– Похоже на то. И тебе полагается сколько-то там процентов от найденного клада.
– Что? Какого клада? – К ним подошел Костя – взвинченный, раздраженный, с дрожащими губами. Увидел разрытую землю, торчащий одним боком горшок, монетку на ладони у Марии, сияющую отчищенной стороной… И сразу все понял. – Золото?! – воскликнул он потрясенно.
– Какое золото? – Сзади подошли остальные – Мария и Таша.
– Вот, откопала… – Мария протянула им монетку. Столпившись, забыв обо всем, напряженно сопя, все разглядывали найденное сокровище.
Ахмед тоже подошел, с ружьем наперевес, зорко поглядел по сторонам, потом встал неподалеку от горшка, словно часовой.
– Ахмед. Я клад нашла, – удивленно произнесла Мария, обращаясь к старику.
– Богатой будешь теперь, – невозмутимо отозвался он. – А так из-за старого погреба плакала, ай-ай-ай… Зря плакала.
Откуда-то появились Нелли Ласунская и Ксения Рожкина. Тоже принялись разглядывать монетку, огород.
– Что же такое творится-то… – возбужденно произнесла Нелли. – Наверное, все-таки придется позвонить участковому. Ну должны же власти обо всем узнать! Если все оформить законно, то тебе, Маша, вознаграждение полагается…
– Давай лучше я позвоню, – Рожкина достала из кармана мобильный. – Участковый все равно тебе не поверит. То у тебя людей убивают, то клады находят… Мне доверия больше.
– Да пожалуйста, сама звони! – обиделась Нелли. – Вот умеешь ты, Ксюша, от ответственности уходить.
И началось… Через пятнадцать минут уже все Дербенево было в курсе, что на огороде бывшей учительницы, Марии, найден клад. Участковый гонял от двора любопытных и по мобильному беседовал с начальством. Через два часа из области прибыло само начальство и почти сразу же за ним – съемочная группа из Москвы. Прилетели на вертолете.
К вечеру Дербенево было не узнать – всюду полиция, телевизионщики с камерами, прибыли археологи. Сплошные интервью, подряд, одно за другим – с самой Марией, жителями деревни…
Но скоро горшок вместе с полицией и хозяйкой участка отправили в областной центр, оформлять находку.
Мария в этой суматохе так и не успела поговорить с Федором.
Впрочем, о чем говорить, только мучить друг друга. Он же все равно уедет.
* * *
Около двенадцати ночи в здании местной администрации – именно там пока хранился горшок с золотом – все еще бурлила толпа народу. Тоже телевизионщики, археологи; чиновники еще подтянулись, само здание охраняли полицейские. Марию буквально рвали на части, выспрашивая подробности того, как был найден клад.
Наконец она не выдержала и удрала, воспользовавшись моментом, когда всеобщее внимание привлек к себе известный археолог – с гипотезами того, что происходило в окрестностях Дербенево много веков тому назад. Мария спряталась на застекленном балконе – там располагалось нечто вроде оранжереи.
И тут у нее звякнул мобильный.
Молодая женщина достала его, и на миг словно потеряла сознание. Потому что на экране высветилось – «ДЕНИС».
Много лет ей не звонил абонент под этим именем, так чего же ему понадобилось сейчас? А, наверное, уже все в России знают, что в деревне Дербенево найден клад со старинными золотыми монетами, относящимися, по предварительным оценкам специалистов, к семнадцатому веку.
Сбросить вызов? Ответить? А что сказать? А зачем вообще что-то говорить?
– Алло, – тем не менее, поднеся телефон к уху, отозвалась Мария.
– Алло. Это я. Узнала? – раздался в трубке голос брата.
– Да.
Пауза. Маша молчала. Если брат хочет говорить – пусть говорит. Сама она ему ничего не скажет. Если он спросит – то она ответит. Просто ответит. И все.
Брат молчал.
Наконец в трубке зашуршало, и Денис недовольно, удивленно спросил:
– Почему ты молчишь?
– А что я должна говорить? Это ведь ты мне позвонил.
– Маша, почему ты мне не звонила раньше? – спросил брат.
– Зачем?
– Ну как! – возмутился он. – Взяла вдруг и ушла из дома!
«Так ты же меня выселил… И сам мог позвонить сто раз. Впрочем, если он этого не понимает, то и объяснять ему не буду», – подумала она. Поэтому промолчала и в этот раз.
– Я видел репортаж в вечерних новостях. Тебя показали. Твой дом. Деревню эту…
Мария молчала. С удивлением поняла – она ничего не чувствует к брату. Вообще. Ничего. Спокойное безразличие. Ну, как и к любому другому незнакомому человеку, встретившемуся на ее пути.
– Как ты живешь, Маша?
– Нормально.
– А я женился, – он помолчал, дожидаясь ответа, но так и не дождался, ему пришлось продолжить: – Вот ремонт тогда сделал и жену в дом привел. Мы хорошо живем, – опять долгая пустая пауза. – Я работаю. Архитектором, в конторе одной. Все в той же, кстати. Платят очень хорошо. Что касаемо семьи… Собираемся даже расширяться, – пауза. – Ну а как не расширяться, у нас уже две детей, – пауза. – Девочка, и… мальчик вот недавно родился.
Мария молчала. Нет, все-таки дышать было тяжело. Значит, не совсем уж все равно… Она заставила себя глубоко вздохнуть, потом произнесла ровным голосом:
– Денис, у меня батарейка сейчас сядет. Давай прощаться.
Никакая батарейка у нее не садилась, Марию просто стали тяготить эти мучительные паузы.
– Как – прощаться?! – возмущенно вскрикнул брат.
«Он никогда не говорил со мной раньше. Так, короткие реплики иногда бросал, высказывал какие-то просьбы… Чисто «технические» разговоры, касающиеся быта. По-настоящему мы с братом и не беседовали. Я пыталась несколько раз это сделать, наладить отношения, но он не откликался. Не хотел. Теперь Денису, видимо, приспичило общаться со мной, уж не знаю почему. Но я не пойду ему навстречу, не стану ему помогать. Если хочет – пусть говорит теперь сам», – решила она.
Пыхтение в рубке.
– Ну все, пока? – устало спросила она.
– Стой! Ты… ты не понимаешь. Я же говорю, у меня теперь дети. Девочка и… мальчик. Почти четыре года у них разницы.
– Я поняла, что у тебя есть дети.
– Но это… это как будто… мы. Я и ты, понимаешь? – Денис с великим трудом выталкивал из себя слова.
– Не совсем, – со смешком ответила Мария. И все-таки не выдержала, съязвила: – Как мы – это так же, как в нашей семье было?
– Да… То есть нет, конечно!!! – завопил Денис.
– Если нет, то не понимаю, – ответила Мария.
– О-о, ты нарочно, что ли…
– Я не понимаю, – упрямо повторила она.
– Я люблю их, я люблю своих детей, обоих! – со злостью зачастил Денис. – И я не хочу, чтобы мои дети росли чужими друг другу! Я просто вспомнил нашу с тобой жизнь, и… и мне тебя стало жалко, – полуобморочным голосом закончил он.
