Олег вскинул на него глаза, покривил губы в нерешительности.
— Все мы сошлись на мнении, что американцы что-то готовят. Так вот я знаю, куда они нанесут главный удар, причём уже не климатический, а геофизический.
Афанасий сузил глаза, и Олег закончил почти шёпотом:
— Урал.
— Почему Урал?
— Уральский хребет — это стык континентальных плит Европы и Азии, зона колоссальных астеносферных напряжений, подзатихших в последние десятки тысяч лет. Если ударить электромагнитным полем, как копьём, в эту зону, под хребет, в точку субдукции, землетрясение неминуемо сотрёт с лица Земли почти всю Россию. А выглядеть всё будет как природный катаклизм.
Афанасий сжал зубы.
— Расчёты твои кто-нибудь проверял?
— Я пока никому их не показывал. И ещё: для проверки правильности своих идей американцы сначала ударят по Камчатке, в зону вулканической активности. А когда мы бросим туда всю технику МЧС, наши «Коршуны» и «Тополя», они нанесут удар по Уралу.
— Понял тебя, займись делом, я доложу Семёнову.
Олег с облегчением вздохнул, сел на место, привычно опустил руки на клавиатуру ноута.
Афанасий помедлил, укладывая в голове полученную информацию, масштабы грядущих событий потрясали, если верить сказанному, но отвлекаться на их оценку было некогда, начиналась самая ответственная фаза операции, и мысли вернулись к реальным событиям «здесь и сейчас».
— «Сто седьмой», авианосец вошёл в территориальные воды Бразилии, — доложил оператор. — В вашу сторону запущены ещё два «Лайтнинга».
— Бразильцы не реагируют?
— Пока молчат.
— Не нравится мне это, — процедил сквозь зубы Костя.
— Придётся драться, — легкомысленно предположил второй пилот.
— Придётся — будем, — поморщился Афанасий, — но лучше бы обойтись без драки.
Прошёл час, за ним второй.
Ничего особенного не происходило.
Авианосец медленно дрейфовал к берегам Бразилии, запуская каждые полчаса штурмовики, которые долетали до побережья и поворачивали обратно, словно дразнили ПВО страны.
Самолёт дальнего радиолокационного обнаружения «Е-3АМ» по-прежнему кружил над океаном в ста километрах от побережья, но ему и не нужно было приближаться к границам Бразилии, его аппаратура позволяла обнаруживать цели на дальности до двух тысяч километров.
И по-прежнему на манёвры американских лётчиков не обращала внимания береговая охрана Бразилии, ни разу не подняв в воздух самолёты-перехватчики.
— Центр, почему бразильцы не реагируют на полёты американцев? — осведомился Афанасий. — Ведь они не могут не видеть, что самолёты с авианосца вторгаются в воздушное пространство страны.
— Ведём переговоры, — отозвался Семёнов, взявший на себя роль главного координатора центра. — Военная система другого государства — тёмный лес, у них свои резоны.
— Мне нужна связь с нашим бомбером.
— Дай задание пилоту, он знает закрытые каналы связи.
Костя поднял вверх указательный палец, что означало: дай мне минуту.
Действительно, не прошло и минуты, как в наушниках шлема заговорил молодой энергичный голос:
— Я борт «сорок три» ВВС России, полковник Сидоров, слушаю вас.
— Я борт «сто семь» спецмиссии, полковник Пахомов, — сказал Афанасий. — Нас уже засекли, скоро последует реакция, сможете помочь?
— Полностью в вашем распоряжении.
— Возможно, придётся отбить нападение.
Командир «Белого лебедя» помолчал.
— Согласно инструкции я могу ответить лишь на прямую атаку.
— У меня карт-бланш на привлечение любого технического средства для отражения воздушного и иного нападения на самолёт. Задача — сохранение гостайны.
— Понял, включаемся по полной. Хотя мне придётся доложить о ваших решениях командованию базы.
— Докладывайте, пусть свяжутся с моим командованием.
— «Сто седьмой», в бухте Сан-Маркус замечен американский корабль, — донёсся тревожный голос дежурного центра, — один из серии «исследовательских». Не исключено, что на его борту установлен «Зевс».
— Чёрт с ним, — мрачно ответил Афанасий, — нам он до лампочки.
— Полковник, на мой взгляд, события начинают выходить из-под контроля, — подсоединился Семёнов. — Что-то здесь не так. Уж слишком демонстративно американцы двинули к Бразилии авианосец. Мы увязли в переговорах с бразильской стороной. Ни министр обороны, ни премьер недоступны. Что-то назревает.
— Я об этом уже подумал, — признался Афанасий, приводя себя в привычный боевой режим. — Я могу рассчитывать на… — он не договорил.
Упавшая с неба метеоритная глыба едва не проломила череп — таково было первое впечатление. По телу прокатилась волна слабости, желудок сократился, едва не извергнув содержимое.
Вскрикнул Витюша, выругался Костя.
— Командир, что происходит?! — сунулся в кабину Дохлый.
— Уйди! — выдохнул Афанасий, пытаясь справиться со слабостью и болью в голове. — Костя, манёвр ухода!
«Ил» круто устремился к земле.
— «Сорок третий», я атакован!
— У меня на радаре чисто! — всполошился командир «Белого лебедя». — Кто вас атаковал?
— Это лучевая атака… в заливе замечен американец… на его борту излучатель…
— Полковник, я не имею права открывать огонь в таких условиях! Там люди!
Волна боли едва не погасила сознание.
— Думай, что можно предпринять! Ещё немного, и мы грохнемся!
— Даю в эфир «соску»!
— Ни в коем случае, это не поможет! Свяжись с бразильским центром поддержки полётов! Но не указывай нашу принадлежность.
— Понял, выполняю.
— Костя, маневрируй!
Пилот не ответил, и Афанасий, повернув голову, увидел, что тот без сознания.
— Витя!
— Я… отрубаюсь… — пробормотал второй пилот, наваливаясь грудью на штурвал.
«Ил» взревел, разворачиваясь влево, к океану.
— …седьмой», «сто седьмой», ответьте центру! — пробился сквозь помехи голос Семёнова. — Пахомов, что у вас происходит?!
— Атака… как в прошлый раз… в Баренцевом море… вы правы, американцы нас провели… авианосец с его самолётами — отвлекающий манёвр… нас ждал корабль с «Зевсом».
— Уходите!
— Лётчики в отрубе… попытаюсь сесть.
Что-то бубнил Дохлый, вызывал пилот «Белого лебедя», кричал Семёнов, стонали операторы в пассажирском салоне, но Афанасий не слышал ничего, кроме усиливающегося рёва двигателей. Один из них заглох, «Ил» начал заваливаться в штопор.
