда, в мае 14-го…
Собрав вещи, я достал ноутбук, посмотрел на часы, время еще было. Включил, зашел на новостной сайт, посмотреть, что делается. Начал со «112.ua».
И почувствовал, как сердце проваливается куда-то вниз…
Наши бронированные «Тойоты» стояли около гостиницы на стоянке, и у них была такая особенность – они заводились без ключа, с помощью программы в телефоне. Я, стараясь выглядеть, как обычно, подошел к машинам, активировал программу на телефоне – телефон пропиликал, и ближайшая ко мне машина приглашающе щелкнула замками дверей.
Есть!
На КП никто не знал, что я отстранен, – меня узнали и пропустили. Маленькая, но победа. Еще одна.
Что теперь?
Телефон надо было отключить, по нему запросто найдут, но в то же время отключать нельзя. Игорь вряд ли возьмет левую трубку. Правда, меня пока не ищут – будут искать, если в аэропорту не появлюсь. Времени совсем немного осталось…
Черт, какой дурак…
Я остановил машину у обочины, набрал номер. С замиранием сердца прослушал несколько гудков.
– Алло…
Есть! Три-ноль!
– Игорь. Ты где? Давай, я тебя заберу…
– …
– Игорь, давай я тебя заберу. Я на машине, диктуй адрес.
– Записывайте…
Черт. Может, и выскочим.
Игорь прятался на Поскоте, проклятом поселке Котовского. Где-то у друзей…
Не знаю, как я сдержался и не дал ему по морде. Но как-то не дал. Он был не в форме, в гражданском – мы спустились к машине. На улице движухи не было…
– Зачем ты это сделал? – спросил я, когда мы тронулись с места…
– …
– Я спрашиваю, зачем ты это сделал? Ты понимаешь, какой п…ц сейчас будет?
– …
– Что они тебе пообещали? – Я уже выруливал на трассу.
– Старшего лейтенанта, – глухо сказал Игорь, – и должность в Киеве. В налоговой полиции.
– Здорово.
– Вы понимаете, почему я это сделал?
– Да понимаю. Только от этого не легче.
– Мы все всегда молчим, – сказал Игорь, – мы всегда молчим, мы не называем вора вором, убийцу убийцей. Мы не молчим только на Майдане, но это неправильно. Кто-то должен перестать, наконец, молчать и сказать всю правду.
Он и сказал. Слил все, что знал, в Интернет. Дурак чертов.
– И ты решил, что это будешь ты, так?
Игорь снова не ответил…
– Слон?
– Подожди…
Судя по звукам, Слон где-то парковался.
– Ты совсем о…л в атаке мне сюда звонить или как?
