– Да, Сади, с ним. Он еще был жив.
– О, дай мне увидеть этого благородного старца.
– Ты опоздал, мой возлюбленный. Час тому назад мы его похоронили.
– Но ты… Успела ли ты вовремя, чтобы увидеть того, кого считала уже давно умершим?
– Благодаря поспешности, с какой меня везли Золотые Маски, я успела вовремя. Потому-то я так неожиданно и оставила тебя не простясь. В первую минуту я сама не знала, куда меня везут.
– Твой отец был жив, а ты считала его умершим?
Тогда Реция рассказала все, что передал ей Альманзор.
– Он благословил меня и тебе также прислал свое благословение, мой дорогой, – заключила Реция свой рассказ. – Он спокойно отошел в вечность, так как знал, что оставляет меня под твоей защитой. Он любил и уважал тебя, мой дорогой Сади.
– И за свое человеколюбие этот благородный человек должен был заплатить жизнью. Это так тяжело для меня, Реция, что мне еще более хочется оставить эту неблагодарную страну.
Реция бросилась на шею своему супругу.
– Не будем долее оставаться здесь, мой дорогой Сади, нам никогда не найти в Турции истинного спокойствия, мы слишком много выстрадали здесь. Прощаясь, отец просил меня, чтобы мы оставили страну, где ничто более не удерживает нас.
– Твое желание исполнилось раньше, чем ты его выразила, – отвечал Сади, – я изгнан.
– Ты – изгнан? – переспросила Реция, как бы не будучи в состоянии поверить в это. – Но утешься, Сади, может быть, скоро наступит час наказания для тех, кто так поступил с тобой. Кто знает, может быть, их часы уже сочтены. Что касается нас, то бежим из этой страны, где погиб мой отец, где ты испытал только одну неблагодарность. Мне легко расстаться с ней.
– Прежде всего возвратимся еще раз в Стамбул, чтобы произвести последние розыски нашего пропавшего сына, – сказал Сади.
– И Сирры, – прибавила Реция.
С наступлением ночи снова соединившиеся супруги отправились обратно в Родосто. Из Золотых Масок после появления Сади двое исчезли, один остался, чтобы напомнить Сади не забыть найти в Родосто капитана Хиссара, затем и он оставил их. Но казалось, что им не суждено было увидеть капитана, так как он снова уехал в Стамбул, куда Сади решил также отправиться.
В первый же день по приезде Сади и Реции в Константинополь, вечером, когда они сидели в одной из комнат своего дома, строя различные планы будущего, в двери кто-то постучался.
Реция с удивлением встала. Кто мог это быть?
Она открыла дверь.
Навстречу ей появился Золотая Маска.
Реция низко поклонилась и отошла к Сади, Золотая Маска вынул кожаную сумку и подал ее дочери Альманзора.
– Мудрый мулла Кониара посылает тебе документы относительно твоего наследства, – раздался глухой голос Золотой Маски.
– Благодарю тебя, – отвечала Реция, беря сумку.
– Позволь один вопрос, – обратился Сади к Маске, – знаешь ты, что за связь между мной и капитаном Хиссаром?
– А ты еще не нашел его?
– Я не нашел его в Родосто.
– В таком случае ты все потом узнаешь, – сказал Золотая Маска и удалился.
Когда Реция открыла сумку, то в ней оказались бумаги на вклад ее отца в английском банке.
XXVIII
Капитан Хиссар
Садовница принцессы Рошаны Амина поливала цветы, как вдруг с испугом увидела перед собой какое-то странное существо. Сирра сделала знак садовнице подойти ближе, но та хотела бежать.
– Останься, – раздался ангельский голосок Сирры, – я такой же человек, как и ты, я девушка.
– Чего тебе здесь надо? – спросила Амина, едва сдерживая свой страх.
– Тебя.
– Меня? Разве ты меня знаешь?
– Я знаю, что ты садовница принцессы Рошаны и что тебе был поручен ребенок, маленький мальчик. Принцесса во дворце?
– Нет, она теперь живет в летнем дворце.
– А Эсме здесь?
– Нет, она тоже там. Но что ты знаешь про ребенка?
– Слуги принцессы украли его у меня.
– Украли у тебя?
– Он был поручен моим попечениям. Бедное дитя. Где он? Я хочу видеть его. Я была у тебя в доме, но не видела ребенка.
– Бедного мальчика давно уже нет у меня, – отвечала Амина, слабую сторону которой затронула Сирра.
– Давно уже нет у тебя? – спросила Сирра.
– Разве ты не знаешь? Принцесса приказала убить его.
– Принцесса? Маленького Сади?
– Она приказала Эсме убить его, и я должна была отдать его, должна! Ах, как это было мне тяжело, я не могу тебе сказать, но я не могла ничего сделать.
– И Эсме убила ребенка?
– Она должна была утопить его.
– И она это сделала?
– Умеешь ли ты молчать?
– Я ничего не выдам, только скажи мне правду.
– Я вижу, что ты тоже любишь бедного ребенка. Эсме не утопила мальчика, а отнесла его на берег и там положила в лодку и отвязала ее от берега.
– Отвязала? И пустила в море?
– Никто не знает о нем ничего более. Ах, по всей вероятности, он умер. Вечером была сильная буря. Когда Эсме, придя, созналась мне, что она сделала, я бросилась к башне Леандра, куда течение должно было отнести лодку.
– Это было очень умно. Но взяла ли ты лодку?
– Мы очень бедны, но для ребенка я пожертвовала бы последним. У меня был серебряный амулет, наследство от матери, я обещала его одному лодочнику, и он обещал мне караулить лодку с ребенком и поймать, как только она покажется. Ветер и дождь были ужасны, на воде было темно, но от моих глаз не могло ничто укрыться. С каким страхом глядела я на волны! Вдруг лодочник указал на лодку, которая была не более как в двадцати саженях от берега. Аллах, что я увидела! Сквозь шум бури был слышен плачущий детский голос. В лодке, держась за борт, сидел маленький мальчик и плакал, как бы понимая грозящую ему опасность. Никто не слышал голоса ребенка, кроме меня и стоявшего около меня каикджи. У меня сердце перестало биться от страха, когда я увидела ребенка…
– Скорее, говори! Что случилось? – вскричала Сирра.
– Я вскочила в лодку. Каикджи не хотел следовать за мной, говоря, что ребенка нельзя спасти, что мы только погибнем вместе с ним. Но меня ничто не могло остановить. Наконец каикджи смягчился моими просьбами и отвязал лодку. Волны так и подбрасывали маленькую лодочку, и мне казалось, что настал мой последний час. Но я должна была спасти ребенка.
Ветер быстро нес лодку, где был ребенок, а течение было так сильно, что лодочник не мог грести. Лодка не повиновалась более рулю.
– И ты не догнала лодки с ребенком?
