Курт медленно прошел вперед, морщась от едва различимого, на грани слышимости, скрипа половиц под ногами, и остановился снова – в паре шагов от каждой из дверей; звук собственного дыхания и стук крови в висках уже стали казаться громоподобными, заглушающими все прочие отзвуки…
Ш-шух…
Слева. За дверью слева. Еле различимый, почти неслышный звук – подошва башмака, двинувшаяся по доскам пола…
Дверь Курт распахнул ногой, приняв оружие наизготовку, и на пороге замер, глядя на то, что было в комнате.
Кровь на полу – некрупными темными кляксами. Потемнела от пыли и похожа на пятна грязи, но это кровь. Запах крови в воздухе. Запах крови, кислого пота и боли. Запах липкого, густого страха. Знакомый, слишком хорошо уже знакомый за столько лет. Связанный парень на полу, прислоненный к стене спиной, – с наскоро всунутым кляпом и бледным, как луна, лицом; ошметки одежды рядом, тело – в порезах, кровоподтеках и свежих гематомах. И вооруженный широким кинжалом человек в шаге от него, человек без лица – лицо скрыто плотной тканевой повязкой и низкой надвинутой шапкой…
Доля мгновения промчалась в стылой неподвижности и безмолвии, и Курт сорвался с места, устремившись вперед. Человек с кинжалом мешкал ощутимо дольше, чем просто от растерянности, точно все еще решая, что делать, точно все еще колеблясь, стоит ему защищаться или нападать, – и метнулся к окну, выходящему на безлюдную улочку, соседнюю с той, где остался ждать владелец пивнушки. Курт бросился следом, в два прыжка настигнув беглеца уже у самого проема. Тот уперся ладонями в подоконник, оттолкнулся от пола и, изогнувшись совершенно невероятно, ударил обеими ногами, угодив по левой руке, сбив в сторону направленный на него кинжал и ощутимо саданув в кадык. Отшатнуться удалось в последний миг, но все равно воздух в глотке встал колом, жгучей льдиной полоснув по горлу, в глазах потемнело, и держащая оружие рука отнялась, напоследок вспыхнув острой болью в левом запястье. Сквозь туман в глазах Курт увидел, как противник, не выпуская кинжала из рук, нырнул в окно рыбкой и, перекатившись через голову по земле, вскочил на ноги, тут же исчезнув из виду. Вдогонку Курт кинулся, не дожидаясь, пока развеется темная пелена перед взором, не пытаясь подобрать второй кинжал поврежденной рукой; привычным, наработанным движением выскользнул в проем, походя отпустив мысленную здравицу извергу-инструктору, чьими стараниями тело совершило нужные движения само, без лишних понуканий и ненужных раздумий…
В узком проулке было пусто, ни движения, ни звука; от безликого человека не осталось ни следа… Куда теперь? Направо? Налево?..
Когда голос Нессель прорезал тишину вечерней улицы внезапным пронзительным визгом, Курт бросился ко входу в дом, на повороте врезавшись в угол стены плечом и едва не поскользнувшись на какой-то липкой дряни в слое покрывающего землю мусора. Ведьма стояла у самой двери, вжавшись в стену, бледная, как тот связанный парень в комнате; Вурцель, оторопелый и напряженный, с коротким ножом в руке застыл чуть впереди, неловко прикрывая ее собою и глядя вслед убегающему прочь человеку. Курт пронёсся мимо, бросив на обоих взгляд мельком и отметив, что оба целы; беглец уже скрылся за поворотом, и он прибавил скорости, предчувствуя, что противника уже не догнать, – там, за домами, начинался настоящий лабиринт из улиц и проулков, скрыться в котором было делом нескольких мгновений…
Улочка за поворотом была пуста и безлюдна, как и параллельная ей улица, тоже растекающаяся неровными лучами более мелких и узких. Вокруг плавала тишина, не нарушаемая ни единым звуком, кроме далекого, явно нетрезвого женского смеха, доносящегося из раскрытого окна. Еще несколько мгновений Курт стоял на месте, неведомо на что надеясь, потом тихо ругнулся, вбросил клинок в ножны и, развернувшись, бегом возвратился к дому.
