И в какой-то мере мое желание сбылось. У самого входа нас ждала карета, и, что странно, она совсем не имела окон. Я недоуменно взглянула на Райана, но тот молча подтолкнул меня к дверям.
И еще одна странность: выехали мы не из главных ворот, а с черного хода, о существовании которого я даже не знала. Карета плавно и бесшумно покатила в неизвестность.
Я украдкой рассматривала Райана. Похоже, ночка выдалась бессонной. Мне стало его жаль, но почему-то я не решилась проявить это сочувствие. Сама не знаю почему. Решила, что произошедшее ночью не существенно изменило наши отношения?
– Так куда мы едем? – не выдержала я.
– Скоро узнаешь. Не волнуйся, я не убиваю хорошеньких стервочек в темных лесах.
Я проглотила издевку, ибо видела в глазах Райана озорные огоньки. Немного полегчало – значит, он не впадет в вечную тоску. Но вид, что обиделась, сделала, изрядно повеселив мужчину.
Экипаж резко остановился.
Райан первый вылез и помог спуститься мне. Мы действительно приехали в лес, только где-то вдалеке, среди мокрых деревьев, виднелся небольшой, но очень красивый каменный дом.
Потихоньку до меня начало доходить, и телом завладел неясный иррациональный страх. Райан словно что-то почувствовал. Моя ладонь оказалась в его руке. Стало немного теплее.
К дому вела неприметная дорожка. На верхнем этаже горел свет, нижние окна оставались темными. Когда мы приблизились на небольшое расстояние, вокруг вспыхнул золотистый купол.
– Дом видно только тем, кто имеет доступ, или тем, кого веду я. Пройти за купол практически невозможно. Он убьет любого мага, особенно ментального. И отсюда вытекает правило, Кайли: не выходи без меня.
На двери даже не было замка – она открывалась магией. Райан впустил меня в уютный дом, напоминающий охотничий, и крикнул:
– Делл, это я.
– Господин Хефнер, – на лестнице показалась молоденькая девушка с темной кожей и ярко-голубыми глазами. Она сделала реверанс и скрылась, а вернулась уже со Стеллой.
Были мгновения, когда я боялась, что Стелла после такой разлуки или не захочет меня видеть, или вовсе не вспомнит о моем существовании. Кто я для нее в сущности была? Вряд ли Стелла вообще воспринимала меня как мать.
Но девочка со всех ног бросилась ко мне, повиснув на шее. Обнимая дочь, я впервые в жизни думала, что теперь точно не захочу от нее отказаться.
– Ну, красавица моя, как дела? Показывай, чем ты здесь занимаешься, – улыбнулась я.
Райан тактично удалился, оставив меня наедине со Стеллой. А еще с собственными мыслями, потому что я так и не рассказала ему о том, что девочка наша дочь. Но усилием воли пришлось загнать эти мысли как можно дальше.
Мы пообедали там вкуснейшим жарким от Делл, которая была и няней, и поваром, и телохранителем. Приехавшая с далекого южного континента, Делл казалась воплощением надежности и здравого смысла. У меня не возникло ни единого сомнения в том, что именно ей под силу защитить Стеллу.
Потом мы долго сидели у камина и читали книжки. Веселый треск поленьев придавал вечеру уюта.
– Кайла, нам пора. – Когда стрелки часов близились к одиннадцати, Райан вошел в гостиную. – Я думаю, Стелле будет безопаснее здесь, чем в поместье. Она привыкла к Делл. И об этом домике никто не знает. Особенно Ника.
Доводы выглядели разумно, и как бы мне ни хотелось забрать Стеллу поближе, пришлось согласиться.
– Поживи еще немного с Делл, хорошо? – попросила ее я. – Мне еще нужно кое-что закончить. А потом мы куда-нибудь переедем. Я буду к тебе приходить как можно чаще. Помнишь ту женщину, что нам угрожала? Пока она на свободе, тебе нужно быть здесь. Она не знает об этом доме.
Стелла все понимала, кивала и, хоть и выглядела грустной, реветь или обижаться не стала. У меня сжалось сердце, когда, обернувшись, я увидела, как девочка стоит у окна и смотрит нам вслед.
– Когда все кончится, ты будешь ее растить? – спросил Райан.
Мне почудилось в этом вопросе некое недоверие или недовольство.
– Да, – немного грубо отрезала я.
Но мужчина сказал совсем неожиданное:
– Ты будешь хорошей матерью, Кайли.
И я думала об этих словах весь вечер.
* * *
На всех похоронах обычно идет дождь. Я не помню ни одних, где бы обошлось без моросящих холодных капель, падающих с серого неба. Может, это потому, что у нас и без похорон дожди шли постоянно?
Мама говорила, что, если идет дождь, значит, Богиня оплакивает умершего. Еще в детстве мне казалось это странным.
Мэнфорда вряд ли стали бы оплакивать высшие силы. А значит, дождь был просто дождем.
Или эти слезы были по Жизель?
Похороны проходили в тесном кругу, помимо нас с Райаном и прислуги, на кладбище было несколько человек, самых близких друзей Мэнфорда. Смерть Жизель от них скрыли, ровно как и в целом существование еще одного ребенка. Ее могила была чуть поодаль, скрытая за раскидистыми молодыми деревьями.
Райан был мрачный с утра. Предыдущий день прошел в каких-то хлопотах по дому, встрече со Стеллой, и грустить времени не было. Сейчас тяжесть смерти отца и сестры навалилась на него всем грузом. Минут двадцать он просто стоял перед свежей могилой и смотрел в пустоту, пока я не увела его к горячим напиткам.
Меня, признаться честно, пугала традиция хоронить родных в специально оборудованном уголке сада. У поместья была большая территория, но все же знать, что буквально в нескольких минутах ходьбы могилы, было не по себе.
Сочувственных слов было немного, разговоров – тоже. Никто не вспоминал, каким отличным человеком был Мэнфорд. Никто не рассказывал забавные истории. Немногословные пожилые мужчины в черных костюмах постояли у могилы, выпили по бокалу виски и пожелали Райану удачи. Прислуга тоже не стала задерживаться, работу в доме никто не отменял.
Мы остались одни посреди дождливого сада, наедине с двумя свежевскопанными могилами.
– Я думаю, Мэнфорд любил вас одинаково. Просто он не был готов к тому, что случится с Жизель. Я видела его, когда ты умирал. Райан, он любил тебя. Не всегда правильно поступал, но любил. Он действительно испугался того, что ты умрешь. Мэнфорд совершил ошибку многих родителей, он отдал все силы одному ребенку, забыв о втором.
– Спасибо, – кивнул Райан. – Может, ты и права.
– Он оставил завещание?
Мне вдруг вспомнилось, как зачитывали завещание отца. А ведь я не смогу получить наследство, ибо нарушила все его условия. Изменила внешность – покрасила волосы, не рожу наследника до тридцати. Стелла вряд ли станет таковым, наше родство теперь только как у опекуна и подопечной.
К слову, о Стелле. Вряд ли кладбище подходит для таких признаний, но, с другой стороны, смотря на могилы Мэнфорда и Жизель, я как никогда ясно поняла, что одиннадцать лет вела себя как идиотка, отказываясь даже от мысли о родстве со Стеллой.
