— Послушай, я никогда… – скулил Паша.
— Что «никогда»? Говори!
— Ладно, ладно… Он так сказал…
— Ты врал, когда говорил, что мы вместе вернемся в Москву, ты врешь и сейчас.
— Нет, нет… Свирин сказал мне сделать это, но… Свирин шутить не любит. Если он что задумал…
— Ты всегда делаешь только то, что тебе говорят. Это твоя проблема! Ты убьешь меня, а потом будешь так же смотреть в рот тем, кто по статусу выше тебя, болтать и рассказывать анекдоты. Сначала тебе сказали вернуть меня в Москву, а потом приказали убрать. Почему ты получил такой противоречивый приказ? Ты не задумывался об этом? Тебе не захотелось спросить?
— Не знаю…
— Тебе не кажется это немного странным?
— Да, тут явно что-то не так…
— Точно, ты не знаешь, ты только делаешь! Выполняешь то, что говорят!
— Можно подумать, что ты делаешь то, что хочешь, а не то, что тебе приказывают, – вопил Паша. Можно подумать, что ты выбираешь. Ты тоже подчиняешься. Всю жизнь подчиняешься. Я подчиняюсь. Ты починяешься. Мы все подчиняемся. Мы все исполнители. Технические сотрудники. Мы не думаем. Думают за нас. Что, не так? Ты хочешь сказать, что ты сам думаешь? Давай говори.
— Сейчас скажу, подожди. – Абзацу совсем не хотелось убивать его, но слушать весь этот… бред тоже было невыносимо.
Он вернулся в зал, чтобы забрать пистолет системы Кухенройтера, который во время драки отъехал за диван.
— Ты сам придумал себе роль, – визжал из кухни Паша.
— Какую роль? Что ты несешь? – отвечал из-под дивана Абзац.
Под диваном наблюдалось невероятное количество пыли и фосфоресцировал кусочек крыла отбитого от статуэтки орла – символа кавказских минеральных вод.
— Что ты там верещишь? – бросил Абзац в сторону кухни, отряхивая колени.
— Ты плохой актер, – продолжал Паша. – И роль себе выбрал хреновую.
— Какую роль? – Абзац спрятал антикварный пистолет под куртку. – Что ты, шестерка, хочешь мне сказать?
— Ту самую роль, которую ты сам себе выбрал и играешь. Героя нашего времени, киллера-одиночки, крутого профессионала, который любит «Битлов» и верит, что с новой смертью мир станет чище и светлее. Подумай, ты сам все это выдумал. Сам себя выдумал. Посмотри на себя, подумай. Ты не герой нашего времени. Ты просто алкаш. Пустое ничтожество. И ты сам это прекрасно знаешь.
— Можешь остановить свою истерику, – прервал его Абзац, – Что ты голосишь, как перед смертью. Такого придурка, как ты, я точно убивать не собираюсь. Так что будь немного повежливее.
— Ты просто никто, – не унимался Паша. – Ты и пьешь потому, что сам понимаешь, что ничего, ничего из себя не представляешь. Ты заливаешь алкоголем свое ничтожество…
Тут у Абзаца потемнело в глазах, не отдавая себе отчета, он сильно ударил Пашу по лицу. Разбил нос. Умываясь кровью, Паша не унимался.
— Тебе конец, – бормотал он.
— Тебе тоже, – отвечал ему Абзац.
И тут получилось то, что всегда происходит, когда не надо. Непредвиденная случайность. Потому что это был старый дом и комната в этом доме была с порогом. А Абзац давно отвык от комнат с порогами и вообще забыл об их существовании, вот он и споткнулся, зацепившись за порог. Споткнулся и отпустил Пашу. И пока Абзац потирал ушибленное колено, Паша наставил на него дуло пистолета. Откуда он у него взялся? Одной пули вполне хватило бы, чтобы уложить Абзаца на месте.
— Не дури, – произнес Абзац.
Паша продолжал целиться. Жить Абзацу не сильно хотелось, и даже в словах Паши о том, что он только играет свою роль, он слышал отзвуки своих ночных мрачных мыслей. Он действительно не был тем, кем хотел стать… И жизнью особо не дорожил. Но умирать от рук придурка! Это против всех правил и принципов! Так не может быть. Это недостойно.
Ситуация явно вышла из-под контроля.
Прикованный к батарее мент наблюдал за ними, а потом подался вперед всем телом и подал голос.
— А я думал, что вы друзья, – ляпнул он совершенно неожиданно.
Он пялился на них с изумлением.
Паша повернул голову в его сторону, и в этот самый момент Абзац выбил у него из руки пистолет. Они одновременно бросились к пистолету, но Абзац оказался проворнее и первым схватил оружие с пола. Стоя на четвереньках, Паша заскулил:
— Не надо!
— Не буду! Я же сказал, что в дурака стрелять не собираюсь. А за свои слова я отвечаю, – сказал Абзац, приковывая Пашу к батарее рядом с ментом. Для того чтобы приковать их рядом, пришлось изрядно повозиться, опыт и профессионализм победили.
— Посидите, поговорите, времени для дискуссий предостаточно. Никакого регламента, – сказал Абзац удовлетворенно.
— Убийца! – кричал ему в спину прикованный наручниками к батарее Паша и дальше по тексту – сплошные оскорбления, в которые Абзац не вслушивался, ведь ничего иного в подобных случаях не говорят.
Впрочем, последняя фраза, которую Абзац услышал уже в дверях, запала ему в душу.
— Каждый раз, когда ты убиваешь человека, ты убиваешь себя! – прокричал ему вслед Паша.
Это было неожиданно точно сказано. Абзац и сам часто думал о том, что, убивая людей, он убивает себя, точнее, свою душу. Но ему не приходило в голову, что кто-то еще может додуматься до такой формулы. Тем более такой ограниченный тип, как Паша.
Впрочем, какая разница. Он жив. Пистолет теперь у него. Что с ним делать? Это второй вопрос. Погода хорошая, день светлый и ясный. А то все дождь и дождь. Достали эти небесные слезы за последнее время как никогда.
Он торопливо оставил дом с высоким фундаментом, бросил беглый взгляд на распятую кроличью шкурку, которая сушилась на солнышке, повернул черное кольцо на калитке.
Уселся за руль бежевой «копейки», которая за последние дни стала ему как родная, и в очередной раз подумал: «Надо побыстрее вернуть ее хозяину». И, как бы в благодарность за такие мысли, старая машина завелась с первого раза. Поехали!
Все свидетельствовало о том, что ему следует быть довольным собой, но нет. На душе было отвратно. Мерзко и беспросветно. Это в природе наступил просвет – выглянуло солнышко. А у него в душе – туман. Ему казалось, он движется по вымершей пустыне, Серая безотрадная пелена застилала все кругом.
А что его ждет? Алкоголь. Ведь первая же выпитая им рюмка практически лишала его воли. Что потом? Забытье? Пробуждения на смятых простынях с больной головой? Снова стучала кровь в висках.
А где-то совсем близко психопат, убивший своего брата по непонятной причине. А с психопатом Лика. Его Лика… Нет, уже не его. Она уже не имеет к нему никакого отношения… Нет, имеет. Потому что сейчас от него зависит ее жизнь. Ее жизнь зависит от того, как он себя поведет. Он не может бросить ее сейчас. Ее надо выручать, а там пусть живет как хочет. Ясно, что им не быть вместе, но не бросать же ее. Ведь большинство бед на земле происходит именно оттого, что близкие люди отстраняются в самые ответственные минуты…
