Книга Вишни для Марии, страница 10. Автор книги Татьяна Тронина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Вишни для Марии»

Cтраница 10

В ней не было ничего бабского, грубого, хабалистого. Смех ее – не пронзительный, голос – приятный, даже кашель (когда простужалась, например) и тот звучал мило. Мари никогда не раздражала Костю в отличие от Люды, например. Людин кашель, чихание, а также топот босых пяток по полу, вообще вся бытовая эта бесцеремонность, когда женщина уже ничего не стыдится в долгом браке, давно надоели Косте.

В сущности, именно Мари, а не Люда, являлась идеальной женой для Кости. Если бы не было Люды, а еще Петра, Сандрика и Нины (Нины, единственной доченьки, последыша, Нинон – как ее все называли дома, капризной и обидчивой девочки, в буйном расцвете пубертата со всеми его закидонами и истериками), – то Костя, не раздумывая, связал бы свою судьбу с Мари.

Костя не мог бросить детей, хотя порой они его раздражали, мешали, гирями висели на ногах. Иногда Костя прикидывал – а что, если развестись с Людой, когда Нинон, например, исполнится восемнадцать? Нет, невозможно. Восемнадцать – еще детский, опасный возраст, Нинон с ее взрывным характером примется бунтовать, но только уже по-взрослому как-нибудь, с риском для себя. К тому же дети обожали мать (хотя совершенно ее не слушались), они не простили бы отцу его ухода, даже будучи уже взрослыми людьми.

Мари его дети тоже не приняли бы. Они нахальные, бойкие, за словом в карман не лезут, все трое, а тут им под нос – деликатную Мари. Она, пусть даже и учительница, точно сломалась бы, не справилась бы с ними, с их агрессией и ненавистью. Ну как же, разлучница…

Да и вообще, как он разведется с Людой, если все на нее записано? И бизнес, и квартира в Москве, и машины, и гараж… И даже этот дом в Дербенево тоже записан на нее! Так с самого начала хотела Люда, это была ее воля: «Я тебе троих родила! Я не могу себе позволить остаться с голой жопой, если с тобой что случится, если ты загулять вдруг решишь! Я о детях должна думать!» Да и сам Костя мечтал себя хоть как-то обезопасить, свой бизнес, не так уж он и противился желанию жены записать все на нее.

Так вот, если Люда вздумает всерьез мстить – Косте конец. Она может разорить мужа в один момент, оставить ни с чем.

По-хорошему, Косте надо было давно расстаться с Мари, не превращать ее в постоянную любовницу, вторую жену. Но что тогда, какой интерес у него в жизни останется? Найти еще кого-то, какую-нибудь непритязательную женщину? Да ни одна тут и в подметки Мари не годится… Потом, зачем тогда бросать Мари, спрашивается?

Нет, нет, если уж совсем припрет, если Люда узнает о его романе на стороне – тогда, конечно, придется расстаться с Мари. И действительно жить тут одному, бирюком (завод-то не бросишь без присмотра). Ведь Люда сюда не согласится поехать, да и нельзя, кто там за детьми присматривать станет? У них же школы, институты на носу, репетиторы, кружки, секции… Но, с другой стороны, жить здесь в одиночестве для Кости невыносимо.

Поэтому без Мари он загнется, засохнет. Она для него является воздухом. Солнцем. Но и слишком сближаться с ней тоже нельзя, и нельзя обнадеживать ее, он же честный человек, в конце концов! Пока жива Люда, Костя никогда не женится на Мари, а значит – быть ей любовницей и ни на что не рассчитывать. Еще Мари, как, наверное, и любая другая нормальная женщина, мечтает когда-нибудь родить. Но какие дети?! Косте своих бы троих вырастить. И не хотел он еще детей, все, наелся этими пеленками-распашонками, ночными бдениями, ветрянками и поносами, поликлиниками… А женщина во время беременности как меняется, и после родов особенно? Превращается в безумную фурию «благодаря» гормональным выплескам, полнеет или худеет, но определенно дурнеет… Нет уж, пусть Мари остается все такой же, спокойной и красивой. Так что никаких детей.

