Глава 1
– Значит, так, – произнес Шеф. – Будешь жить у нее, если все пойдет так, как я думаю. Работаешь в образе.
Это плохо. В образе – значит, я представляюсь каждому встречному-поперечному как уголовник, отсидевший срок, с кличкой Терминатор. Я действительно сидел – как водится, подставили. И мне в самом деле дали такую кличку, когда я, попав в засаду, прихватив металлический уголок длиной в метр, вынужден был выбежать на узкий швеллер на высоте восьмого этажа капитального заводского здания, который мы строили, и пригласил жеребчиков для базара туда. Двоих я сбросил, одному дал уползти.
Потом было еще несколько разборок, еще пару раз я думал, что все, отпрыгался, но вот как-то проносило. Дай бог, чтобы подольше. В последнее время я часто по утрам просыпаюсь с мыслью, что и не жил вовсе. Если бы еще Галю сюда вытащить или вовсе уйти из отдела… Нет, тогда я бы точно, очень скоро кончился. Такая вот натура, если бы я сейчас попробовал жить как нормальный гражданин, меня бы, наверное, быстро раскусили и за старые дела или за новые порешили. А удрать за границу, как Галя смогла, мне, кажется, не по силам.
Да и не отпустит Основной. Когда он на мою свадьбу с Галей прилетел, когда меня завербовал, я и не думал, что наш отдел Внутренних Операций такая серьезная штука. А теперь иногда и самому бывает удивительно, как такое в голову приходит – удрать куда-то? Из нашего подразделения, которым командует Шлехгилбер, полковник ФСБ, один из самых заслуженных оперативников в стране, ходу на сторону нет. Скорее пулей попотчуют – такое тоже бывает.
Кстати, наш отдельский психолог сказал, что после той разборки, когда я дрался на швеллере на высоте сорока с чем-то метров над бетонной площадкой, у меня возник какой-то синдром, вроде недооценки опасности. В общем, мне эти слова не очень нравятся, но Шеф как-то поддержал меня, когда мне было очень уж погано, что у них в отделе половина с синдромами еще похуже моего ходят. В общем, утешил.
– Да ты не слушаешь, Илья. Я же тебе вводную даю.
– Борь-Борь, дай посидеть спокойно. Очень уж ты меня резко выдернул.
Мой Шеф, Борис Борисыч Розгедин, проводит все оперативные контакты, поскольку для всех других я должен быть в образе, как Терминатор. В его фамилии отчетливо слышится слово «розга», но лучшего Шефа я бы себе не нашел, даже если бы сам выбирал. Он вообще не ошибается. Наверное, потому, что помимо службы возится только с компьютерами и от них заразился непогрешимостью.
Тридцать девять лет, двое детей, но в разводе. Лицо обыкновенное, полное внутреннего света, как любит говорить про него Основной. И лопоух до необыкновения. Иногда, когда его следует замаскировать, ему эти уши подклеивают. Другим оттопыривают, потому что свидетели, если их нужно «сделать», очень хорошо эту деталь запоминают. А ему подклеивают. В остальном к его работе претензий нет.
Что вообще-то не исключает, что в один печальный день он не получит пулю с той стороны или от наших же. Сейчас вообще непонятно, кто наши.
Машина, которую мастерски гнал по Кольцу Шеф, тормознула у правого поворота неподалеку от «Форума» и пошла к центру. Улицы стали старыми, узкими, много контор. Переход с крыши на крышу прост, как в детском саду.
– Все, Илюха, провожу первичный инструктаж.
Делать нечего, наверное, действительно подъезжаем.
– Проводи. Я созрел.
– Как ни странно, на этот раз нашим… гм, заказчиком выступает частное лицо.
Он помолчал. Не любит правила, когда на инструктаже все вопросы – потом. А может, с мыслями собирается. Не компьютер же, в самом деле.
– Ветлинская, Аркадия Аверьяновна, 34 года, «новая русская», очень заметная фигура во внешнеторговых кругах. Два года назад ее единственную сестру Веронику, двадцати пяти лет, окончившую журфак, нашли на Борисовских прудах подо льдом. Опознание было очень трудным, она там долго плавала, чуть не месяц. Аркадия, особа горячая, сам увидишь, предприняла кое-какие ходы до расследования, поскольку менты даже му-му произнести не сумели. И на нее, когда она как-то звонила из будки автомата на Спартаковской, неподалеку от магазина «Рыболов-спортсмен», был совершен наезд на краденом «Москвиче». После этого у нее парализована нижняя часть, пришлось ей пересесть в коляску.
Я, должно быть, хмыкнул, потому что он чуть сбавил скорость, хотя мы и так едва ползли, и посмотрел на меня в зеркальце заднего вида.
– Ты чего?
– Ты упустил существительное – тело, корпус, обошелся только нижней частью. Типично фрейдовское умолчание.
Он нахмурился.
– Об этом расскажу потом, честно. А сейчас учти вот что. Она не сломалась. Она села, написала какую-то революционную работу о возможностях нашей торговли на фондовых биржах первых стран, а тут как раз подоспела проблема с инвестициями. Ее, конечно, оплели три банка сразу, и она все их довольно быстро наладила. Но когда поняла, что они ее слишком эксплуатируют, перевела ряд контактов на себя. Сейчас она купила маленький особняк с закрытым внутренним двором, сделала из него крепость почище средневекового замка, понатыкала туда компьютеров, тарелок спутниковой связи и торгует самостоятельно. Как мне в нашем информационном центре сообщили, ориентировочно ее состояние оценивается в восемь миллионов зеленых.
У меня у самого был миллион с чем-то, да еще у Галины, если она не разорила нас, тоже что-то набегало в этом ее Берлине, так что на меня впечатление эта сумма произвела не смертельное. Но я этот миллион практически украл, а Аркадия свои деньги заработала, вот это могло травмировать. Как напоминание о моей несостоятельности. Ведь каждый вор – несостоятелен. Только я это стал понимать гораздо позже, когда уже никуда от своих денег деваться не нужно было и когда я вдоволь насмотрелся на уголовную шушеру, прикидываясь Терминатором.
– Так, что еще мне нужно знать для знакомства с этой примечательной особой?
Шеф стал сворачивать в узкую, для карет еще сделанную арку. Она была перекрыта коваными воротами с дворницким узким окошком. Такие могли выдержать и не чрезмерный заряд динамита. Он посигналил.
– Она в самом деле – примечательная личность. Так считает даже Основной. – Он снова посигналил. – А должны нас ждать.
– Если теперь полагается задавать вопросы, то я хочу спросить – моя роль какова? Не утешителем же работать? Я женат, и венчанье наше было очень красивым.
Шеф странно взглянул на меня и произнес сакраментальное, что я и так подозревал, но просто хотелось подтвердить догадку:
– Утешителей у нее быть не может, она парализована так, что ее пилить электропилой можно – у нее зрачки не дрогнут. А твоя роль – найти тех, кто избавился от Веточки.
– Кого?
– Веточки – Вероники Ветлинской. И кто приложил Аркадию на Спартаковской. Ворота поползли вбок с таким неспешным достоинством, что я понял – они ходят в направляющих, которые выдержат еще больший заряд динамита. Шеф газанул, готовясь въехать.
