— Так испокон веков заведено. Молодые, обычно гибкие, быстро учатся, хорошо приспосабливаются. Преступление — отправлять под пули совсем не подготовленных мальчишек. А что до изменений — все люди меняются. Но, соглашусь с вами, перемены, которые могут произойти на войне, более разительны. Так Игорь попал в Афганистан или нет?
— Конечно, попал. Избежать этого было нельзя. Но я Толика день и ночь умоляла, плакала, устраивала истерики. Постоянно нервничала, не могла есть, спать, сильно похудела, лицо стало страшного землистого цвета. Не было ни секунды покоя, пока сын находился там. Оставалось только молить Бога, чтобы отвел от ребенка погибель. Игорь пробыл в Афганистане триста шестьдесят шесть дней, ровно год и один день. И я начинала и заканчивала каждый свой день на коленях с молитвой Николаю Чудотворцу, чтобы сотворил чудо и мальчишка мой вернулся ко мне живой и невредимый. И он действительно вернулся, но был уже другим. В глазах, знаешь, появилось что-то неуловимое и пугающее, — она не выдержала, расплакалась и потянулась за упаковкой бумажных платочков, лежавших на комоде. — Ой, прости меня, Женечка! Все-таки разревелась.
— Я ведь не чужой человек, так что не стесняйтесь. Чувствуете, что просятся слезы, — всплакните. Тетя Мила тоже частенько рыдала, особенно если я из очередной командировки приезжала в сильно потрепанном виде, — усмехнулась я, видя ужас на лице собеседницы. — Ничего не попишешь, издержки профессии.
— Это да.
— А еще тетя Мила почему-то всегда норовила спрятать от меня слезы.
— Так Игорь же ворчит на меня, кричит: «Мама, немедленно прекрати!» Или еще хуже: «Так, хорош здесь сырость разводить, мать!» И смеется. Вы, военные, все такие бесчувственные?
— Это не совсем так, — улыбнулась я. — Не знаю, какую школу прошел Игорь Анатольевич, но нас учили скрывать свои чувства.
— Правда? — искренне изумилась Нина Сергеевна. — Но, зачем?
— А если офицер попадет в плен? А по его лицу можно читать, как по раскрытой книге с картинками. Что будет с ним во время допроса? А главное, что будет с информацией, которой он, как офицер, вероятнее всего, владеет? Вы не задумывались?
— Нет, никогда. И Игорь никогда ни словом, ни даже намеком…
— Значит, ваш сын, заботясь о вас, счел, что эти подробности вам знать не обязательно. Но просто поверьте на слово — за годы службы привычка скрывать свои чувства становится неотделима от личности военного.
— Знаешь, Женя, а ведь первый брак Игоря именно из-за этого и распался, — сокрушенно покачала головой Нина Сергеевна.
— Неужели? Я как раз хотела подробнее расспросить вас об этом.
— Да, вероятно, эмоциональная холодность Игоря была одной из главных причин их с Викой разлада. Но он любил свою жену, даже если редко говорил ей о любви. Пожалуй, будет лучше, если я продолжу. Когда Игорь служил в Афганистане, я не находила себе места. Толик тоже очень переживал за судьбу сына. Муж поднял все связи, а они были довольно внушительными, но даже он быстро ничего не смог сделать. Год тянулась вся эта волокита. А потом Игорю пришел вызов из Москвы в высшее военное училище. Сын сдал экзамены, без особой подготовки, кстати, и поступил.
— Скажите, Нина Сергеевна, Игорь узнал, что вы с мужем нажали на определенные рычаги, чтобы отозвать его из Афганистана?
— Не сразу, но узнал. — Она помрачнела.
— И как отнесся?
— Сама как думаешь? Злился, негодовал! Кричал о военном братстве и рвался назад в часть.
— Но не вернулся?
— Нет. Отец убедил его остаться и окончить училище. Сказал, что на его жизнь боевых действий еще хватит. «Учись, становись офицером и служи себе. А родителей нужно пожалеть». Игорь бушевал, и тогда Толик воспользовался приемом, который ты, Женя, может, сочтешь запрещенным.
— Я не собираюсь вас осуждать или подвергать критике ваши с супругом поступки. Смело продолжайте.
— Толик сказал: «Не дури, Игорь, пожалей мать! Она год прожила с серым, как земля, лицом. Только-только краски стали возвращаться. Твое возвращение в часть ее погубит». И сын смирился, остался в Москве, а через некоторое время познакомился с Викой. Влюбились, повстречались недолго и поженились. Думаю, невестка рассчитывала, что Игорь останется в Москве после учебы. Она нам с Толиком намекала на это. Но сын отказался от протекции категорически. Сказал, что будет служить там, куда распределят, и с него одного случая родительского вмешательства хватит на всю жизнь.
— Он продолжал сердиться на вас?
— Нет, сказал, что понимает нас как родителей. И никогда больше об этом не вспоминал. Но от всех возможных протекций отказался, и мы с отцом не стали настаивать. Просто не посмели, иначе тоже могли сына потерять.
— Понимаю. А как они жили с Викой? Не ссорились?
— Сначала вроде бы неплохо жили. Вскорости Рита родилась, это было такое счастье! Но молодой семье пришлось помотаться по городам и весям. Куда молодого офицера только не распределяли. Вика все чаще жаловалась на Игоря — обвиняла его в эмоциональной сухости, в кое-как устроенном быте и частых переездах.
— Наверное, и в нежелании воспользоваться связями отца?
— Нам она этого не говорила, а Игорю, видимо, да, пеняла. Сын когда отшучивался, мол, знала, на что шла, доля жены офицера такая, а когда и ссорился с Викой. Мог и прикрикнуть на нее, если честно.
— А что думали вы? — Я внимательно наблюдала за лицом собеседницы.
— Честно говоря, я понимала, что Вика долго не выдержит. Такая жизнь — все время по казармам, по разным городам, только привыкли, наладили немного быт, и пора отправляться в другое место — не по плечу избалованной столичной девушке. Но, конечно, никто не мог предположить, что случится то, что случилось.
— Вы имеете в виду развод?
— Не только. Развода я, наверное, подсознательно ждала. Там вообще вышла история некрасивая, но классическая, как в анекдоте.
— В каком смысле?
— Знаешь, как говорят: уехал муж в командировку на неделю и вернулся через шесть дней.
— Неужели застал дома любовника?
— Усатого грузина, прямо в постели. Говорю же, как в анекдоте.
— И что Игорь?
— Спустил мужика с лестницы, еще и слегка помял по дороге. Хотя сам считал, что он соперника отпустил, признавался потом нам с мужем, что был готов выбросить его из окна квартиры. А жили они с Викой тогда на пятом этаже.
— И чем все закончилось?
— Вышел скандал, безобразный и шумный. Оттаскивать Игоря от соперника сбежались сослуживцы. Посмотреть и послушать бесплатное представление собрались их жены. История дошла до начальства, Игоря за рукоприкладство на территории военного городка посадили на десять суток на гауптвахту. Пока он отбывал наказание, Вика уехала и подала на развод. Такой плачевный конец пятилетнего брака.