Казнить нельзя помиловать.

Единственный выход – это жить так, как сейчас, и ничего не менять.

* * *

Будильник утром в телефоне Костика почему-то не сработал, и возлюбленный уезжал от Марии второпях, даже от завтрака отказался.

– Ох, вот незадача… Я с аудитором уже договорился, а потом мне в Пенсионный фонд надо срочно, у них кое-какие выплаты не прошли, и они их по второму разу с меня требуют…

Молодая женщина молчала, наблюдая за возлюбленным, мечущимся туда-сюда по ее дому. Рассудком она, конечно, сочувствовала Костику, но в то же время душа ее никак не отзывалась. Мария сейчас испытывала… равнодушие, что ли? Равнодушие к его проблемам. Какое-то новое чувство, ведь до вчерашнего дня она всегда с искренним интересом вникала в дела своего возлюбленного, старалась его поддержать.

А все потому, наверное, что и Костику, как оказалось, было наплевать на ее проблемы. Она ему вчера сообщила, что ее уволили, что у нее нет будущего в Дербенево, а он… он предложил Марии судиться с братом. И еще сказал эту фразу – «потом все образуется». Он даже не хотел думать над проблемами Марии, отказался брать ее к себе, на свой завод!

Хотя, собственно, зачем обижаться на Костика? Он не муж ей, он ничем ей не обязан. Он с самого начала ничего ей не обещал. Какой смысл теперь чего-то требовать?

Но тогда и она не обязана ему сочувствовать. В конце концов, это дело Людмилы – беспокоиться из-за каких то аудиторов и не прошедших платежей.

– Ну все, пока-пока, ангел мой. – Костик быстро расцеловал Марию и выскочил из дома.

Она вяло махнула ему рукой и осталась лежать на кровати, глядя в потолок. «Я все время жду от кого-то любви. Что меня, наконец, оценят, похвалят. Что мне подарят целый мир… Ну, не в буквальном смысле конечно, а хотя бы признают меня родным человеком. А я никому не родная. И еще извожу себя этим, считаю неполноценной. Но это же глупо, глупо! Я живой человек, я сама по себе, и мне никто не нужен для того, чтобы стать счастливой! Ведь у меня есть я. Да, у меня есть я! И я счастлива, сама себе родная, и я себя люблю!»

Мария встала, умылась, выпила чашку растворимого кофе. Сходила на речку, искупалась. Потом принялась откапывать очередной камень на огороде. Этот лез наружу давно, с прошлой осени, сначала появился маленьким белым пятнышком, напоминающим шляпку шампиньона, потом поднимался все выше, выше, словно сам по себе рос, а не земля его выталкивала…

Молодая женщина лопатой отбросила землю. Камень большой, да, прикинула она, но с ним, пожалуй, можно справиться самостоятельно.

– Маша! Привет!

– Да? – Она обернулась – за забором стояла Нелли Ласунская. В пышном «девочковом» сарафане, с очками, как всегда, съехавшими на кончик носа; кудрявые волосы золотятся нимбом над головой. – Здравствуйте, Нелли.

– Ты Ахмеда давно видела? – без всякого вступления спросила соседка.

– Кого? – удивилась Мария. Вдруг вспомнила – она, с пылающими от стыда щеками, с ведром ворованной вишни, и Ахмед с ружьем, напротив. – Видела…

– Давно?

– Дня три, четыре назад. Точно не помню. А что?

– Раиса говорит, он несколько дней уже не появлялся у них. – Раисой звали жену хозяина местного магазина, работавшую там же продавщицей. – Ахмед приходил каждое утро и покупал у нее хлеб. А тут – нет его…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация