Четверо мгновенно выхватили из рукавов рубашек тонкие острые заточки длиной с десяток сантиметров. Пропустив их между указательным и безымянным пальцами, уперев закругленные концы в основание ладоней, одновременно ударили в стену. Острия вошли в стены сантиметра на три.
– Отлично, – кивнул Ягуар. – Уберите. Дважды заверните обшлага. Меньше подозрений, и в то же время выхватывать будет удобнее. – Он мгновенно выхватил заточку. – Моя из бука, это страшное оружие, и металлоискатель на него не среагирует. И еще. На аэродром приезжаем по одному. Между собой не общаться и держаться естественно. Вспомните, чему вас учили. Неназойливо заигрывайте с женщинами, поддерживайте разговор, если к вам обратятся. В случае темы терроризма, она сейчас популярна, молчите, а еще лучше мягко переводите разговор на другое. Улыбнитесь проверяющим билеты. До сигнала об акте ведите себя совершенно непринужденно. Сигнал вам всем известен. Аллах с каждым из нас, и скоро мы предстанем перед ним. Подготовить себя к встрече с семью девственницами успеете в самолете. А еще лучше сделайте это перед самой посадкой. Аллах акбар!
– Аллах акбар, – приглушенно отозвались шахиды.
– Ты проводишь нас до аэропорта, – сказал Луизе Шарафутдин.
– Я буду с вами, – улыбнулась она. – Не потому, что я тороплюсь предстать перед Аллахом, а потому, что на земле меня ожидает ад. ФСБ сумеет меня вычислить. Но даже если нет, то что меня ожидает? В горах жить я не смогу, да мне и не добраться до Ичкерии. Я лечу с вами.
– Как там беременная? – спросил чеченец.
– Нормально. Эти двое из всероссийского центра, – Луиза засмеялась, – ей понравились. Мне, кстати, тоже. Мужчины ведут себя нормально. Блондин, Валера, кажется, действительно знаком с медициной. Иногда говорит о беременности по существу.
– Он просто почитал справочник, – рассмеялся Шарафутдин.
– А почему ты идешь на это? – неожиданно спросила Луиза.
– Надоело все, – поморщился он. – Вроде в центре, в Пакистане, все хорошо, но постоянно держит в напряжении страх. По прихоти какого-нибудь туза могут скормить крокодилам или бросить в яму со змеями, устроить гладиаторский поединок. В общем, там долго никто не живет. Я говорю о помощниках, каким был и я. В горы я тоже не хочу. Вести спокойную жизнь не получится. Я ненавижу гяуров и не смогу жить спокойно. Да и не дадут, – вздохнул он. – Сама знаешь наши законы. Выйти можно только через ад. К тому же у меня свои счеты с гяурами, и поэтому я решил: буду в самолете. Просто короткая вспышка между жизнью и смертью, и все. Не будет ни боли, ни ужаса. Это самое лучшее, что может случиться с таким, как я. Жаль, что не увижу убитых гяуров и не услышу стоны и крики покалеченных. Но так будет.
– А ты знаешь, зачем тебя везут в Москву? – покосившись на Ивана, тихо спросил у Лены Валерий.
– Чтобы я смогла родить здорового и крепкого ребенка. Он появится уже очень скоро, я что-то чувствую… – Она осторожно дотронулась до округлого живота.
– А не боишься, что в самолете схватит?
– Но ведь вы будете рядом, – рассмеялась она. – И Мария Львовна тоже.
– Твою мать, – процедил читавший газету Иван, – чеченский боевик сдался ФСБ, когда ваххабиты отдали приказ стрелять из противотанкового гранатомета в здание школы во время праздника первого сентября.
– Мишка тоже погиб в Чечне, – тихо проговорила Лена. – Бэтээр подорвался на мине. Я поэтому и решила, что в любом случае рожу ребенка. Если будет сын, он обязательно станет офицером ВДВ.
Валерий и Иван переглянулись.
Воронеж
– Звони, – кивнул Турок Хаджи.
Тот набрал номер на сотовом.
– Да? – испуганно отозвался Антон.
– Берите детей, – распорядился Хаджи, – и…
– Они у нас, – перебил его Антон. – Мы…
Отключив сотовый, Хаджи посмотрел на Турка.
– Они взяли их раньше.
– Собаки! – вспылил Турок и, играя желваками, уставился в пол.
– Что будем делать? – нервно спросила его Захра.
– Запасной вариант, – отозвался Магомед. – Мы с Шарафутдином допускали это. Но русские собаки должны сдохнуть.
– Нет времени! – отрезал Турок. – Их могут взять в любой момент. В аэропорт, – решил он. – Захватим любой самолет, поданный на посадку. В девять мы должны нанести удар. Берите оружие и…
– Я все равно сделаю свое! – прошипела Захра.
– Вот почему ее называют Гюрза, – усмехнулся Магомед.
– Берите оружие, – поторопил Турок, – и едем в аэропорт.
– Что дальше-то? – возбужденно спросил Мамалюк.
– А я знаю? – заорал сидевший у окна с сотовым телефоном в руке Антон. – Надо было уматывать сразу! – Он отшвырнул сотовый. – А ты все деньги да деньги!.. Надо было брать все, что могли, и…
– Теперь поздно об этом говорить, – нервно прервал его Мамалюк. – Надо что-то придумывать сейчас. – Шумно выдохнув, он посмотрел на плачущих детей Павла. – Заткнитесь вы, мать вашу!
– И этого козла нигде нет! – Антон выругался.
– Мама! – услышала в телефонной трубке взволнованный голос сына Надежда Павловна. – Детей у тебя нет?!
– А ты разве не улетел? – удивилась она.
– Меня сегодня не допустили. Но где же Света и Толик? Их нет в садике. Там сказали, что их забрали Голубцов с Игушиным. У тебя их не было?
– Нет, я сама собиралась сегодня забрать их пораньше.
– Я еду к Антону, – услышала она, и в трубке зазвучали короткие гудки.
* * *
Павел подошел к «Москвичу».
– Здравствуй, Кудрявцев, – услышал он голос сзади.
Повернувшись, увидел Магомеда.
– Здравствуйте, – кивнул он. – Но мы не знакомы.
– Ты любишь своих детей? – спросил Магомед.
– Что с ними? – шагнул к нему Павел.
– Пока ничего, – улыбнулся чеченец. – И от тебя зависит, будут они жить или умрут.
– Где они?! – Павел кинулся к нему.
– Еще раз привлечешь внимание, – увернулся от его рук чеченец, – и сын и дочь сдохнут.
– Где они? – До Павла наконец дошел смысл сказанного.
– Почему ты не улетел? – неожиданно спросил Магомед.
– Отстранили от полетов. Где…
– Садимся в твою машину, – чеченец подошел к задней дверце «Москвича», – и поехали.
Ни о чем не спрашивая, Павел сел за руль.
– Нам неожиданно повезло, – проговорил по-чеченски в сотовый телефон Магомед. – Я встретил летчика у детского сада. Едем за вами.
– Где мои дети? – тихо спросил Павел. – Зачем вы их взяли? У меня нет денег, и я не смогу…
– Нам не нужны деньги, – усмехнулся Магомед. – Все очень просто: доставишь нас в аэропорт, проведешь в любой самолет, сам сядешь за управление и…
