— Нам хлеб нужен. Очень нужен. Как ни крути, а в этих озимых все наше будущее.
— Мы с тобой согласны, однако не перегибай — не все будущее, далеко не все. И сам подумай: что будет, если сюда заявится их войско? Туземцев мы уже по сто раз расспрашивали, они в один голос говорят, что даже самые крутые их правители с хайтами связываться не любят. А ведь это люди, которые могут собрать тысячи опытных бойцов с хорошим даже по нашим меркам оружием. При всем уважении к мушкетам, пока что они не лекарство от всех болезней, а только приятный бонус. Нам еще много мозолей натереть придется, пока не получим нормального огнестрельного оружия. До этого при столь скромном количестве бойцов мы будем на порядок слабее Хайтаны. Сейчас им достаточно привести четыре сотни своих уродов — и это уже с большой вероятностью приведет к быстрой гибели поселка. То есть обрежет нам всякое будущее. По мне — вариант куда хуже, чем если просто бросить озимые.
— Мы не все зерно посеяли, — заметил Огай.
— Ровно половину семенного материала, — подтвердил Кузьмич. — Боялись всем рисковать. Если собрать озимые, даже при самом чахлом урожае получим столько семян, что если не в этом году, так в следующем можно будет попробовать хлеб.
— Мы с гор принесли семена, — сказал Рогов. — Все, что были у Холода, прихватили. Там прилично набралось.
— Зерновых там мало и в основном — магазинная перловка. Она прорастает далеко не вся, и вообще плохо, потому как шлифованная. Не представляю, какой от нее урожай, и вообще это не рожь и не пшеница, а всего лишь ячмень.
— Ячмень? — оживился скучающий Киря, которого все же удалось затащить в обновленный совет. — Ну так это праздник для души, пускай прорастает. Хмель тут произрастает вольготно, и солод, получается, будет, так что без пива не останемся, а то я очень переживал.
Холод впервые за все время подал голос:
— Не паясничай. Пшеницу мы тоже принесли, и рожь. Да, не так много, как хотелось, но прилично. Плюс кукуруза из того магазина, где снасти брали, плюс из кормов для пернатых много чего надергали. Да, хлеб в этом году вряд ли попробуем, но выкрутимся. Эту зиму нормально пережили, а на юге еще проще будет, если Рогов нас за нос не водит с тем, что там сплошная благодать.
— Озимые жалко, — совсем пригорюнился Кузьмич, понимая, что, скорее всего, наблюдать за их созреванием ему не придется.
Не говоря уже о сжатых колосках.
— А кому не жалко? — заявил Киря. — Я бы сейчас палец отдал за черную горбушку, чесноком натертую. Только сидеть здесь и ждать не резон, я никогда не видел, чтобы хайты так быстро и упорно бегали. Даже наших молодых загоняли, не говоря уже о таком насквозь больном старичье, как я. Их послали нас найти, а потом молниеносно доложить о находке. Мчались назад, не оглядываясь и ни на что не отвлекаясь. Отчего такая спешка, подумай, Кузьмич? Я вот если думать начинаю, мне потом ночами плохое снится. Кому как, а я бы хоть сейчас свалил. К тому же думай о будущем, раз тебе это так нравится.
— В каком смысле?
— Да в прямом. Озимые накроются, но на новом месте хватает хорошей земли. А ее надо расчистить, вскопать и засеять, причем быстро. Так что нам бегом бежать надо.
— Снегу еще по колено, и реки вот-вот вскроются, — заметил Рогов.
— Я тоже об этом подумал. Пока те триллы доберутся до своих, пока доложат, пока дойдет по инстанциям, реки и правда вскроются. Не сказать, что они на их пути большие, но весь этот снег тает все быстрее и быстрее, воды там столько получится, что глазам не поверите. Им придется ждать погоды на берегу, да и нам тоже. А как успокоится все, так и пойдут. Наверное.
— Можно не ждать, — сказал Палач. — Я видел, как разливаются реки. Пороги внизу затопит, мы сможем идти и на лодках, и на плотах. До самого водопада получится так добраться, а это далеко. Придут, а нас тут уже нет. Пропали и не сказали куда.
— И пойдут вниз по реке: не надо всех за дураков принимать, а то жизнь обидно накажет, — сказал Киря.
— Не пойдут, — спокойно заявил Холод. — Мы набьем ложную дорогу на запад. Прямо сейчас можно послать человек пятьдесят, пусть на пару дней пути натопчут как следует, наломают ветвей, оставят места ложных стоянок. И надо как-то так это провернуть, чтобы следы не казались тупиком: хайты должны быть уверены, что мы ушли именно в этом направлении.
— Легко, — сказал Рогов. — Я на запад летом ходил, руду там искал. Если чуток к северу забирать, выйдешь к отрогам немаленького хребта. Там почти ничего не растет, почвы, считай, нет, сплошные скалы да осыпи. Если погоня пойдет по ложной тропе и уткнется в эти дела, пусть дальше ищет, где мы из этих дел выбрались, там вариантов масса, не на один месяц озадачатся.
— Как видите, мы уже начерно составили достаточно реальный план, — заметил Холод.
— Да только озимым нашим хана при вашем реальном плане, — не сдавался Кузьмич.
— Жизнь дороже любого зерна.
— От голода тоже помереть можно.
— Мы по осени боялись голода, и где этот голод? Даже если перестанем охотиться и рыбачить, дней десять этого не заметим, запасов хватает. Если не налегать в две ложки, пару недель можно вообще ни о чем не думать.
— Маловато припасов по таким цифрам, — сказал Киря. — Мы от южного озера до вас добирались девять дней. Да, местами задерживались, округу изучали и дорога в основном незнакомой была, плюс от реки отходили, по чащобе часто двигались, чтобы не нарваться на волосатых. Но люди у нас один в один были, а сейчас отправятся все подряд. Даже если спустить всю ораву до водопада, а потом идти по берегу — ведь толпе нечего бояться — все равно прилично выйдет. Хорошо, если в две недели уложимся. Но вряд ли: реки ведь вздутые, по пути их немало попадется. Переправлять баб да детей — тот еще геморрой.
— Урежем пайки до минимума, — решительно заявил Холод. — По пути будем высылать вперед самых быстрых, чтобы останавливались загодя, ставили лагерь, таскали рыбу про запас — хорошее подспорье. Плюс никто не мешает рассылать в разные стороны усиленные охотничьи команды. Две недели — оптимистично сказано. Я буду рад, если за двадцать дней управимся, основной контингент у нас и правда не очень-то приспособлен к таким походам, плюс разлив помешает. Нет смысла дожидаться его окончания — никто не знает, что будет с хайтами, да и о посевной думать приходится: там ведь даже поля не готовы, а это куча работы.
— Прямо сейчас надо спланировать — что, как и в какие сроки, — сказал Огай. — Нас много, и неразберихи тоже много будет, ага. Жаль озимые, очень жаль, но ждать ради зерна хайтов — не резон. Мне не хочется проверять, все ли про них правда. Вдруг заявится пятьсот рыл или даже больше? Местные говорили, что и десять тысяч для них не предел, они и побольше каждый год собирают для набегов на восточные страны.
— Местные приврать могли, — скривился Кузьмич.
— Про черных всадников они давно говорили, с самого начала. А Рогов их своими глазами видел, чудом оторвался. Может, и врут местами, но и правды много от них, ага.
