— Да что вы, — проговорила я. — Не беспокойтесь. У вас случайно нет пакетика? Я сейчас все уберу.
— Ничего страшного, мисс Ховард, — удивленно ответил швейцар. Наверное, он подумал, что Никки Ховард сошла с ума. Видимо, раньше она даже не пыталась убирать за своей собакой. — Это же я, Карл. Я все сделаю.
Я была готова провалиться сквозь землю.
— Хорошо, Карл. Мне ужасно неудобно, но я очень спешу. Вы не проследите, чтобы Кози добралась до квартиры?
В мои планы не входило возвращение в вестибюль к Джастину.
Кивнув в ответ, Карл нагнулся, чтобы взять собачку на руки. В ответ на это Кози горестно завыла, как крошечный пушистый волчонок.
— Теперь-то что не так?
Карл с готовностью пояснил:
— Скучает, бедолага. — Несмотря на легкий тон, в его голосе послышались серьезные нотки. — Так и выла весь месяц, пока вас не было.
Нет слов! Какой же я гадкий человек! Забросила собаку на целый месяц. Потом меня осенило: это же не моя собака! Я тут вообще ни при чем! Не могла же я сказать Карлу прямо в лицо, что Козабеллу бросили, так как ее настоящая хозяйка, простите, умерла. В некотором смысле. Если только не выяснится, что версия Лулу про переселение душ окажется верной. Но в это почему-то не верилось.
— Кози! — Я взяла собачку из рук швейцара. Она тут же прекратила выть и спряталась у меня под курткой.
— Кози, — прошептала я, теряя остатки решимости, — ну не могу я тебя взять. Ты ведь не моя собака. Я еду в больницу, а туда с собаками нельзя. Ты помнишь?
Кози умильно смотрела на меня, радостно виляя хвостиком. И тут я поняла, что мне плевать на любые последствия — я беру ее с собой. Что вы, моя жизнь совсем не усложнилась в последнее время!
Словно в подтверждение этой иронической мысли, ко мне с угрюмым видом подошел Джастин Бэй и взял меня за руку.
— Дуешься из-за того кольца, которое я подарил Лулу? — негромко спросил он. Мы стояли на Сентр-стрит, где было очень оживленно, несмотря на одностороннее движение. Из-за шума я едва слышала его. — Это совершенная ерунда, малыш. Я нарочно сбил ее со следа. Кажется, она что-то пронюхала. В самом деле, не будем же мы с тобой ссориться из-за какого-то кольца.
— Ты о чем? — искренне поинтересовалась я. — Пусти, пожалуйста.
Джастин изменился в лице. Он стал тянуть меня к себе за обе руки с явным намерением поцеловать. Мой второй за последние двенадцать часов поцелуй стал еще большим откровением: словно легкий электрический разряд пробежал от макушки до пальцев ног. Обычно я скептически фыркала, дойдя во Фридиных любовных романах до места, где какой-нибудь граф хватал бедную, но привлекательную героиню и прижимал ее к своему кафтану или чему-то там еще. И когда в тексте говорилось про обмякшее тело девушки, я думала, что все это полная чушь. Представьте, как же я изумилась, когда мое собственное тело (точнее, тело Никки Ховард) стало таким же безвольным от поцелуя Джастина Бэя. Меня нисколько не волновало, что я целуюсь посреди улицы, на глазах у швейцара, вереницы такси, стоящей на углу в ожидании зеленого света светофора, летающих вокруг голубей и снующих прохожих. По-моему, Козабелла не упала только потому, что была плотно зажата между нами.
Интересно, а другие девушки тоже так реагируют, когда их целуют парни, особенно незнакомые? (Нельзя же считать, что я познакомилась с Джастином, прочитав о нем пару страниц в подростковом журнале.) Или дело в том, что и Джастин Бэй, и Брендон Старк — настоящие асы в поцелуях? Я начала входить во вкус. Хотя нельзя не учитывать, что целоваться с парнем своей лучшей подруги (в смысле подруги Никки) все-таки неэтично. Тем более тайком от парня самой Никки. Кроме того, ни один из них мне не нравился. Честно говоря, я до сих пор не могла думать ни о ком, кроме Кристофера. Если бы сейчас на месте Джастина оказался Кристофер, клянусь, произошел бы взрыв, не меньше!
