До Москвы доехали нормально, свернули направо на МКАД, в сторону комплекса зданий «Крокус Экспо». Внезапно едущий по соседней полосе замызганный тёмно-синий «Форд Фокус» резко сдал вправо и подрезал машину Олега.
К счастью, справа в этот момент образовалась ниша в ряду автомобилей, и Олег успел в неё вписаться, не задев другие машины.
«Форд» проскочил под носом «Туарега», за рулём его сидел небритый смуглолицый кавказец, показавший Олегу средний палец, а пассажир «Форда», мордатый, тоже заросший, но явный славянин, с хохотом выкрикнул сквозь спущенное окно матерную фразу, подкрепив её жестом, означающим — голову отрежем!
— Чёрт! — выдохнул Олег. — Сволочь какая! Давай догоним! Морду набьём!
— Не возбуждайся, — хмыкнул Афанасий, успокаивающе обняв Дуню за плечи. — Джигиты чувствуют себя безнаказанными, мозгов там нет никаких, они всё равно будут вести себя по-хамски.
Девушка благодарно улыбнулась, прижалась к мужу. Ей было хорошо, и о плохих джигитах она не думала. Однако они снова напомнили о себе, видимо, положив глаз на белый джип Олега.
«Форд» вдруг снова возник слева, мелькнула физиономия седока, и машина вильнула вправо, подрезая «Туарег».
— Оп! — крутанул руль вправо Олег.
Им снова необычайно повезло, потому что справа ехала фура и её водитель не торопился, успев чуть притормозить, пропуская машину Олега.
Послышался хохот и мат, «Форд» понёсся прочь от места инцидента.
— Скотина! — возопил Олег.
— Остановись, — сжал зубы Афанасий.
Олег дрожащими руками вырулил к обочине дороги.
— Вылезай, я поведу.
— Может, не надо связываться, Афоня? — робко спросила Дуня.
— Мы потеряем не больше пяти минут, — ответил он уверенно. — Нельзя спускать такие фокусы никому, даже если они безбашенные дети губернаторов или крупных бандитов. Они в любой момент могут устроить аварию со смертельным исходом.
Афанасий сел на место Олега, «Туарег» взвыл двигателем и под шипение и струи дыма из-под колёс рванулся вперёд.
«Форд» не успел скрыться. Его владельцы не ждали от русского лоха, каким они посчитали водителя «Туарега», каких-то решительных действий, и, когда Афанасий догнал «Форд» и жёстко загнал направо, к бордюру, не жалея бампер «Туарега» (Олег потом ворчал, что он мог бы действовать и поаккуратней), «хозяева жизни» даже не поняли, что произошло.
Первым Афанасий вытащил из кабины водителя-кавказца, жилистого, сильного, но не имеющего ни малейшего понятия о приёмах пресечения активных действий противника. Удары в переносицу и в ямку над левой челюстью бросили небритого, дурно пахнущего «джигита» на бетонную стенку. Он сполз на асфальт, хрипя, выпучив глаза, и на время выбыл из реальности.
Зато его напарник, мордатый и небритый, успел выскочить из кабины, оказавшись весьма спортивного сложения, без брюшка и лишних жировых складок, а главное, он был вооружён. Когда Афанасий обошёл «Форд», перед ним веером закрутилось лезвие ножа, в котором он с удивлением узнал балисонг — нож-бабочку, считавшийся в бандитской среде оружием престижа.
Насколько был осведомлён Афанасий, балисонги делались на филиппинском острове Лусон, в провинции Батангас, но флиппинг — вращение балисонга — являлся американским изобретением. Именно «рыцари плаща и кинжала» превратили филиппинский нож в предмет культа и спортивный снаряд, опасный не только для противника, но и для самого флиппера; палец вращателя ножа часто оказывался под режущей кромкой второго — боевого лезвия.
Однако спутник кавказца явно был профессионалом в этом деле. Он картинно раскатал «бабочку», дважды бросая веер лезвий в лицо Афанасию, и тому пришлось отступить, так как он давно не практиковал приёмы школы адекватного ответа на атаку холодным оружием; в нынешние продвинутые времена гораздо чаще стреляли из новейших гаджет-пистолетов, замаскированных под предметы первой необходимости, а также применяли кластеры нанитов — нанороботов, способных нести парализующие либо мгновенно убивающие яды.
— Афоня! — долетел испуганный голос Дуни.
Ей что-то весело ответил Олег, ничуть не переживавший за судьбу друга. Вылезти и помочь ему он даже не подумал.
Афанасий качнул маятник, уклоняясь от выпадов мордатого. Тело само реагировало на действия противника, не подключая сознание, и ему оставалось только выбрать момент атаки, не доводя дело до стадии «максимального поражения».
Шестая секунда схватки стала решающей.
Он подставился, мордатый с яростным воплем махнул балисонгом, Афанасий применил «мельницу» — удар правой рукой в локоть, левой в запястье флиппера, и балисонг вылетел из его руки настоящей бабочкой, царапнул борт олеговского джипа. Не останавливаясь, Афанасий дёрнул мордатого за ворот куртки на себя и подставил встречно «петушиный гребень» — выпрямленные пальцы в кадык.
Охнув, парень схватился за горло, согнулся пополам и осел на асфальт.
— Афонечка! — выскочила из машины Дуня, бросаясь к мужу. — Не надо!
Афанасий успокаивающе выставил ладонь, подобрал балисонг, сунул в карман куртки.
Дуня попятилась, страдальчески морщась, залезла обратно в кабину.
— Я же говорил — он их по стенке размажет, — удовлетворённо сказал Олег. — Зато мы теперь вооружены.
— Убью! — просипел начавший оживать кавказец, роясь в кармане куртки-стретч с накладными плечами. Такие куртки стоили очень дорого, и Афанасий мимолётно подумал, что носят их преимущественно уроды с большими деньгами.
«Джигит» вытащил-таки пистолет — старый «макаров», но Афанасий ловко выкрутил оружие из руки кавказца, выщелкнул обойму — пистолет был заряжен, спрятал оружие в другой карман куртки, нагнулся к «джигиту» и медленно каменными губами проговорил:
— Я сегодня не один, поэтому ты жив! Но не дай тебе бог встретиться мне ещё раз! До конца жизни останешься калекой! Номер твоей тачки я срисовал, тебя найдут в два счёта в любой момент! Понял?
— Ид-ди н-на…
— Понял, спрашиваю?! — Афанасий встряхнул кавказца так, что у того лязгнули зубы.
— Ай! По-по… нял.
— Живи, сволочь!
У «Туарега» стали останавливаться машины, водители заметили некую аномалию в приткнувшихся к бетонной стенке автомобилях и по шофёрской солидарности решили узнать, что происходит.
— Всё в порядке, парни, — поднял руку Афанасий, обращаясь к высунувшемуся из «Фольксвагена» мужчине, — эти засранцы заслужили, будьте осторожны с ними.
Он жестом выгнал Олега из кабины, сел рядом с Дуней.
— Они…
— Будут жить, — скривил губы Афанасий, усилием воли выгоняя из души знобкую ненависть и презрение к «хозяевам жизни» с Кавказа, пытавшимся подогнать под свои запросы, традиции и властные бандитские амбиции жизнь в российских городах и посёлках. — В другой раз будут вести себя скромнее.
