— Да почти мгновенно.
— Получается, камни действительно работают, и принес их именно ты. Помнишь, о чем мы разговаривали в последний раз? Мы говорили о триумфе. Так вот — триумф ты точно заслужил.
— Не я один жилы рвал — мы все заслужили.
— Не придирайся, я всех вас ценю, речь сейчас не об этом.
— Что касается триумфа, место под переезд мы тоже присмотрели.
— Оно действительно настолько лучше нынешнего?
— Не сравнить. Там земля куда плодороднее, климат заметно мягче, есть доступ к судоходным путям к туземным территориям, возможно, получится наладить торговые связи с аборигенами. А еще ваксы там совсем не такие.
— А какие?
— Сложнее наших, цивилизованные вроде. Мы не уверены, но, возможно, с ними получится выгодно договориться: аборигены их используют вовсю при разборке руин. Плюс Гриндир неподалеку, а это сам понимаешь какие перспективы открываются. Там не только сиды, там полным-полно качественной селитры, ее там просто горы. Я уже молчу насчет руды — ведь вдоль побережья разные карьеры на каждом шагу, мы и половины рудников не осмотрели, там все перекопано.
— Насчет руды не торопись с выводами, Сфен должен посмотреть твои образцы.
— Я и без него даю гарантию, что металл там есть.
— Вот посмотрит Сфен — и будет настоящая гарантия, — упрямо гнул свое Холод. — Но в любом случае триумф двойной получается, и это хорошо, потому как на меня сейчас вовсю вешают дурдом с землянками, которые эти умники в яме нарыли. А я там вообще не при делах, они сами эту грязь развели, не в том месте ямы нарыли.
— Я уже в курсе, Влад рассказал.
— Зла не хватает с этой камарильей ругаться, они там на своей волне сидят, управление вообще ни к черту, плюс народ из-за дождей носы повесил, плюс наводнение подкосило. Люди ходят будто мухи сонные, апатия поголовная. А еще слухи ходят, что вы не просто так ушли, а ушли чуть ли не в рай. Дескать, Рогов продуманный тип, у него нюх на правильные дороги. Ведь в свое время именно ты вывел людей с гор, а потом вернулся за оставшимися и тоже вытащил их без проблем. Тенденция получается.
— Уж не ты ли эти слухи распространяешь?
— Нет, это без меня получилось — спонтанно. Народ неглуп, даже до последних недоумков после наводнения дошло, что место здесь неудачное. Ваксы куда хитрее были: у них хижины на пригорке стояли, туда вода не доставала. Но что там того пригорка? Пять избушек и весь закончился — дикарям хватало, а для нас это капля. Плюс перспективы мутные, вообще не просматриваются. Сидеть здесь годами, объедаясь рыбой? Влад с моей подачи в каждые уши говорит, что рыба не бесконечна, слишком нас здесь много. Или она́ скоро вся передохнет, или мы́. Скорее мы, хотя бы от тех же болезней. Наводнение здорово подгадило — вымыло содержимое нужников, у нас теперь не просто грязь на улицах, а грязь непростая. Если ветер от поселка подует, ты сразу поймешь. В общем, кое-какая подготовительная работа проделана, вы вернулись, можно браться за дело.
— И как ты себе это представляешь?
— Для начала подготовимся, надо так обставить ваше возвращение, чтобы это и правда выглядело тем еще триумфом. Уж извини, но сейчас вы на триумфаторов не тянете, потому как грязные, с дико уставшими глазами и в печальных обносках. Мои ребята втихаря устроили охотничью заимку на пути к водопаду, там получше, чем в этой халупе, и банька есть. Вас отведут туда прямо сейчас, пока темно. Водой пойдете, лодкой тут недалеко, река разлилась, течение уже не то, что раньше, даже вверх нетяжело выгребать. Отоспитесь, отмоетесь, откормим вас, одежду сделаем подобающую. Место укромное — кому не надо, тот туда не попадет. Будете сидеть там до тех пор, пока погода не выровняется. Это никакой не триумф, когда мокрая орава вваливается в ворота и начинает топтаться по раскисшему дерьму. Вы войдете как надо: чистые, сухие, с сытыми харями и довольным видом. Чтобы до последнего недоумка сразу дошло, что вы появились если не из рая, то из краев, где жить радостно и просто. И перед этим усиленно накачаем народ, проведем работу. По всем фронтам давить на мозги будем — теперь можно не стесняться, теперь вы вернулись, теперь мы точно знаем то, о чем раньше могли только предположения строить. При всем честном народе спросим — почему это Рогов и прочие объявлены предателями за то, что не стяжали себе великих благ, как некоторые, а день за днем рисковали головами, выискивая для людей лекарство от всех болезней? И ведь нашли, забравшись ради этого в пекло, пока некоторые на мягких лежанках в сухих домах отсыпались. А еще нашли селитру, руду и прекрасную землю, где можно жить по-человечески, а не выживать — настоящий рай.
— Насчет рая — преувеличение. Проблемы везде найдутся, без них нигде не обойтись.
— А разве я с этим спорю? Но мы, Рогов, не будем говорить о проблемах. Момент не тот. Люди должны услышать только хорошее, и они это услышат. Мы дадим им четкую и ясную программу. Богатую перспективу покажем. И не забудем пояснить, что перспектива эта не час назад появилась, она всегда была, но некоторые паразиты, забравшиеся в руководство, задвинули ее в пыльный чулан и доставать отказывались. Им и здесь хорошо, в этой грязи, какой-никакой личный быт налажен, не нужно напрягаться лишний раз, жизнь идет по расписанию. И работа опять же хорошая, знай себе языком чеши и не забывай делать вид, что ты тут самый умный. Ну а чтобы не пришлось лишний раз шевелиться, подавляй разумную инициативу — она твой первый враг. Сиди себе тихо в тепле и не касайся ничего тяжелее ложки — та еще благодать для узкого круга тунеядцев. Вот от таких мы совет почистим: не нужны они нам там. Как следует почистим. Оставим от совета одно название. Диктатура, Рогов, сейчас нам нужна именно она.
— Да я же не спорю. Как совет чистить будем? Всех на общие работы плюс полосатая фуфайка с лагерным номером?
— Всех? Ну зачем же сразу всех. Я вообще-то тоже в совете состою, как и Сфен. Тебя, правда, выгнали заочно, вот беда-то какая.
— А Огай?
— Огай тоже наш, насчет него вопрос не стоит. Разгонять надо тех из старой гвардии, кто потерял берега, оброс любимчиками и хрен поймешь, чем именно они вообще занимаются, но при этом целыми днями как бы заняты. Ты можешь себе представить, что у нашего Штыка имеется личный секретарь?
— И чем же он занимается? Берестой принтер заправляет?
— Почти в точку. То есть абсолютно ничем, если не считать того, что делает вид, будто дико занят важными делами, и занимает жилплощадь, близкую к элитной, если так можно назвать наши лучшие избы. У нас каждая пара рук на счету, а они скоро по второму кругу замами обрастать начнут, администраторами и прочими трутнями. Я смотрю на это и глазам не верю: мало нам на Земле таких дармоедов было, так они еще и здесь размножаются. Глядишь, и скоро у нас десять министерств появится, и в каждом полста эффективных менеджеров с мудрыми харями. Ну да и верно не дураки — не каждому дано в такой параше так вкусно устроиться.
— А Кузьмич?
— А что Кузьмич?