Именно поэтому я решила, что нужно срочно остановиться, хотя тело Никки явно требовало продолжения. А вдруг Кристофер случайно будет проходить мимо (ну вдруг?) и увидит, как Джастин Бэй целует меня аж по самые гланды. Он и так ненавидит Джастина за то, что тот испоганил киноверсию «Джорниквеста» своей бездарной игрой. С другой стороны, вряд ли Кристофер поймет, что Никки Ховард на самом деле Эм Уоттс. Впрочем, это к делу не относится. Зато есть еще Лулу. А если она уже проснулась и смотрит на нас в окно? Хоть Лулу и выкрала меня из больницы, у нее были самые лучшие побуждения.
Выразить эти мысли вслух мешали губы Джастина, прижавшиеся к моим. Несмотря на бурю восторга, так дальше продолжаться не могло. Собрав остатки воли в кулак, я отодвинулась от него и выдавила:
— Не надо. Пожалуйста.
— Мы оба знаем, чего ты хочешь на самом деле, — хрипло проговорил Джастин, не ослабляя мертвой хватки. (Ух ты! Прямо как тот граф из книжки!)
А ведь он прав: я действительно жаждала продолжения. Впрочем, мне хватило ума не признаваться в этом вслух.
— Нет, — тихо произнесла я. — Так нельзя.
— В Париже ты пела совсем по-другому, — съязвил Джастин.
— Не знаю. Я никогда не была в Париже. Пожалуйста, отпусти меня, — сказала я, на всякий случай отвернувшись (вдруг ему вздумается снова поцеловать меня).
И тут совершенно неожиданно Джастин ослабил хватку. Причем не из-за того, что я попросила. Надо же было такому случиться, что Габриель Луна, возникнув словно из ниоткуда, схватил Джастина за отвороты куртки.
— Кажется, девушка тебя о чем-то попросила, — произнес Габриель со своим потрясающим британским акцентом.
Невероятно! Происходящее все больше напоминало сюжет любовного романа со мной в главной роли.
— Ты вообще кто такой? — взвился Джастин, проверяя, не растянулась ли кожаная куртка в местах, где Луна схватил ее.
— Друг Никки, — последовал сухой ответ. ДН! Габриель только что определил себя как ДН! — Ты в порядке? — участливо поинтересовался он у меня.
Я кивнула, рассеянно поглаживая Козабеллу, которой совсем не понравилось, что ее зажали двое целующихся людей. Она высказывала Джастину свое неодобрение рычанием, достойным ротвейлера.
— Нормально, — ответила я. — Одно плохо: нас могли увидеть. — Речь шла, конечно же, о Кристофере и Лулу.
Услышав это, Джастин завертел головой, словно до него только сейчас дошло, что мы стоим на углу весьма оживленной улицы. Несколько раз он быстро взглянул на огромные окна пентхауса, которые как раз сюда и выходили. Вот гад! Или как там во Фридиных книжках? Подлец!
— Ты права, — кивнул Габриель, обратив внимание на внезапную тревогу Джастина. — Не дай бог, папарацци нагрянут! По-моему, я даже видел одного вон там, за углом.
Этого было достаточно, чтобы Джастин пробормотал в мою сторону: «Созвонимся, детка», — и поспешил прочь, прикрываясь воротником куртки.
Невероятно! Его совершенно не заботили чувства Лулу, узнай она о его тайных интрижках. А ведь Лулу его подружка! Зато один лишь намек, что все это может просочиться в прессу, заставил Джастина тут же испариться. Какой же он все-таки урод! Просто слов нет!
