— Ты забрал Исакова? — в тембре голоса Хана звучал не вопрос, а скорее требование.
— Да, забираем, сейчас, — ответил Салим, и бросил взгляд под ноги, они как раз находились подле распростертого на земле трупа Исакова. АКС убитого лежал рядом.
— Забирайте и уходите, — амир немного помедлил, — место сбора ты знаешь.
Маклобеков не сразу осознал сказанное, обещанная Ханом помощь из трёх человек уже пришла, и для того что бы дожать русских, оставалось совсем немного. Где-то тут внизу под обрывом прятался вражеский пулемётчик, да и эти двое не могли отступать бесконечно: через сотню метров высотка заканчивалась крутым склоном. Он хотел воспротивиться, но промолчал, в последнее мгновение поняв что амир прав. Русские ещё были способны сопротивляться, а у него на руках и так уже имелся один раненый и два трупа. Если хотя бы еще одного из его моджахедов зацепит пуля, сумеет ли он вовремя отойти и вывести своих людей из-под неизбежного удара русской артиллерии?
— Отход, — командовал Маклобеков и только тут заметил, что его самого била крупная дрожь. Оглянувшись по сторонам — не видел ли кто его дрожащих рук, Салим попытался хоть чуть-чуть успокоиться. Но тщетно. И чувствуя холод пробегающего по спине озноба, ему хотелось верить, что это дрожь ярости.
Темнело. Выстрелы со стороны бандитов прекратились совсем, и лишь кто-нибудь разведчиков нет-нет да и посылал в сторону высотки короткую очередь или одиночную пулю.
Выждав какое-то время, Кислицын перебрался поближе к обрыву и настороженно оглядевшись по сторонам тихонечко окликнул сидевшего где-то внизу пулемётчика.
— Агеев, — тишина, — Агеев, — и снова вопрос без ответа, — Агеев блин, — уже громче. И долгожданное:
— Чи?
— Ты цел?
— А ты?
— Нет, умер, — зло огрызнулся Кислицын. — А ты, если цел, лезь сюда.
— А где Кулик? — внизу послышался шорох осыпающейся глины.
— Ранен, в плечо, — скорее отмахнулся, чем ответил Кислицын, — лезь, говорю, ко мне.
Под обрывом раздалось недовольное бурчание и шорох усилился, мгновение спустя послышался грохот ударившегося о глиняную стену короба.
Наконец над обрывом показалась запыленная, а потому почти черная в вечерней полутьме рожа пулемётчика.
— Уф, ты где?
— Здесь я. Ползи, — не глядя в его сторону скомандовал Кислицын. Звук скользящей по траве одежды, легкое громыхание перетаскиваемого с места на место пулемёта и Авдеев распластался рядом со своим командиром.
— Оставайся здесь, смотри в оба, я сейчас, — Алексей шлепнул пулемётчика по плечу и, попятившись, скрылся в глубине леса.
— Чи! Чи! — непрестанно повторял Кислицын. Больше всего он боялся, что ослабевший от потери крови и боли Авдеев перепутает его с чехами.
— Чь, — раздалось ответное и тотчас Кислицын услышал слабый голос раненого, — Алексей, ты?
— Я, я. Кто же кроме меня?
Авдеев неопределённо пожал плечами.
— Идти сможешь? — задал вопрос Кислицын, словно за то время, пока он отсутствовал, у раненного могло прибавиться сил. Тем не менее ответ был неожиданно утвердительным.
— Смогу.
— Давай я тебя на плечо…
— Я сам, отойди, — упрямо потребовал Кулик, закинул ремень автомата на шею и, оттолкнувшись правой рукой от земли, встал на ноги. Его сразу же повело в сторону, но он сумел сохранить равновесие и выпрямился.
— Идем, — Алексей взял раненого под руку и потащил вперёд.
Командир роты капитан Никишин с Простовым и старший лейтенант Водопьянов, шедший с группой лейтенанта Лыкова, бросившиеся на помощь Полесьеву, не сговариваясь, решили рискнуть. И один, и другой, и третий понимали, что закон подлости не дремлет, но всё же спрятав в кустах рюкзаки, они вышли из леса и побежали по дороге. У них тоже не было выбора — только так они ещё могли надеяться, что успеют помочь попавшим в засаду ребятам соседней роты.
Бег по пересечённой местности — вещь для спецназовца привычная и неотъемлемая от службы как утренний осмотр и обязательные иголки в шапке, но никогда группы Простова и Лыкова не бегали с такой скоростью. Увы, темнело, а связь с «Лесом» прервалась окончательно.
— «Лыко» «Простору» приём, — когда до места боя оставалось не более чем полквадрата, Водопьянов дал команду остановить группу. Он окончательно понял, что уже не успевает. На удалении всё ещё слышались выстрелы, но они звучали всё реже и реже. Было похоже на то, что противники разошлись в разные стороны, а если и постреливают, то просто так, на всякий случай. О том, что всё могло быть не так и кто-то стрелял, добивая раненых, не хотелось и думать.
— «Лыко» для «Простора» на приёме.
— Скинь нам свои координаты, приём.
— Понял, обмениваемся. Нахожусь… Х… У…
— Принял. Мы впереди, от тебя в семистах метрах. Ждём. К месту боестолкновения будем подходить вместе. Приём.
— Понял, иду к тебе, остаюсь на связи, — всё это время группа Лыкова продолжала бежать. Старший радист тяжело дыша, легкие хрипели от напряжения, покосился на бегущего рядом командира. Тот кивнул, «Мол всё правильно, и начал уходить вперёд. Через три минуты группа, повинуясь команде лейтенанта, перешла на шаг. Бежавший в тыловой тройке Никишин в действия командира не вмешивался. Всё правильно, надо было отдышаться. Измотанный солдат не способен к активному ведению боя. Истина — аксиома, но иногда про неё забывают и расплачиваются кровью.
— Чи, — из темноты вынырнула долговязая фигура рядового Иванова, бойца тыловой тройки из группы Простова, — садись, — скомандовал он и переданная по цепочке команда побежала вспять, останавливая растянувшуюся по дороге…вторую группу, — командира, — всё так же тихо прошептал Иванов и новая команда потянулась от разведчика к разведчику.
Быстро шагая, Никишин догнал Простова и, ничего не говоря, пошёл рядом. Группы лейтенанта Лыкова на дороге не было, лишь иногда среди окружающего пространства, нет-нет да и виднелись, а скорее угадывались рассредоточившиеся по местности темные бугорки фигур.
Их ждали. Водопьянов вынырнул из темноты и, поманив шедшего первым Никишина к себе, снова отступил в тень нависающих над дорогой кустарников.
Привычно стиснули друг другу руки. Ротный по-отечески хлопнул стоявшего рядом с Водопьяновым Лыкова по плечу и, повернувшись к своему заму, спросил:
— Что там у Полесьева? — Владимир пожал плечами, и ротный прислушался. В вечернем воздухе стояла гнетущая тишина. «Опоздали», — подумал каждый из стоящих, но вслух произнести это слово не посмел никто. — Давно? — Никишин имел ввиду наступившую тишину.
— Только что ещё стреляли, — Водопьянов нервничал. Словно в подтверждение его слов на незначительном удалении прозвучала длинная автоматная очередь. Нет, все-таки можно было надеяться, что кто-то ещё жив. Добивать раненых такими очередями не станут, разве что те были еще в состоянии оказать хоть какое-то сопротивление…
