– Не знаю отчего, но мне вдруг сделалось страшно, – сказала Реция. – Я предчувствую, что мне грозит какая-то опасность.
– О, не бойся ничего, моя дорогая Реция, – возразила Сирра. – Кому придет в голову искать тебя здесь? Под крышей этого дома ты более в безопасности, чем где-либо в другом месте.
– Я боюсь не за себя, а за мое дитя, за моего крошку Сади.
– Который будет живым портретом отца, – прибавила Сирра.
– Я уже привыкла к ударам судьбы, – сказала Реция, – и готова теперь ко всему. Но меня страшит мысль, что какое-нибудь несчастье может разлучить меня с моим ребенком. О, я не перенесу этого!
Вечером этого дня, когда Реция и Сирра давно уже спали, к берегу недалеко от дома Кадиджи подошла лодка. Из нее вышел толстый турок, богато одетый и со множеством колец на руках. На всей фигуре его лежал отпечаток напыщенной гордости, характеризующей выскочек. Вслед за ним из лодки вышли еще двое, из них один был, очевидно, раб толстого турка, а другой носил ливрею слуг принца Юсуфа.
– Джем, это и есть дом галатской гадалки, о котором ты мне говорил? – спросил турок своего раба.
С этими словами Брусса, так как это был не кто иной, как торговец невольниками, указал пальцем на дом Кадиджи.
– Да, господин, это ее дом, – отвечал раб.
– Тут-то ты и видел красивую женщину?
– Да, она стояла тут на балконе. У нее на руках был, как мне показалось, ребенок. Впрочем, этого я не мог хорошо разглядеть.
– Но хорошо ли ты видел женщину?
– Да, господин, она прекрасна, как роза. Ее глаза блестели, как звезды, – отвечал Джем.
– А ты, Фазиль, узнал ее? – спросил Брусса другого своего спутника.
– Да, я узнал ее, это была Реция, красавица Реция, к которой мой господин давно уже чувствует любовь.
– Принц не мог найти ее?
– Да, насколько я знаю, все его поиски были безуспешны. Но я уверен, что принц все еще любит ее и, чтобы завладеть ею, не остановится ни перед чем.
– В таком случае необходимо захватить эту женщину, чтобы оказать услугу принцу.
– За которую он щедро вознаградит. Принц не пожалеет денег!.. А ведь если бы не я, ты ничего не знал бы о прекрасной Реции, – заметил Фазиль.
– Другими словами, это значит – Брусса заплатит мне за мою помощь. Не так ли?
Джем и Фазиль засмеялись.
– Да, – сказал последний, – я думаю, что мне перепадет что-нибудь.
– Будь спокоен на этот счет, но только ты должен, разумеется, помочь мне завладеть Рецией.
– Для этого-то я и здесь, Брусса. Джем и я, мы проберемся в дом и похитим красавицу.
– А если старая гадалка станет шуметь и поднимет тревогу?
– Тогда мы ее свяжем. В темноте она нас не узнает, да если бы даже и узнала, то и тогда тебе нечего бояться, так как ты исполнишь заветное желание принца, и он не откажет тебе в защите.
– Эта женщина должна быть довольна, – заметил Джем. – Сколько других желали бы быть на ее месте! Все будут ей завидовать.
– Ступайте же за ней, – сказал Брусса, – я буду ждать вас в лодке.
Джем и Фазиль повиновались и осторожно направились к дому гадалки. Когда дело шло о выгоде, оба они не имели себе равных по ловкости и решительности.
Дверь дома Кадиджи была заперта, но дерево, из которого она была сделана, было так старо и гнило, что Джем без труда одним напором плеча сломал ее. Шума почти не было, так что ни Реция, ни Сирра не проснулись.
Войдя в дом, Фазиль и Джем зажгли маленькую лампу и тщательно осмотрели весь нижний этаж.
– Старухи нет дома, – заметил Фазиль, – но Реция должна быть здесь.
– Я видел ее на балконе, – сказал Джем. – Верно, она живет наверху, под крышей. Надо подняться туда.
– Хорошо, но оставь лампу здесь и пойдем как можно осторожнее.
Сирра и Реция спали крепким сном, не подозревая о приближении опасности.
В маленькой комнатке под крышей было совсем темно. Осторожно поднявшись по лестнице, Фазиль и Джем проникли в тесную комнату под крышей и последний, глаза которого уже привыкли к темноте, тотчас же увидел спящих. Джем указал на Рецию и на себя, потом на Сирру и Фазиля. Фазиль кивнул головой в знак согласия, и оба осторожно поползли к своим жертвам.
Послышался слабый крик и шум короткой борьбы. Реция и Сирра были связаны, прежде чем успели прийти в себя. Затем им обеим завязали рты, чтобы их крики не привлекли чьего-нибудь внимания. Сирру и ребенка бросили на солому, а пораженную ужасом Рецию перенесли в лодку, которая тотчас же отчалила от берега.
XIV
Ужасная ночь
Как мы уже видели, ужас объял Мансура и его спутников, когда обрушились камни со свода, потрясенного взрывом. Мансур первым опомнился, и к нему тотчас же вернулось его обычное присутствие духа. Осмотрев разрушение, причиненное обвалом, он подумал, что ему можно будет при помощи дервишей разобрать камни, закрывавшие проход, и таким образом расчистить себе дорогу на свободу. Но он не заметил всей величины опасности. Он не видел, что весь проход был завален камнями, далеко превосходившими величиной те, которые лежали внутри пирамиды.
– Надо приняться за работу, – сказал Мансур-эфенди, обращаясь к дервишам. – Возьмите ломы и попытайтесь разобрать камни, завалившие выход.
И в то время как дервиши и Лаццаро при свете двух ламп начали указанную им работу, сам Мансур, взяв третью лампу, направился в глубь камеры.
Там, на том месте, где прежде был камень, падение которого было причиной обвала, зияло темное отверстие. Было очевидно, что далее находились другие камеры пирамиды. Мансур заглянул в отверстие и увидел, что за ним было довольно большое пространство, посреди которого стояли каменные саркофаги. Не там ли было сокрыто сокровище калифов? Мансур не сомневался, что он нашел путь к сокровищам, все поиски которых были до сих пор бесплодны, потому что никто не решался взорвать стену или эта мысль никому не приходила в голову. Он думал уже, каких огромных успехов достигнет он в исполнении своих планов благодаря обладанию этим несметным богатством. Вдруг ему пришла в голову неожиданная мысль: что, если Кадиджа и Лаццаро найдут себе смерть внутри пирамиды? Их помощь становилась теперь бесполезной, и в то же время они были опасны, так как знали о существовании сокровища. Но как этого достичь? Их не могли задавить камни, так как более уже ничего не осыпалось со сводов и никакая сила на земле не могла принудить дервишей заложить новую мину.
В эту минуту к Мансуру подошел один из дервишей.
– Приди и взгляни сам, мудрый баба-Мансур, – сказал он, – обломки камней засыпали весь проход, кажется, там все обрушено.
Искаженное ужасом лицо дервиша показывало, какое отчаяние и страх овладели спутниками Мансура-эфенди.
