Сейчас, в начале апреля, кусты имели вид невзрачный, но Надежду это не волновало. Увидев, что на ящиках, сваленных у стены магазина, сидит одинокая нахохлившаяся фигура, Надежда удовлетворенно улыбнулась: Вовусик на месте.
Вовусик был позором их, в общем-то, приличного дома. Когда-то дом был кооперативный, и населяли его преподаватели и сотрудники крупного учебного вуза. Надежда тогда еще тут не жила, она и замужем-то не была за Сан Санычем.
Построен дом был неплохо, было в нем несколько больших профессорских квартир, и остальные не подкачали – планировка хорошая, потолки относительно высокие. Жильцы все люди приличные, так что дом с годами не сильно обветшал. Чего нельзя было сказать о его обитателях. Дети и внуки научных работников и преподавателей не все смогли устроиться в жизни хорошо – кто-то обнищал за годы перестройки, кто-то, наоборот, разбогател и купил себе квартиру в центре, а то и загородный дом. Кто-то уехал работать за границу, кто-то вообще умер.
А дом выглядел молодцом, так что за дело взялись риелторы. И через некоторое время дом был снова заселен людьми приличными. И дети их вели себя если не хорошо, то не совсем уж отвратительно – не писали гадости на стенках в лифте и не ломали качели на детской площадке. Потом дети вырастали, получали образование, женились и уезжали.
Исключение составлял Вовусик – здоровенный балбес без малого тридцати лет. Отец Вовусика занимал какой-то руководящий пост на небольшом заводе, его вечно не было дома. Воспитывала сына мать и, как выяснилось впоследствии, не слишком в этом преуспела.
Вовусик с трудом окончил восемь классов, и больше его никуда не брали. Вовусика даже показывали психиатру, но тот заявил, что в голове у парня все в порядке, просто он дико ленив и ни к чему не способен.
Пробовали устроить на завод к отцу – выгнали через две недели. Вовусик ничего не умел делать, да и не хотел. К тому же немедленно тратил все деньги, что зарабатывал, на выпивку. Так что в конце концов родители от него отступились, кормили и одевали кое-как, а на остальное не обращали внимания.
Вовусик пробавлялся мелкой работой, иногда и подворовывал по мелочи.
Надежда оглядела Вовусика и осталась довольна – сидит один, стало быть, денег нет. Иначе уже торчал бы в забегаловке у метро, а даром его никто поить не будет.
– Вова, – сказала она вполголоса, – поди-ка сюда.
– Чего надо? – хмуро спросил Вовусик.
– По делу, – коротко ответила Надежда. – У тебя мобильник есть?
– Есть, – оживился Вовусик. – А тебе зачем?
– Позвонить, – честно ответила Надежда.
Она прекрасно знала, что Вовусик держит мобильник именно для таких случаев. Украл где-то или нашел и теперь дает позвонить за плату. Пока на телефоне деньги не кончатся.
– Двести рублей! – сказал Вовусик.
– Побойся Бога, мне всего на минуточку… – Надежде не было жалко денег, просто Вовусик перестал бы ее уважать, если бы она так быстро сдалась.
– Полтинник могу дать…
– Да за полтинник и кошка не чихнет! – возмутился Вовусик. – Сто пятьдесят!
– Сто рублей! – Надежда показала краешек купюры. – Ну, вот десятку еще добавлю по-соседски…
Вовусик согласился с тяжелым вздохом.
Надежда взяла мобильник и отошла в сторонку, чтобы Вовусик не мешал разговору.
Сычик долго не брал трубку, наконец, когда Надежда уже отчаялась, в трубке послышался запыхавшийся голос:
– Да! Я слушаю!
Сычик орал, стараясь перекричать громкую музыку. Голос незабвенного Лучано Паваротти выводил арию.
«“Тоска”, – неуверенно определила Надежда, – или “Турандот”».
И, поскольку Надежда молчала, Сычик откашлялся и сказал более солидным тоном:
– Сычик у телефона. Чем могу вам помочь?
– Музыку приглушите, а то голос сорвете, – посоветовала Надежда Николаевна. – Я, конечно, не против оперы, но хотелось бы поговорить в более спокойной обстановке.
– Простите! – было слышно, как Сычик побежал, споткнулся, с грохотом уронил стул, чертыхнулся… наконец Паваротти замолчал на полуслове.
Из всего этого Надежда сделала вывод, что Сычик находится в данный момент у себя дома. В офисе расслабляться под классическую музыку не станешь. На дворе белый день, с чего это он отдыхает? А с того, тут же сообразила Надежда, что нет у него никакой работы. Уморил Алину, паразит, а теперь оперу слушает!
– Мне вас рекомендовали, – сказала Надежда в трубку, когда Сычик наконец проявился, – мне сказали, что вы – классный специалист по ролевым играм.
– Так и есть!
Надежда как будто воочию увидела, как незадачливый постановщик приосанился и поднял голову. И может, даже поймал свое отражение в стеклянной дверце шкафа.
– Хотела бы вас нанять для чего-то подобного… – Надежда осторожно подбирала слова.
– Это срочно? – тут же осведомился Сычик. – Дело в том, что я в ближайшее время занят…
«Врет, – поняла Надежда, – цену набивает».
– Что ж, – сказала она, – если вы не можете, я обращусь к другому специалисту…
– Нет-нет! – заторопился Сычик. – Я тут просмотрел свое расписание, возможно, получится выкроить несколько дней. Опять же, я могу работать параллельно…
– Но я бы предпочла, чтобы вы работали только над моим делом! – закапризничала Надежда Николаевна.
– Думаю, что мы договоримся! – голос Сычика приобрел уверенность и солидность, даже тембр стал ниже. – Какую компанию вы представляете? Я приеду, мы все решим на месте.
– О чем вы говорите? – возмутилась Надежда. – Вы хотите заявиться ко мне в офис, чтобы сотрудники вас увидели и запомнили? Но, дорогой мой, это же ни в какие ворота не лезет! Где ваш профессионализм? Это же смажет всю картину! – Надежда, что называется, несла все, что на язык попадет. Но это помогло. – И потом, я бы хотела встретиться в вашем офисе, – продолжала она, – посмотреть проспекты, поговорить… Хочу составить представление о вашей деятельности…
– Но…
– У вас что – нет офиса? – тут же спросила Надежда, не сомневаясь, что так оно и есть. – Но тогда…
– Нет-нет! – поспешно перебил ее Сычик. – Офис, конечно, есть. Записывайте… Бизнес-центр «Дукат», офис…
«Триста семнадцать», – чуть было не ляпнула Надежда, но вовремя прикусила язык. Тут Вовусик тронул ее за плечо и протянул руку за мобильником.
– Триста семнадцать! Жду вас…
– Сегодня можете?! – закричала Надежда, отпихивая Вовусика. – В три часа ровно?
– Договорились!
Возмущению Вовусика не было предела.
– Ну, это же надо столько болтать! Все деньги проговорила! Мы так не договаривались!
– Да тебе-то что, ты их не платил, – отмахнулась Надежда.
