Или нет! Я стерла запись. Если мигающая кнопка «Delete» предназначена именно для этого.
Отлично. Это решило все проблемы.
Наверное, так лучше. Ведь парень не сообщил своего имени. Не могу же я позвонить маме Люка и сказать: «Здравствуйте, миссис Вильер. Вам звонил какой-то парень с французским акцентом, не ваш муж, и спросил, не встретитесь ли вы с ним в вашем обычном месте, в котором он будет вас ждать»? Нет. Потому, что это поставит ее в затруднительное положение.
А мне бы очень не хотелось ставить в затруднительное положение будущую свекровь.
Тьфу! Снова-здорово! Нужно выбросить замужество из головы. Сяду-ка я за стол. С умопомрачительными серебряными подсвечниками, которые в один прекрасный день могут стать моими, если…
Черт! Лучше я посмотрю телевизор. Сейчас время новостей. Пусть они меня немного развлекут.
«Полиция обнаружила страшную находку на заднем дворе дома, который назван в газетах Гарлемским домом ужаса. Человеческие останки — шесть скелетов, опознать которые не представляется возможным».
Бр-р! Ну и местечко! Задний двор, заваленный человеческими скелетами? Нет, нет и нет. Переключу канал.
«Шестая авария со смертельным исходом на этом перекрестке. На этот раз убита женщина, которая провожала своего маленького ребенка в школу…»
Святый Боже! Лучше я почитаю объявления о вакансиях. Ох! Шестая страница — светские сплетни! Я только одним глазком взгляну…
«Высшее нью-йоркское общество взволнованно обсуждает предстоящую свадьбу Джона Мак-Дауэлла, единственного наследника состояния Мак-Дауэллов. Его невеста Джилл Хиггинс работает в Центральном зоопарке. Они встретились в отделении неотложной помощи больницы Рузвельта, куда мисс Хиггинс обратилась в связи с травмой спины, полученной из-за того, что она подняла тюленя, сбежавшего из вольера, а Джон Мак-Дауэлл лечил вывих лодыжки, который он получил на матче поло…»
О! Как романтично! Забавная работа — ухаживать за тюленями. Если бы я только могла…
В замке повернулся ключ Люка! Он дома!
Слава богу, я два часа назад сняла утягивающие трусы! Красные полосы на теле наверняка побледнели.
И вообще, я решила их больше не носить. Люк любит меня такую, какая я есть, и все.
Хотя… он так прекрасен в полинявших джинсах и заправленной в них рубашке, которую я сама ему выбрала! Наверное, все-таки мне еще чуть-чуть придется поносить утягивающее белье, пока я не сброшу лишние пятнадцать фунтов, которые привезла из Франции. Уверена, что это произойдет очень скоро, учитывая, сколько мне приходится ходить в этом городе. Ну, и если, конечно, я откажусь от багетов, которые продаются в супермаркете «Эллис»…
— Привет! — Он явно удивлен, увидев, что я наклонилась к домашнему кинотеатру его мамы. Он удивился, но ему приятно. Он широко улыбается. — Как дела?
Как дела?
Он еще спрашивает, и это после того, как всего десять часов назад предложил мне жить с ним. Он явно не горит от нетерпения услышать ответ.
Или горит, но просто старается не подать виду.
— Чем это пахнет? — спрашивает он.
— Чесноком, — отвечаю я. — Я замариновала пару стейков.
— Здорово, — говорит он и кладет ключи на небольшой консольный столику двери. — Умираю, хочу есть. Как прошел день?
Ух ты! Как прошел день? Вот что значит жить с кем-то имеете. То есть жить с парнем. Впрочем, это почти так же, кик жить с подружкой.
Разве что он не стал ждать моего ответа, как Шери, когда мы были с ней соседками по комнате, а подошел, обнял за талию и поцеловал.
Признаю, это не совсем так, как жить с подружкой. Вернее, совсем не так.
— Итак, — усмехается Люк, — когда ты собираешься сообщить эту новость родителям?
Понятно. Он не изнывал от нетерпения услышать мой ответ, так как уже его знал.
Я снимаю руки с его шеи и замираю:
— Откуда ты знаешь?
— Ты что, шутишь? — смеется он. — Радиовещательная станция Лиззи работала день напролет.
Я удивленно смотрю на него:
— Это невозможно. Я никому не говорила! Кроме… — Я запинаюсь и краснею.
— Все правильно, — говорит Люк и игриво дотрагивается указательным пальцем до кончика моего носа. — Шери сказала Чазу, а тот сразу позвонил мне и спросил о моих намерениях.
— О твоих… — Теперь я стала уже не красной, а багровой. — Он не имел права!
Но Люк продолжает смеяться:
— Он считает, что имел. Не сходи с ума. Чаз считает тебя младшей сестренкой, которой у него никогда не было. По-моему, это мило.
А по-моему, нет. В следующий раз, когда я увижу Чаза, он получит от меня совсем не сестринский разгон.
— И что ты ему ответил? — Любопытство пересилило злость.
— О чем? — Люк нашел вино, которое я открыла, чтобы дать ему подышать, и разлил его по бокалам.
— О твоих, хм… намерениях.
Я стараюсь, чтобы голос меня не выдал. Я заметила, парни не любят, когда на них давят. Особенно они не любят, когда ты слишком много говоришь о будущем. Они чем-то похожи на диких животных. Все прекрасно до тех пор, пока ты кормишь их орешками.
Но стоит им увидеть, как ты достаешь сеть, — пиши пропало. Ни за что в жизни не буду произносить при Люке слова на букву «О». Два месяца отношений — маловато для того, чтобы начать жить вместе. А бросаться словом «обязательства» — тем более.
Даже если один из нас постоянно думает о выборе фасона свадебного платья.
— Я сказал ему, чтобы он не беспокоился. — Люк протягивает мне один из бокалов. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не испортить твою репутацию. — Люк тихонько касается краем своего бокала о мой. — Вообще-то он должен мне спасибо сказать, — подмигивает он мне.
— Спасибо? — повторяю я. — За что?
— За то, что теперь Шери может переехать к нему. Он давно уже ее об этом просил, но она говорила, что не может оставить тебя.
— Вот как, — замолкаю я. А я не знала. Шери мне ничего не говорила.
Почему, интересно, она так отреагировала, когда я рассказала ей о Люке, если оставалась со мной только из жалости?
— В любом случае это нужно отметить, — продолжает Люк. — Нам четверым. Не сегодня, конечно, ведь ты уже приготовила стейки. Может, завтра вечером? Я знаю один фантастический тайский ресторанчик, он тебе обязательно поправится.
— Нам нужно поговорить, — вдруг неожиданно для себя самой говорю я. Что со мной происходит?
Люк удивлен, но не возражает. Он садится на мамин белый диван — я же продолжаю стоять с бокалом, — смотрит на меня и улыбается.
— Конечно, — говорит он. — У нас есть множество тем, которые нам нужно обсудить. Например, куда ты повесишь нею свою одежду. — Его улыбка становится еще шире. — Я уже пожаловался Чазу, что твоя коллекция винтажной одежды очень меня впечатлила.
