– Ян, – коротко произнес Курт, с неудовольствием отметив, что на них обернулись и смотрят все – от владельца до посетителя за самым дальним столом. – Вот так встреча.
– А что так кисло, не рад, что ли? – поднял брови собеседник; он вздохнул:
– Для начала я, случайно повстречав тебя в одном из городов, куда меня угораздило попасть, не стал бы кричать через весь зал, полный людей, что-то вроде «Ян Ван Ален! Знаменитый истребитель нечисти из сообщества охотников, которых якобы не существует! Смотрите все!», а подошел бы потихоньку. Или вовсе издали, молча, взглядом, поинтересовался бы, стоит ли мне это делать.
– Ну, – передернул плечами охотник, – я так прикинул – сидишь на виду, Знак висит поверх, открыто; стало быть, здесь ты в собственной роли.
– А если б здесь я был как инквизитор, но под другим именем?
– Да, тут я прокололся, – с показным покаянием кивнул Ван Ален. – Но поскольку ты сказал «если бы» – выходит, пронесло. Да и с трудом я, честно тебе сказать, воображаю, чтоб ты – да без своего имени. Оно у тебя само по себе вместо Знака, меча и полномочий.
– Что ты здесь делаешь?
– Здесь – это в Бамберге?.. В некотором смысле работаю. А ты какими судьбами?
– Тоже работаю. В некотором смысле.
Ван Ален помедлил, ожидая продолжения, и, не услышав более ни слова, ухмыльнулся:
– Ясно, скрытничаешь опять…
– Ты тоже не особенно многословен.
– Да просто мне сказать нечего, – посерьезнев, вздохнул охотник и уселся поудобнее, опершись локтями о стол. – Наши давно приглядываются к этому городишке. Не знаю, потому ли ты здесь, почему и я, или еще по какой надобности, но – думаю, слышал: в последнее время здесь слишком много всего происходит. Был город как город – тихий, отдаленный, спокойный, и вдруг где-то за год прямо-таки всплеск инквизиторских расследований. Не бывает же так, верно? Что-то здесь нечисто. Или поганый артефакт привез какой-нибудь идиот, или не идиот, а вполне сознательный малефик, или сам по себе поселился и гадит, или какая-то их шайка что-то мутит и подбивает людей… Словом, наши прикинули, что на пустом месте ничего не бывает, и надо бы взглянуть на то, что происходит, на месте; мы с братом пока сидели без дела, поэтому решили – что тут кота за хвост тянуть? Надо проверить. Вот и проверяем.
– И как успехи?
– Пока никак, – невесело отозвался охотник. – Но мы тут всего три дня, еще не успели ни осмотреться толком, ни решить, в какую сторону нам копать. Узнали только, что комната, в которую мы въехали, – в ней до нас жил один из ваших. И его тут, похоже, по-тихому укокошили; «тут» – в смысле не в комнате, а в городе. Где именно – никто не знает.
– Комнату обыскивал?
Ван Ален умолк, глядя на собеседника сквозь оценивающий прищур, и с улыбкой кивнул:
– Так-так… Совсем не удивился… Так вот, значит, ты тут зачем. Расследуешь, кто убил твоего сослуживца?
– Он мне не сослуживец, – ответил Курт, – а даже наоборот, я бы сказал… Это проверяющий из кураторского отделения – того, что следит за инквизиторами и контролирует добросовестность нашей работы. Чаще всего – назойливые, хамоватые, высокомерные самодуры…
– Странно в таком случае, что ты служишь не с ними, – почти серьезно заметил Ван Ален. – Ты б вписался.
– …но и от них бывает польза, – пропустив его слова мимо ушей, закончил Курт. – По крайней мере, свою работу они так или иначе делают, и при всей их, прямо скажем, неприятной натуре – люди они крайне нужные.
– И здесь он был для… Вот оно что, – кивнул охотник. – Стало быть, не только нам этот городок показался подозрительным. Ваши… как их… кураторы тоже решили, что здесь что-то происходит, и первым делом послали своего проверить, вправду ли среди местных процветает малефиция, или это тутошнее отделение хватает всех подряд.
– И стоило ему приехать, – продолжил Курт, – как он исчез. Да, ты прав, поэтому я здесь… Так комнату обыскал, узнав, кто в ней жил?
– От потолка до каждого угла на полу. И мебель, всю, какая была. Ничего не нашел. Веришь? Хочешь – поднимемся, осмотришь еще раз сам.
– Верю, – кисло отмахнулся он. – И не думаю, что я что-то найду. Либо Штаудт не успел ничего оставить, либо те, кто его убил, замели все следы тщательнейшим образом.
– А ты тут давно? Успел что нарыть?
– Приехал сегодня. Успел перемолвиться с местным обером, узнать, что один из его подчиненных считает себя недооцененным и жаждет примазаться к моему расследованию, и что дело, которым интересовался проверяющий перед исчезновением, было связано с осуждением одного из магистратских судей.
– Юниус? У которого дочка удавилась? – уточнил охотник и качнул головой: – А у тебя, надо сказать, улов-то побольше нашего, и всего за день.
– Не сказал бы. Ответь теперь вот на что, Ян. Только без твоих обыкновенных уверток и туманных отговорок. Как и почему обратили внимание на Бамберг мы – я знаю, а вот откуда информация попала к вам?
– Информация? – с искренним удивлением переспросил Ван Ален. – Да не было никакой информации. Слухи, Молот Ведьм. И это я безо всяких уверток; просто слухи. К примеру, сестра одного из наших работала в Хальсштадте
[26], и…
– Среди охотников есть женщины? – поднял бровь Курт; Ван Ален хмыкнул:
– А то среди вашего брата их нет. Уверен, водятся, только не мелькают на людях, как и наши; и их, как и наших, мало… Так вот, там она имела дело с семьей, которая переехала из Бамберга, когда, как ей сказали, «началось». Подробностей не удалось вытянуть, но стало ясно, что местная инквизиция внезапно озверела и аресты начались повсюду. Правда, из всех, кого та семья называла, по их же собственным словам, так никого и не осудили за малефицию – обо всех потом выяснилось, что они наворотили что-то по мирским делам и инквизиторы от них в итоге отступились и сдали светским; а кого-то так и вовсе отпустили. Потом еще один из наших был тут проездом – не работал, а просто остановился в пути – и слышал разговоры о том, что кого-то сожгли несколько дней назад, и этот кто-то до последнего упирался и говорил, что ни в чем не виноват. Потом… По чести сказать – не знаю, что потом. То оттуда, то отсюда, то слух, то пересказ… Так вот и собралось.
– И что где искать думаешь?
– А тебе зачем? – усмехнулся Ван Ален. – Ты ж тут по другому делу.
– Не скажи, – возразил Курт серьезно. – Само собою, разбираться в том, верны ли слухи о недобросовестности Официума, – не мое дело; попечители уже готовят следующего проверяющего, который прибудет в свое время на смену убитому. Но так или иначе кое-что выяснить мне придется – от этого зависит, по какому пути мне двигаться в расследовании смерти Штаудта, кого подозревать и к чему присматриваться. Посему, если уж ты что-то узнал или планируешь узнавать, если у вас с братом есть какой-то план, – будь так любезен, поделись им; прошу как de facto собрат по ремеслу.
