У меня глаза полезли на лоб от услышанного.
— Что? — В панике я смотрела на родителей. Они оба внимательно изучали пол.
— Другими словами… — продолжал мистер Филлипс, очевидно полагая, что я не уловила смысл его слов. Напротив, я все прекрасно поняла. Просто не хотелось расставаться с последней надеждой. — Вы станете исполнять обязанности Никки Ховард в качестве официальной модели гипермаркета «Старк». Отказ от выполнения обязательств повлечет за собой полное и немедленное возмещение стоимости операции, а также оплату всех возможных юридических последствий.
У меня даже рот открылся от изумления.
— Погодите. — Сердце билось в груди, словно молот. — Вы сейчас сказали то, что я думаю?
— Я не совсем уверен, что могу читать ваши мысли, мисс Уоттс, — произнес мистер Филлипс. — Моя мысль заключается в том, что в случае вашего отказа продолжить вместо Никки Ховард сотрудничество со «Старк энтерпрайзиз» мистеру и миссис Уоттс придется выплатить больнице два миллиона долларов, не считая судебных издержек и прочих мелких расходов. Кроме того, в случае разглашения конфиденциальных сведений об операции возможны уголовные последствия. Надеюсь, вы уловили суть вышеизложенного. Не верю. Такого просто не может быть!
— Кстати, есть еще один пункт, по которому ваши родители дали согласие, — продолжил мистер Филлипс.
— Еще что-то? — простонала я.
— Вот тут, — вставил доктор Холкомб. — Стандартная часть контракта для каждого пациента. В целях безопасности нашего института. Все, что происходит в этих стенах, должно здесь же и остаться. — Существует множество людей — политики, религиозные лидеры, — которые вряд ли понимают, что мы спасаем человеческие жизни. Если бы мы разрешили нашим пациентам, обладающим уже новой внешностью, использовать свои старые имена и жить прежней жизнью, информация о нашей деятельности мгновенно распространилась бы. В связи с этим мы просим у каждого пациента разрешения констатировать смерть лица, обладающего прежними идентификационными характеристиками данного человека.
У меня перехватило дыхание.
— Но я не умерла!
— Могу заверить вас, что с юридической точки зрения как раз умерли, — добил меня мистер Филлипс. — Все сводится к вопросу, какой орган считать вместилищем личности. Где именно находится личность или, если угодно, душа в организме? В мозгу? Или в сердце? Или где-то внутри тела? Мозг Никки Ховард погиб, и это факт. С другой стороны, сердце-то у нее до сих пор бьется.
— Ее… сердце?
Я приложила руку к груди. Ровный ритм отдавался в ладони.
— А сердце Эмерсон Уоттс, — бесстрастно продолжал мистер Филлипс, — остановилось чуть больше месяца назад. Если в теле человека прекратились все моторные функции, а мозг отсутствует, то, в соответствии с решением суда штата Нью-Йорк от тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года, он признается умершим. Следовательно, лицо, у которого зарегистрирована мозговая и сердечная деятельность, официально считается живым. Что и применимо к Никки Ховард.
Я смотрела на него расширенными от ужаса глазами, не понимая ни единого слова. Этот дядя, наверное, не в курсе, что я всего-то одиннадцатиклассница (хоть и готовлюсь к поступлению в университет).
— Что-что?
— Иными словами, — медленно выговорил мистер Филлипс, видимо полагая, что тщательная артикуляция поможет мне быстрее понять смысл фразы, — примерно тридцать четыре дня тому назад, согласно законам штата Нью-Йорк, Эмерсон Уоттс умерла.
Как-то неприятно прозвучали его последние слова. Очень неприятно.
— Стойте, — выдохнула я. — То есть по законам штата я умерла?
— Умерла Эмерсон Уоттс, — поправил мистер Филлипс.
— Но ведь я и есть Эмерсон Уоттс! — вскричала я.
— А вы уверены? — спросил он с легкой улыбкой. Его улыбка стала последней каплей. Внезапно мне стало страшно. Никогда в жизни я так не боялась, даже когда увидела, что огромный экран падает прямо на Фриду.
— Да, уверена, — настойчиво повторяла я, подавшись вперед. — Зачем мы все это обсуждаем? На что вы намекаете? Только не надо уверять меня, будто я умерла, а Никки Ховард жива.
— Вы меня не поняли, мисс Уоттс! Вы и есть Никки Ховард.
Глава четырнадцатая
Я снова оказалась в палате — единственным пациентом во всем корпусе «А» Института неврологии и нейрохирургии Старка. И снова в больничной рубашке. Доктор Холкомб хотел провести еще какие-то исследования. По их результатам врачи решат, когда меня можно отпускать домой. Точнее, в пентхаус Никки: ведь теперь именно он станет моим домом, раз мне предстояло продолжить выполнение ее контрактных обязательств.
После той беседы, когда старковского юриста уже не было поблизости, мама с папой, конечно, стали наперебой убеждать меня, что все это совершенно не обязательно. Если я чувствую, что не справлюсь, они как-нибудь выплатят два миллиона, а также покроют судебные и прочие расходы.
— В конце концов можно объявить о банкротстве, — бодрилась мама.
Так подставить собственных предков? Ни за что на свете! Поэтому я, естественно, успокоила их, сказав, что справлюсь. По поводу исполнения обязанностей Никки я и правда не волновалась. Ерунда! Модельный бизнес — прямо скажем, не самый тяжкий на свете хлеб. Ну что сложного стоять перед объективом, втянув живот? Насмотрелась я на них во Фридиных журналах: явно не физики-ядерщики! Больше напрягала личная жизнь Никки. Ее любовные отношения были, мягко говоря, несколько запутаны.
От этих мыслей желудок сделал сальто (а может, давал о себе знать гастрит, о котором говорила Лулу). Пора взглянуть фактам в лицо: мне предстоит играть роль Никки всю оставшуюся жизнь. И только ближайшим родственникам будет известна вся правда.
По словам мистера Филлипса, общественности будет представлена следующая версия: в результате обморока на фоне резкого снижения сахара в крови и истощения Никки Ховард сильно травмировала голову, что, в свою очередь, привело к амнезии. Это объяснит, почему на съемках я не узнаю ни стилистов, ни визажистов, с которыми работала Никки.
Неужели в «Старк энтерпрайзиз» серьезно рассчитывают, что версия с амнезией способна кого-нибудь убедить? По-моему, они слишком оторвались от реальности. Я тут же сообщила мистеру Филлипсу, что, скорее всего, уже говорила Брендону и Лулу, кто я на самом деле. На что он невозмутимо ответил: «История с амнезией — идеальное объяснение». И тут до меня дошло, что он прав. Лулу и Брендон купятся на эту версию стопроцентно. Они уже готовы были поверить, что меня завербовала Аль-Каида, или в переселение душ. Такие во что угодно поверят.
Впрочем, все это меня не очень волновало. «Старк энтерпрайзиз» — вот что вызывало настоящую тревогу. Они практически закабалили моих родителей. Причем вырваться не было никакой возможности. Откуда два профессора возьмут два миллиона, да еще деньги на судебные издержки? И потом, кто-то следил за Никки через фирменный старковский компьютер, пребывая в полной уверенности, что ни она, ни я этого не заметим. Не хочу показаться параноиком, но, похоже, Никки контролируют ее работодатели в «Старк энтерпрайзиз». Может быть, я и преувеличиваю, однако при мысли о незримом присутствии корпорации в моей жизни становилось как-то не по себе. А что теперь будет со мной? С прежней Эмерсон Уоттс, про которую Кристофер так давно сказал, что она нормально выглядит?
