Смирнов оказался вместе с прапорщиком Соболем, к ним присоединился лейтенант Опарин из группы авианаводчиков. Пошли к рынку пока еще пустой улицей.
Смирнов взглянул на Опарина:
– Все хотел спросить тебя, лейтенант, чего ты сюда приперся? Молод еще. Или у вас напряги со специалистами?
– Можно сказать и так. Но я сам изъявил желание полететь в Сирию.
– Адреналина дома не хватало или бабки срубить захотел?
Военнослужащие российской армии в Сирии получали неплохие командировочные.
– Ни то и ни другое, просто проверить себя захотел в реальной войне.
– Ты это серьезно?
– Вполне.
– Ну и дурак. Нашел проверку. Лучше бы с бабами после службы развлекался, пока молодой.
– Я женат.
– Женат? – искренне удивился Смирнов. – И давно?
– Уже два года.
– В училище еще женился, что ли?
– В академии.
– Скажи еще, что и ребенок у тебя есть?
– Жена на восьмом месяце.
– Совсем хорошо. Куда ж ты ломанулся от семьи-то?
– По-моему, я все объяснил.
– Да, чудаков у нас в армии всегда было с избытком.
– Но ты же полетел? Вместо того чтобы с женщинами в Москве развлекаться.
– Ну ты, лейтенант, сравнил. Мне приказали, я и полетел. У вас же наверняка выбор был.
– Был.
– Вот и говорю, чудак ты. Если б мое мнение спрашивали, то я бы ни за какие бабки сюда не полетел бы.
Прапорщик прервал друга:
– Кончай, Борь. Чтобы ты да откосил?
– Кончают, Соболь, знаешь куда?
– Знаю. Не пудри мозги лейтенанту.
– А что, разве я не прав? Ну ладно был бы холостой или с женой разлад, тогда понятно. А так: дома все хорошо, жена ребенка ждет, а он в командировку. Да не куда-нибудь, а в Сирию. И кем? Наводчиком, которому придется в тылу «духов» работать.
– Вместе с нами, – напомнил прапорщик.
– Но мы-то для этого и существуем, а, лейтенант?
– Хорош базарить. Рынок, а народу немного.
– Главное, торговцев много, а людям откуда взяться? Они только возвращаются к своим очагам.
На базаре действительно торговых точек было много, а покупателей мало. Но и те и другие вышли встречать русский спецназ. Окружили, жали руки, благодарили. Особенно радовался один сириец, уже немолодой, лет под сорок, у него не было ноги, потерял в боях с ИГИЛ. Он что-то быстро говорил, размахивая руками. Спецназовцы поприветствовали и его.
И тут произошло то, чего не ожидал никто.
Откуда-то хлопнул выстрел, и радовавшийся инвалид-сириец упал на асфальт с пробитой головой.
Народ метнулся к торговым рядам, к зданиям.
Жилин подал команду:
– В укрытие.
Хлестнул второй выстрел, пуля ударила в брусчатку в сантиметрах от ног Опарина.
– За мной, лейтенант, – крикнул Смирнов и буквально затолкал наводчика в нишу, уставленную стеллажами с сувенирами, прикрытую балахоном сверху и сбоку.
– Снайпер, мать его, – проговорил Смирнов.
– Почему в сирийца выстрелил, непонятно, мог и кого-нибудь из нас завалить, ведь видел, что мы русские, – проговорил Соболь.
– Потому, что сириец слишком активно показывал свою радость. Кто-нибудь заметил, откуда стрелял этот шакал?
– Я заметил, – ответил Опарин.
– Ты?
– Я.
– И когда же? Когда чуть в штаны не наложил посередине рынка?
– Потому и стоял, чтобы определить позицию снайпера.
– Ты еще скажи, что ждал второго выстрела?
– Нет, но я боковым зрением заметил первую вспышку.
– И откуда?
– Отсюда третье здание, наполовину разрушенный четырехэтажный дом. С балкона или террасы третьего этажа.
– Точно?
– Точно.
– Ну, смотри.
Соболь взглянул на Смирнова:
– Ты что задумал, Боря?
– А ты не догадываешься? По нам стреляют, а мы молчим? При нас сирийца эта тварь пристрелила за то, что вышел встречать нас, чуть лейтенанта не завалила.
– Так он уже наверняка свалил с позиции? Не идиот же сидеть на месте после обстрела?
– Если бы хотел свалить, то свалил бы после первого выстрела, а снайпер ждал. Сто пудов он и сейчас на позиции. Это опытный стрелок, а опытные не мечутся, имея путь к отходу, а в полуразрушенном здании таких путей навалом. А может, и смертник работал. Их сейчас тоже полно у игиловцев. Короче, надо проверить этот дом. И проверить должны мы, так как мы к нему ближе всех.
– Без приказа?
– Надоел ты мне, Соболь.
Смирнов вытащил радиостанцию:
– Первый! Я – Четвертый.
Командир группы ответил тут же:
– На связи! Вы в порядке?
– В порядке. С нами наводчик, он вроде как засек, откуда бил снайпер.
– Откуда?
– Здание рядом с нами.
– Считаешь, что снайпер остался на позиции?
– Да! Но, естественно, в готовности отойти.
– Предлагаешь нейтрализовать его?
– Можно попытаться и взять, если застанем.
– Проверить дом надо, да и вообще посмотреть район, если в поселке группа снайперов, то и мирных жителей побьет много, и нам без потерь не выйти. И как стрелок тут не по нашу душу сидел?
– Нет. И не группа действует – одиночка. И не мы его цель. Зачем тогда валить сирийца, когда можно было нас троих положить? Но хлопот этот урод доставить действительно может много. Значит, я с Соболем иду в дом. Лейтенанта-наводчика оставлю.
– Давай, но аккуратно, остальные бойцы прочешут прилегающие развалины.
– Принял, работаю!
Он отключил станцию, посмотрел на Соболя:
– Вот тебе и приказ. Что еще угодно, господин прапорщик?
В разговор вступил лейтенант Опарин:
– Я пойду с вами.
– Нет, – отрезал Смирнов, – вас, наводчиков, и так мало, да и нет у тебя боевого опыта. Брать «духов» – это наша работа.
Рядом заговорил владелец торговой точки.
– Что? – переспросил старший лейтенант, хотя ни слова не понимал по-арабски.
Но Опарин неожиданно ответил:
– Хозяин лавки, Амир, говорит, что может показать, как пройти в дом из соседнего здания, прямо в сохранившийся подъезд.
