Майл Кордеро словно обладал могуществом, которое не снилось никому из современных магов. Дирижабли, поезда, магический свет, магические камни для приготовления пищи – основы для всего этого заложил именно он. Я часами пробиралась через устаревший слог и тяжелый витиеватый почерк, чтобы в очередной раз поразиться таланту и силе этого мужчины. Он опережал время на века. Его наработками пользовались до сих пор. И если раньше я сомневалась, что его артефакт реален, то после прочтения всего лишь трети документов я поняла, что он не просто существует. Он адски силен.
Райана привели в апартаменты вечером, когда я рассматривала очередной огромный ветхий чертеж и неспешно попивала почти остывший чай. Но ароматный свежезаваренный напиток был до того хорош, что, даже холодный, он мне нравился.
Послышались голоса, несколько мужчин – наверняка работавших у Мэнфорда – помогли Райану лечь.
Комнат, к слову, в выделенных апартаментах было две. Маленькая, дальняя, которую занимала я, – уютная, в темно-зеленых тонах, с небольшой кроватью, столиком и креслами. И большая, серо-зеленая, где были и трюмо, и выход в ванную, и несколько шкафов, стеллажей, даже был бар. Правда, пустой. Там разместили Райана.
У меня вертелись в голове разные мысли… конечно, о том, зачем Мэнфорд так упорно селит Райана рядом со мной. Чего он добивается?
В первый раз – наказать меня, хорошо. Но ведь я спасла Райана, а сейчас-то какой в этом смысл?
Все это я собиралась сообщить Мэнфорду, но, пока одевалась, он успел уйти, оставив меня наедине с сыном. Райан был в сознании и даже сам пришел. Смотрел внимательно, рассматривая, казалось, каждую пуговицу на мне.
– Привет, – как-то не очень уверенно начала я. – Как ты себя чувствуешь?..
– Несмотря на все твои усилия, – холодно проговорил Райан, – неплохо.
– Что? – выдохнула я. – Я, вообще-то, тебя спасла!
– А перед этим пыталась убить.
Ну… что было, то было. Но не могу сказать, что я не переосмыслила ничего за это время. Я не хотела его смерти.
– Что ж, я рада, что тебе лучше. Полагаю, тебе надо отдыхать, поэтому пойду к себе. Спокойной ночи.
– А мне больше нравилось, когда ты сидела в ногах.
Лежачих не бьют, Кайла. Больных – тем более. А больных на голову вообще жалеют.
Райан словно и забыл, как тянуло его ко мне во время лихорадки. А может, и не забыл. Его ненависть и злость ударили хлыстом, заставив поморщиться. Я долго сидела в своей комнате, рассматривая витиеватый узор на обоях, благодаря которому они смотрелись объемно.
– Подойди, – спустя некоторое время раздалось из гостиной.
Сначала не хотелось. Потом подумала, что, если Райан раскричится, сюда сбежится весь дом. И вряд ли Мэнфорд поверит мне, что я всего лишь обиделась на неласковую встречу.
– Чего тебе? Воды, еды, подзатыльник?
– Я бы предпочел что-нибудь погорячее, – усмехнулся он, – но, боюсь, тебе не подхожу. Ты ведь дважды на одного мужика не прыгаешь, да?
– Зато среди них, кроме тебя, не было идиотов. Хефнер, чего тебе? Я устала и хочу спать.
Он придумывал – поняла я. Он придумывал, зачем меня позвал! Рассматривал, как охотничью собаку, словно прикидывал, пригодна ли для охоты.
– Хефнер, если ты полагаешь, что мне доставляет удовольствие твое общество, то совершенно напрасно. Либо говори, что тебе нужно, либо проваливай ко всем демонам, потому что я устала и хочу спать.
– Ну, насколько мне известно, раньше, – он сделал ударение на последнем слове, – тебе мое присутствие доставляло много удовольствия. Ты так стремилась сбежать от своих сестер в мои объятия… Что?
Райан рассмеялся.
– Ты покраснела? Серьезно? Кайли, ты краснеешь передо мной? Вот уж не думал, что когда-нибудь такой момент наступит. Но разве я не прав? Что, кстати, твои сестры? Почему они до сих пор не вытащили тебя отсюда?
– Ты ничего не знаешь о моих сестрах, – проговорила я, чувствуя, как начинаю мелко дрожать от злости и невозможности сделать ему хоть вполовину так больно, как он делал мне.
– Разве? А мне кажется, они оказались чуть умнее и ваш папочка не лишал их наследства. Почему ты уехала в Даркфелл? Уж не потому ли, что в родном городке тебе больше не с кем было спать?
Я взорвалась. Просто в один момент поняла, что в глазах темнеет, и чудом, нереальным внутренним усилием я не влепила Райану пощечину. Срывающимся от ярости и обиды голосом я произнесла:
– Чтобы ты знал, Райан, я уехала из Хейзенвилля, потому что моя младшая сестра оказалась сумасшедшей. Она убила четырех человек, пыталась убить меня и Кортни. Я уехала, когда ее заперли в больнице навечно, а сестра вышла замуж. Потому что места мне там не оставалось. Но в твоем, Райан, ограниченном мире, люди убегают из дома просто потому, что им скучно живется. Самая страшная беда для тебя – виски безо льда и слишком маленькая грудь очередной любовницы, так? Ты и подумать не мог, что в чьей-то жизни может происходить что-то мерзкое. Все в этом мире крутится вокруг тебя. И знаешь что? Мне плевать, что ты думаешь о моем переезде или обо мне лично. Совсем плевать. И на тебя мне тоже плевать, а вылечила я тебя лишь потому, что сама не хочу отправиться следом. Поэтому, в сущности, мне все равно, в каких условиях ты тут будешь жить. Поэтому будь добр, если не собираешься умирать, не трать понапрасну силы – не зови меня. Можешь пожаловаться отцу. На это мне тоже плевать.
Я сохранила спокойный тон до конца и так же спокойно ушла к себе, плотно закрыв дверь. К сожалению, не было замка, а подпереть дверь ничем не удалось. Но мне хотелось верить, что Райану хватит ума не трогать меня. Потому что иначе я не выдержу. И это будет истерика, самая настоящая. Со слезами, криками и дракой.
Он не пришел.
И, разумеется, я испытала от этого дикое разочарование. К списку эмоций добавилась ненависть к себе.
* * *
Наутро не принесли завтрак. Ни мне, ни Райану. Пока я умывалась, все надеялась, что вот-вот скрипнет дверь и Сиси принесет поднос. Я даже была готова покормить мужчину – за ночь с этой мыслью свыклась. Но, видимо, Мэнфорд не зря поселил нас рядом. И в мои обязанности теперь входило таскать ему еду. Заодно и себе.
Когда я шла в ванную, Райан еще спал. Но теперь, закончив мыться, я слышала, как он медленно ходит по комнате. Какая-то часть меня радовалась, что он быстро восстанавливается. Но другая отчаянно не хотела выходить, боясь разговора, что он наверняка заведет. Я несчетное число раз пыталась заставить себя игнорировать его. Но постоянно выдавала неравнодушие. Это бесило. И рождало проклятый страх.
– Схожу за едой, – буркнула я, выскочив из ванной. Бросив полотенце и домашнее платье, которое сменила на новое, в свою комнату, я направилась к выходу.
Выйти мне не дали. Хефнер перегородил проход между креслом и кроватью, придержав меня за локоть.
