– А ты откуда знаешь?
– Я два года проучился в институте иностранных языков имени Мориса Тореза.
– Чего? В инязе?
– Да.
– Ничего себе? Ну ладно, об этом позже поговорим. Значит, торговец может провести в дом, минуя сектор обстрела?
– Да! Но тогда и мне придется идти с вами. Без переводчика не обойтись.
– Хрен с тобой, пойдешь, но только без самодеятельности, выполнять мои команды беспрекословно.
– Так точно, товарищ старший лейтенант!
– Скажи торговцу: пусть ведет!
Опарин перевел, и сириец, отодвинув один из задних стеллажей, приоткрыл брезент, за которым был проем в стене.
Лейтенант кивнул:
– Туда!
– Значит, так, ты, кстати, как тебя звать-величать?
– Леонид. Леонид Опарин.
– Значит так, Леонид, занимаешь позицию на террасе второго этажа. Тут эти террасы, как каскад, верхняя глубже нижней, перепрыгнуть с одной на другую легко. Торговцу передай, чтобы у подъезда оставался, как покажет дорогу, ну а дальше мы с Соболем. Ясно?
– Так точно!
– Вперед!
Сириец вывел российских офицеров в подъезд дома, откуда бил снайпер. Показал на лестницу. Что-то сказал.
Опарин перевел.
– По лестнице вверх и на третьем этаже квартира справа. Там террасы, выходящие на рынок и прилегающую улицу.
– Пусть остается здесь.
– Он знает.
– Поднимемся, только аккуратно и тихо. Опарин – замыкающий.
Группа медленно, стараясь не производить шума, начала подъем. На втором этаже отделился Опарин.
Вот третий этаж, дверь направо. В принципе торговцу и объяснять ничего не надо было, слева за проемом пустота, там дом был обрушен. Оставался четвертый этаж, но с него не уйти, если только – по террасам.
Смирнов приготовил к бою автомат, показал на пальцах Соболю: я первый, ты за мной. Указал на ноги – стрелять следовало не на полное поражение. Смирнов решил взять стрелка живым.
Спецназовец ринулся в квартиру. В ней были две большие комнаты, третья также обрушена с тыла, выход на террасу. И – никого, только у самой террасы валялись стреляные гильзы. Стрелок был здесь.
– Ушел, мать его! Не успели.
– Но не мог он перескочить по террасам, – проговорил Соболь.
– Значит, спустился подъездом в развалины. До нашего появления.
– Вот сука…
Договорить, вернее доругаться, Смирнов не успел. Этажом ниже раздался одиночный выстрел, затем вскрик боли.
– Черт. Опарин. Вниз!
Спецназовцы бросились на второй этаж.
Там на террасе лежал боевик с простреленной ногой, винтовка – в комнате, рядом со снайпером стоял Опарин.
– Взял? – крикнул Смирнов.
– Как видите! Я на террасу, а он тут. Ну и подстрелил, валить не стал, подумал, пригодится для допроса.
– Молодец, студент. Все правильно сделал.
Смирнов подошел к боевику.
Тот корчился от боли, губы еле шевелились.
– Что он бормочет? – спросил у Опарина Смирнов.
– Проклинает неверных, грозится резать головы, что-то в этом роде.
– Грозится?
Старший лейтенант нагнулся над ним.
– Тебе, сучара, не грозится, тебе молиться надо.
– Он не понимает, – сказал Опарин.
– Так переведи.
– Это бесполезно, он под наркотой.
– С чего взял?
– Руки!
На изгибах рук под короткой рубашкой были видны «дорожки» от уколов, один совсем свежий.
– Козел.
В помещение вошел торговец. Увидев боевика, удивленно воскликнул:
– Гафур?
– Что за Гафур? – подхватил Смирнов.
Вскоре через Опарина он узнал, что снайпером был бывший житель этого дома, квартиры третьего этажа, откуда и стрелял. Гафур Кунари, в прошлом тоже торговец. Как объявилась банда ИГИЛ, ушел с женой Азиль и двумя сыновьями из города. Говорили, к игиловцам. Теперь вот объявился. Вернулся, так сказать, в свой дом.
Смирнов взглянул на Опарина:
– Пусть торговец спросит, почему этот козел стрелял в сирийца, а не в нас.
– Сейчас боевик вряд ли что ответит.
– Пусть спросит.
Опарин переадресовал вопрос Амиру.
Тот нагнулся к боевику, задал вопрос.
Снайпер вдруг заговорил, с ненавистью озираясь на спецназовцев. Выговорился, плюнул в сторону Опарина и вновь впал в прострацию.
– И что? – спросил Смирнов.
Опарин перевел:
– Кунари должен был убить главу администрации города, Гамаля Муслитдина, когда тот придет на рынок. Второй день ждал, а тут появился Алишер Самад, это инвалид. Алишер видел Гафура накануне и мог его сдать. Самад воевал против отряда, где служил Гафур. Много положил «друзей» Кунари. А наше появление было неожиданно, он сразу и не понял, кто мы. А когда убил Самада, открыл огонь по нам, точнее, по мне. Ну а потом решил пересидеть у себя в квартире, уверенный, что его искать не будут. Затем он всех нас проклял.
– Понятно.
Станция Смирнова сработала сигналом вызова.
Старший лейтенант ответил:
– Четвертый на связи!
– Что у вас за выстрелы? Что со снайпером?
– Взяли.
– Живым?
– Ну если взяли, то живым, естественно, только немного поврежденным.
– Молодец, Четвертый!
– Да это не я, это лейтенант из наводчиков.
– Не понял?
– Объясню при встрече. Нам еще местный торговец помогал.
– Хорошо, группа заканчивает зачистку квартала. Похоже, стрелок работал в одиночку.
– Да, он из местных, пришел завалить главу администрации.
– Откуда заявился?
– Он подался в ИГИЛ, от них пришел в родные пенаты. Вот только винтовку ему борцы за истинную веру дали хреноватую, устаревшую. Прицел ни к черту. Потому-то и промахнулся, когда стрелял в лейтенанта, как еще не заклинил ствол.
– Но местного-то он убил?
– Потому, что тот видел его. Но все доложу при встрече.
– К машинам!
– А «духа» куда? В расход?
– Охренел? К вам уже идут местные ополченцы. Заберут этого стрелка, а мы уходим. Затарились, блин, сувенирами.
– Надо что-нибудь оставить на рынке, чтобы еще раз вернуться, и тогда уже затаримся спокойно.
