– Я спрашиваю тебя, – прервал Сади, – всех ли ты покупаешь? Мне говорили, что ты часто похищаешь женщин и силой приводишь их на свой рынок.
– Об этом я ничего не знаю, мудрый паша. Конечно, случается иногда что-нибудь подобное, но только как исключение.
– Это не должно больше продолжаться! – вскричал в гневе Сади. – Это не будет долее оставаться безнаказанным. Моим первым делом будет уничтожение этого позора нашей страны. Я знаю, что до сих пор на торговлю рабами и похищения людей смотрели сквозь пальцы, но этого более не будет. Я хочу положить конец этим низким и бесчестным делам.
– Ты гневаешься на меня, могущественный паша и повелитель. Грозный взгляд твой поражает твоего преданного раба.
– Ты не мой раб и не можешь им быть, побереги для других эту грубую лесть, которая только усиливает мой гнев. Ты говорил сейчас о трех женщинах, одну ты назвал Розой Грузии, другую Горной розой, третью Весенней розой. Как их настоящие имена?
– Их зовут Надине и Зита…
– А третья? Весенняя роза?
– Ее уже нет у меня, могущественный паша. Ее звали Рецией.
– Рецией! Где ты достал ее?
– Я нашел ее в одной бедной хижине в Галате.
– И ты украл ее там?
– Украл? – вскричал Брусса с отлично разыгранным удивлением. – Мой раб Джем привел ее ко мне. Значит, он украл ее? О, я убью его как собаку!
– Горе тебе, если по твоей вине какое-нибудь несчастье постигнет Рецию! – вскричал с гневом Сади. – Ты говорил, что ее уже нет у тебя?
– Весенняя роза уже три дня как куплена, могущественный паша и повелитель, – отвечал в смущении Брусса.
– Кем? – спросил Сади в лихорадочном волнении.
– Ее высочеством принцессой Рошаной, могущественный паша.
Сади вздрогнул. Это, очевидно, не было случайностью, это было дело Рошаны. Узнав о Реции, она захотела захватить в свои руки соперницу, которую Сади предпочел ей.
Решение Сади было скоро принято: поступок Рошаны прекратил все его колебания, выбор был сделан. Он должен был спешить освободить Рецию, свою дорогую, верную жену.
Отпустив сильно встревоженного торговца невольниками, Сади велел заложить карету. Он хотел тотчас же ехать к принцессе.
XVIII
Три розы
Прежде чем описывать бурное свидание Сади-паши с принцессой Рошаной, мы должны бросить взгляд назад и вернуться к тому времени, когда Реция была похищена Фазилем и Джемом из дома старой гадалки. Они перенесли ее в лодку, и через полчаса несчастная была уже в доме Бруссы, она не могла даже ни разу крикнуть, позвать на помощь, так как ее рот был завязан платком, под которым она едва не задохнулась.
В доме Бруссы ее отвели в отдельную, для нее специально приготовленную комнату, где ожидали ее черные невольницы, которые тотчас же одели ее в роскошное платье и красиво убрали волосы.
Рядом с комнатой Реции были комнаты двух остальных красавиц, Надине, Розы Грузии, и Зиты, Горной розы Кавказа, которые были отделены от остальных рабынь, так как Брусса возлагал на них большие надежды.
На следующий день в дом Бруссы явился богатый турок, паша из Адрианополя, нарочно затем приехавший в Константинополь, чтобы купить у Бруссы красивую женщину для своего гарема. Хитрый торговец знал богатство паши, а также знал и то, что тот был чрезвычайно скуп, поэтому он показал ему только обыкновенных невольниц, не отличавшихся особенной красотой и не имевших большой ценности.
В то же время пришел один стамбульский купец, желавший купить красивую жену своему сыну.
– Нет ли у тебя чего-нибудь получше? – спросил он. – Эти женщины мне не нравятся.
– Да, у меня есть три необыкновенные красавицы, но я их не выставляю напоказ, они берегутся для важных особ, – отвечал с улыбкой Брусса.
– Так покажи их нам! – вскричал паша.
– Боюсь, чтобы они не показались тебе слишком дорогими, благородный паша, – заметил с улыбкой торговец.
– Уж не думаешь ли ты, что у меня не хватит денег заплатить?
– Сохрани меня Аллах от таких мыслей, твое богатство велико, благородный паша, но я думаю, что цена покажется тебе слишком высокой.
– Покажи нам твой лучший товар, – сказал стамбульский купец, – мой сын хочет иметь красивую жену, и я не пожалею денег.
– Я очень рад, что могу показать вам гордость моего рынка, – отвечал Брусса. – Следуйте за мной, я покажу три цветущие розы, красивее которых нет на земле.
Войдя в большую прохладную залу, Брусса посадил своих покупателей на широкий диван и велел подать шербет.
Тотчас вошли две темнокожие, но красивые девушки-египтянки и, став на колени, подали обоим покупателям шербет на серебряных подносах. В то же время Брусса вывел для показа сначала грузинку Надине, потом Рецию и наконец черкешенку Зиту. Купец и паша, оба были поражены их необыкновенной красотой.
– Что стоит Весенняя роза? – спросил паша, указывая на Рецию. – Я хочу купить ее.
– Тысячу австрийских дукатов, благородный паша, – отвечал с низким поклоном Брусса.
– В своем ли ты уме? – вскричал паша.
– Скажи же теперь цены остальных двух, – попросил купец, обращаясь к Бруссе.
– Надине, Роза Грузии, стоит восемьсот дукатов, а Зита девятьсот.
Купцу, так же как и паше, цены показались слишком высокими.
– Я говорил вам это заранее, – заметил с улыбкой Брусса. – Но все-таки мне было очень приятно показать вам эти три прелестные розы.
– А что стоит вот эта? – спросил паша, указывая на невольницу, принесшую ему шербет.
– Дай мне сто дукатов, благородный паша, и она твоя, – отвечал Брусса.
– Возьми восемьдесят.
– Дай хоть девяносто.
– Ни одного пиастра более. Хочешь – соглашайся, хочешь – нет, я не прибавлю ничего.
Брусса уступил, и торг был заключен в ту же минуту. Купец же из Стамбула ушел, не купив ничего.
В этот же самый день Фазиль сообщил принцу, что он будто бы случайно узнал, что Реция, дочь Альманзора, находится в доме Бруссы, торговца невольниками. Это известие произвело на принца ожидаемое впечатление, и Фазиль не сомневался, что получит двойное вознаграждение – от Бруссы и от принца.
Вечером принц велел подать карету и в сопровождении одного Фазиля поехал в Стамбул. Фазиль ввел его в дом Бруссы и поспешил сообщить последнему о приезде принца. Брусса был очень этим обрадован и поспешил навстречу принцу, ожидавшему его с беспокойством и нетерпением.
Принц Юсуф глубоко любил Рецию, и его ужасала мысль, что если бы Фазиль не узнал случайно о судьбе Реции, несчастная могла быть уже продана.
Наконец вошел Брусса и приветствовал принца длинной, льстивой речью.