Нессель все еще вжималась в стену, а хозяин пивнушки все еще стоял чуть впереди, по-прежнему с ножом в руке, и во взгляде, направленном на майстера инквизитора, уже не было недавней растерянности, лишь настороженность и немой вопрос.
– Ушел, – ответил Курт хмуро, и Вурцель выдохнул, с заметным облегчением спрятав нож:
– Господи Иисусе… Кто это, майстер Гессе? Что он там делал, в доме?
– Убивал вашего Мауса, полагаю, – отозвался он, приблизившись к ведьме. – Цела?
Нессель медленно кивнула, сжав бледные губы в тонкую линию и, кажется, с трудом удерживаясь от того, чтобы расплакаться; лесная ведьма, когда-то, в неполные двадцать лет, в одиночку убившая медведя-шатуна, похоже, никак не могла освоиться в мире людей, стремившихся убивать друг друга…
– Убивал? – переспросил Вурцель напряженно. – Что значит… Вы его видели?
– За мной, – велел Курт, не ответив, и широким быстрым шагом прошел в дом, в дальнюю комнату со связанным человеком у стены.
Тот уже не сидел – лежал на боку, хрипло и судорожно дыша; выплюнутый на пол кляп пропитался кровью, и с уголка губ на пол медленно капала вязкая слюна, окрасившаяся алым. Курт присел перед парнем на корточки, подобрав с пола свой второй кинжал, и осторожно, стараясь не задеть распухшие под веревками руки, разрезал путы.
– Маус, черт подери, Дева Мария… – ошарашенно пробормотал Вурцель от двери, и веки хозяина дома тяжело, с усилием поднялись. – Что с ним, майстер инквизитор?
– Сломаны ребра, наверняка есть внутренние повреждения – били в живот и, скорее всего, ногами… куча порезов… – перечислил Курт. – Не знаю, выживет ли… Готтер, можешь взглянуть, как он?
Нессель, молча приблизившись, присела перед Маусом, осторожно ощупала раны и, переглянувшись с Куртом, на несколько мгновений задержала ладони на груди человека на полу, прикрыв глаза и глубоко вдохнув.
– Ничего не смогу сделать, – тихо вымолвила она, наконец, убрав руки и поднявшись. – Большая потеря крови, разбиты внутренности… Он вот-вот умрет.
– Кто это сделал? – пробормотал Вурцель непонимающе. – Зачем?
– Маус? – позвал Курт, не ответив; парень медленно сместил взгляд на склонившегося над ним человека со Знаком и шумно, с бульканьем, сглотнул. – Ты знаешь того, кто был здесь?
Хозяин дома с усилием шевельнул губами, сипло вдохнул, закашлявшись, и еле слышным надтреснутым шепотом выдавил:
– Нет…
– Чего он хотел? Что ему было нужно от тебя, чего добивался?
– Чтобы я рассказал… зачем пропавший инквизитор заходил в дом судьи… – еще тише проговорил Маус. – А я не знаю… правда не знаю… И спрашивал, кому из инквизиторов я рассказал про это… а я никому… Он не поверил…
– Пропавший инквизитор заходил в дом судьи Юниуса? – уточнил Курт. – Это точно? Не бродил вокруг дома, а именно входил туда? Когда это было?
– В день… когда он исчез… – прохрипел Маус, снова сорвавшись в кашель, и застонал, ткнувшись в пол лицом: – Я видел, как он бродил вокруг… случайно… А потом отпер дверь и вошел…
– Отпер или взломал? Маус? – повысил голос Курт, когда парень со свистом выпустил воздух из легких, закатив глаза и обмякнув. – Маус? У него был ключ или он взломал замок?
