– Пока, – усмехнулся положивший телефонную трубку Игорь Петрович. – Это просто бальзам на душу. Если он сдохнет, все останется мне. Я буду единоличным владельцем. Этих троих сам Бог послал. Деньги выделю и наш самолет приведу в норму. Заключу договор с ярославскими бизнесменами… как их? Впрочем, где-то у меня записано. Они давно предлагают союз для обучения парашютистов. И пойдут дела… – Он расправил плечи. – С этих троих я еще получу, но уже один. Договор на самолеты заключен с клубом, то есть со мной. Главное – пока Туркин в больнице и не пришел в себя, все это обстряпать. Тогда он уже ничего сделать не сможет.
– Цистерна вот-вот прибудет, – услышал по телефону Ян. – Пусть ставят охрану, если желают. Для заправки самолетов вам будет прислано отдельно. Главное сейчас не наделать глупостей. Я понимаю, как велико желание нанести удар хотя бы по Ярославлю, но еще не время, да и наша цель гораздо крупнее. Да поможет вам Аллах.
– Аллах акбар, – негромко проговорил Ян.
– Как ведут себя эти двое, заряженные Аллахом на смерть?
– Держатся хорошо. Единственное, о чем говорят, что вдруг не успеют…
– Да поможет вам Аллах. Все будет хорошо.
– Пора? – в один голос спросили Руслан и Вячеслав.
– Еще нет, – улыбнулся Ян. – Но уже почти все готово. Сегодня привезут цистерну с горючим. Это для клуба. Нам перед атакой доставят отдельно.
– А может, шарахнуть по Ярославлю? – предложил Вячеслав.
– Нас выбрали не для этого, – покачал головой Ян. – Осталось немного.
– Ты так часто говоришь об этом, – усмехнулся Руслан, – что начинает казаться…
– Я говорю, – вспылил Ян, – то, что есть!
– Да поможет нам Аллах, – вздохнул Руслан. – Не хочется подыхать, как блудливый шакал. А время идет…
– Успеем, – заверил его Ян.
Воронеж
– Кажется, у нас будут весьма значительные расходы, – раздраженно проговорила вошедшая Луиза. – Вторая тоже рожает. Я бы убила и их обеих, и их выродков. У обеих родились сыновья, – недовольно добавила она. – В будущем они могут стать солдатами.
– Если все получится, – усмехнулся Хаджи, – здесь не будет здоровых людей. А о детях я молчу. Но зачем это? – Он пожал плечами. – Чем могут помочь…
– Я выполняю приказ, – остановила его Луиза. – Мне самой это непонятно и, не буду скрывать, неприятно. Хотя, когда я вижу нищих, особенно калек-солдат, я испытываю наслаждение. Может, этому калеке я раздробила коленную чашечку в Урус-Мартане или тому, который поет о боях в Ичкерии, в Грозном всадила разрывную пулю в правое плечо. А последняя, Лида Петрова, у нее муж погиб в Бамуте… ты не представляешь, как я хочу, чтобы она нам пригодилась. Не знаю, как ее будут использовать, но очень хочу, чтобы она была с нами, и я успею сказать ей, кто мы такие.
– Значит, ты все-таки предполагаешь, зачем нужны беременные гяурки, – кивнул Хаджи. – Может, скажешь?
– Я не знаю, – улыбнулась Луиза. – Но в том, что они будут использованы, уверена.
