— «Белый лебедь» гораздо более заметен, — сказал Дзюба. — Мы обсуждали эту проблему, ты тоже согласилась с выбором гражданского «Ила».
— Зато он не вооружён так, как тот же «Ту-160». Боевые системы в него не интегрируешь, а установленный ЗРК «Стрела» не гарантирует безопасности.
— Хочу вам кое-что продемонстрировать, — спохватился Семёнов, вспомнив о чём-то. — С большой степенью вероятности у нас в скором времени появится шанс не только быстро нейтрализовать к-атаки, но и защищаться от возможных нападений. Только я попросил бы вас пройти на полигон и спуститься к оврагу, где у нас стоит уборочная техника.
— Неужели ты приспособил снегоуборщик для размещения «Коршуна»? — прищурился Черняк.
Семёнов не отреагировал на шутку.
— Речь идёт об испытаниях прибора, оставляющего заметные следы. В кабинете это делать опасно.
— К чему эта таинственность? Он что, может взорваться, этот прибор?
— Может наделать дырок в стенах.
Мужчины переглянулись, Леонсия Зорич, заинтересованная сообщением, привстала.
— Покажите, Сергей Данилович.
Семёнов вынул из кармана «бритву» с набалдашником, привезённую Афанасием Пахомовым из Судиславля.
Некоторое время все рассматривали незамысловатое устройство.
— Кустарщина, — хмыкнул Дзюба.
— Эта кустарщина пробила насквозь стену моего кабинета.
— Так это гранатомёт?
— Нет, — сдержался Семёнов.
— Откуда она у тебя? — спросил Зернов.
— Майор Пахомов со своей малой родины привёз, его дед радиоинженер и изобретатель, он и сварганил.
— Твой майор прямо бесценное сокровище какое-то.
— Ваша ирония, Мирон Глебович, в данном случае неуместна, — сухо отрезал начальник оперативного управления. — Я видел прибор в действии, он работает. Изобретатель назвал его неймсом.
— Как? — не расслышал Зернов.
— Неймс — нейтрализатор молекулярных связей.
— Как он действует?
— Я же говорю — нужен специальный закрытый полигон для его демонстрации. Овраг — самое то. Я собираюсь отдать его в наш «третий ящик», работающий с «Коршунами». Если я прав, мы получим колоссальный инструмент для воздействия на зоны ПВД и ПНД. — Семёнов помолчал. — И оружие в придачу.
— Идёмте, — согласился Зернов, заинтересованный словами полковника не меньше остальных.
Совещавшиеся гурьбой вышли из здания центра на территорию комплекса, спустились к оврагу, к двойной сетчатой изгороди. Здесь на бетонной площадке стояла снегоуборочная техника и мусорные баки.
Распогодилось, солнце светило вовсю, разогрев воздух до двадцати четырёх градусов, на небе не было видно ни одного облачка, отчего всем на ум приходили участившиеся в последнее время климатические атаки, способные вызвать июльскую жару даже на севере.
Остановились в десятке шагов от шеренги машин.
— Что дальше? — спросил Зернов. — Нам отойти в укрытие?
— Не надо.
Семёнов вытянул руку с «бритвой» вперёд, как пистолет, едва заметное струение воздуха протянулось рукавом к правому баку, выкрашенному в зелёный цвет, и правая часть бака бесшумно растаяла, а вместе с ней растаяла и часть сетки ограждения за баком. В ней образовалась овальная дыра размером метр на полметра. Со звоном упала на бетон крышка бака, заставив всех вздрогнуть; держаться ей было не на чем.
Молчание длилось с минуту. Потом Дзюба пробормотал:
— Раздвиньте мне веки! Классный фокус!
— Это не фокус, — сказал Семёнов.
Черняк и Зернов одновременно шагнули к бакам, осмотрели края повреждённого, превратившегося в творение абстракциониста, потрогали ровные гладкие края среза. Командующий оглянулся.
— Этот… неймс… любые материалы разъедает?
— Абсолютно.
— Но ведь ПВД — это воздушная линза…
— Воздух состоит из молекул кислорода и азота, пузырь высокого давления представляет собой колбу без стенок, накрытую ионным куполом. Если излучение неймса разрушает молекулярные связи, как утверждает изобретатель, оно может и воздух превращать в атомарную взвесь, и воздействовать на ионы, разряжать электрические поля.
— ПВД — это километры и километры воздуха, — скептически искривил губы Дзюба, — а тут дырка диаметром в полметра.
— Мощность этой «бритвы» — всего двадцать ватт, но ведь можно сделать и киловатт, и мегаватт, это не принципиально.
— Почему бы и нет? — задумчиво проговорил Черняк. — Какова дальность выстрела?
— Майор утверждал — пару сотен метров.
Все невольно посмотрели на противоположный склон оврага, словно хотели увидеть в нём дыру.
— Где живёт родственник Пахомова? — спросил Зернов.
— В Судиславле, Костромская губерния.
— Немедленно пошлите туда группу. «Бритву» в лабораторию.
— Зачем посылать группу? — пожал плечами Семёнов. — Прилетит Пахомов, я его и пошлю за дедом.
Зернов ещё раз погладил пальцем срез бака, отошёл назад.
— Дай-ка мне этот… дезинтегратор, я попробую. Хочу убедиться, что это не сон.
Семёнов усмехнулся, протянул неймс командующему.
— Это кнопка включения «бритвы», она же — спусковой крючок. Направляете раструб…
Зернов направил «ствол» излучателя на бак и нажал на спуск.
Костромская губерния, г. Судиславль
30 мая, 11 часов дня
Олег обиделся, хотя и не показал виду.
Нельзя сказать, что Афанасия это не огорчило, но с собой в Судиславль он взял не старого школьного товарища, а сержанта Марина, который в экстренной ситуации мог пригодиться намного больше, чем специалист по гидрометеорологии. Да и Семёнов, посылая майора на малую родину за дедом, посоветовал взять с собой спецгруппу, а когда Афанасий резонно заметил, что он-то как раз и есть спецгруппа, отрядил с ним вместе Дохлого.
— Привет передай, — хмуро сказал Олег, прощаясь.
— Кому? — сделал вид, что не понимает, о чём речь, Афанасий.
— Сам знаешь…
— Вряд ли у меня будет время на посиделки, — посерьёзнел Афанасий. — Но привет передам.
Дохлый обрадовался, когда ему позвонили рано утром тридцатого мая, и собрался за считаные минуты. После возвращения в Раменское «Ил-96» отбуксировали в ангар, где с ним начались профилактические работы, а команда Афанасия разделилась: Ривкин и Ширяев остались на борту самолёта, собираясь погонять генератор на всех режимах и дать подробный отчёт о состоянии «Коршуна», а остальные вернулись в Королёв, где их в центре выслушали специалисты и руководители всех управлений ВГОР.