– Умный ответ, – хмыкнул Хаджи. – А когда…
– Я сама тороплю время, – не дала договорить ему Луиза. – Если честно, сначала я боялась и искала возможность увернуться. Но потом поговорила с одним человеком и поняла, что будущего в моей жизни нет. Еще лет пять, ну, может, десять, и все, я стану пожилой, обозленной на весь мир женщиной. А что будет со мной за эти годы? Постоянный страх, что вот-вот арестуют? И если даже сумею уйти в горы, то что там за жизнь? Я все-таки привыкла спать в постели, привыкла к мужскому вниманию и теперь просто не смогу обходиться без этого. Как вспомню про лежанки в пещерах, особенно зимой… – Она передернула плечами. – К тому же у меня нет выхода. Рано или поздно меня вычислит контрразведка. И все, арест, суд и пожизненное заключение, а это страшней всего. Так что я решилась на последний широкий шаг к раю. Не обижайся, но я не особо верю в ту жизнь, однако вдруг она все-таки есть, и я действительно попаду в рай и увижу Аллаха. Поэтому я буду вместе с тобой.
– Зачем же нужны беременные гяурки? – снова пробормотал чеченец.
– Далековато ты живешь, – усмехнулся сидевший за рулем «Москвича» Шарафутдин. – Но ты тоже на подходе, и вдруг именно ты нам понадобишься. – Достав блокнот, начал записывать адрес. – Ни названия улицы, ни номера дома. Впрочем, как село называется, я тоже не знаю.
– Да перестань, – поморщилась сидевшая в кресле Захра. – В глазах рябит.
– Надоело все, – выбросив в ударе ногу, отозвался Магомед. – Сколько времени теряем! Лучше бы я в горах остался. Мне предлагали сесть за руль «КАМАЗа» со взрывчаткой, но Абу Саид сказал, что мы атакуем Москву, и поэтому я уехал с ним. Сейчас жалею. Время уходит, а мы сидим тут среди этих гяуров… Я ненавижу их.
– Да хватит. Думаешь, остальным хорошо? Но так надо. Я знаю, Абу Саид приготовил для русских собак такое, что они долго не смогут прийти в себя и запомнят это на всю жизнь. Погромче будет эхо, чем от захваченного Басаевым Буденновска или «Норд-Оста». Скоро все будет готово, и начнем.
– А я готов сам попытаться захватить самолет, – пробормотал Магомед.
– И что дальше? Во-первых, это наверняка нелегко сделать. Во-вторых, что толку, если ты его захватишь? Да и нечего говорить об этом, потому что ничего не выйдет и ты только насторожишь спецслужбы русских собак. Давай больше не говорить об этом. Мне самой все надоело. Тем более когда приготовишься, а приходится ждать. Но чтобы все получилось удачно, необходимо подождать. Мы воины, и думать не наш профиль, – рассмеялась Захра. – Наши имена кровью впишут в книгу священной памяти воинов-ваххабитов. Мы наконец-то возродим истинный ислам. Ваххабизм – вот настоящая…
– Аллах акбар! – перебил ее Магомед.
– А где Выключатель? Я боюсь, что он и Мамалюк могут все испортить. Если они почувствуют, что…
– Но ты сама сказала, что тут не мы решаем. Мы воины, а думают пусть другие. Так что не переживай.
– Милый, – простонала Тоня, – как хорошо. Ты просто…
– Давай выпьем, – промычал Антон. – Ты как с цепи сорвалась, выкачала до капли. Твой-то сегодня…
– Не говори так! – рассердилась она. – Он меня вообще не замечает. Так и сказал, что живет со мной рядом только потому, что дети зовут меня мамой. Но если я еще раз…
– Да плюнь ты на него, – усмехнулся Антон. – Давай выпьем, а то тебе домой пора. А детишек из детского сада ты забираешь?
– Иногда доверяют, – горько улыбнулась она, – но чаще Пашка, а когда он улетает, стерва эта старая.
– Я скоро на недельку, может, на полторы уеду, дельце денежное подвернулось. А когда вернусь, переходи ко мне.
– Но ты же говорил, что…
– Знаешь, – он поцелуем закрыл ей рот, – дети должны быть. У меня, – тут же придумал он, – не может их быть. Вот я и подумал: а почему бы нам не сойтись? Ведь пока они не очень понимают, а через какой-то год вполне могут…
