Замолчала даже Ниночка, мечущая громы и молнии на головы амбалов, виновников потасовки. В одночасье отрезвевшие посетители отхлынули к стенам. Кое-кто рванул даже к выходу.
А я очутился посреди танцевальной площадки.
Меня окружили со всех сторон, но нападать не спешили.
Собственно, так и должны поступать настоящие бойцы. Для начала противника нужно запугать, чтобы он психологически сдался уже до боя.
И похоже, им не понравилось то, что я сумел справиться не только с «быками», но и с их товарищами, без сомнения солидно подкованными в тхеквондо.
Судя по стойкам, они собирались атаковать меня на всех трех уровнях: ноги, корпус, голова. Такая безукоризненная организованность несомненно отрабатывалась на многочисленных тренировках.
Надо отдать должное Чону — только незаурядный мастер-наставник способен добиться четкого взаимодействия учеников столь разных по характеру, темпераменту и физическим кондициям: каждый из них избрал для схватки со мной самый эффективный для него стиль.
Мне и впрямь не хотелось с ними драться.
Устроить здесь бойню — мало чести. Тем более, что я желал совсем иного — влиться в их ряды. А случись драка, без увечий не обойтись.
И тогда путь в «Витас-банк» мне точно будет заказан.
— Парни, давайте разойдемся мирно… — Я спокойно огляделся. — Не я затевал эту драку. С вашими товарищами я тоже пытался договориться, но, увы…
— Вот сука… — не выдержал кто-то из них. — Он еще имеет наглость понты бить.
— Сейчас мы из тебя, козел, отбивную сварганим, — поддержал его другой.
— Я вас предупредил… — Я равнодушно пожал плечами: с дураками базарить — только время зря терять. — Только чтобы потом вы на меня не обижались.
— Ни фига себе заявочка… — Это уже сказал тот, что стоял напротив. — Во борзой… — Он присмотрелся ко мне и вдруг воскликнул: — Вот так встреча! Вован, ты позырь, кто перед нами!
Произошла мгновенная перегруппировка, и в круг вошел уже знакомый мне по финалу соревнований парень.
— Так, так…
Он прошелся на пружинящих ногах по дуге, вне моей досягаемости.
— Не ожидал… Спокойно, ребята, он мой! Мне кажется, мы с тобой еще не все выяснили.
— Вован… — попытался вмешаться первый. — Вован, какого черта!
— Заткнись! — огрызнулся тот. — Я сказал — он мой. Или ты возражаешь? — Он насмешливо воззрился на меня.
— Какие могут быть возражения? — пожал я плечами. — Вас так много, и вы все такие козырные…
— Сейчас мы с тобой поработаем в суперфинале. Идет?
— Не лучше ли перенести наш «суперфинал» в спортзал, на татами? Мебели жалко.
— Ничего. Кто проиграет, тот и заплатит.
— Я не настолько богат…
— Труса празднуем?
— А что, похоже?
— Не знаю, тебе видней.
— Просто если я окажусь победителем, то твои кореша мне это вряд ли простят. А значит, здесь будет много дров наломано.
— Вы слышали? — обратился Вован к окружавшим нас парням. — Он нас за фраеров держит.
— Ни в коем случае. Но не кажется ли тебе, что десять на одного — это перебор?
— Не переживай. — Вован презрительно покривился. — Они тебя не тронут. Только, боюсь, за мебель все-таки тебе придется заплатить. Я никогда два раза на одни и те же грабли не наступаю.
— Никогда не говори «никогда».
Он уже начал раздражать и злить меня своей глупой самоуверенностью. Может, Вован решил, что я выпивши и моя реакция стала хуже?
Болван…
Он ударил стремительно и, как ему показалось, внезапно.
Пока шел базар-вокзал, Вован буквально по миллиметру приблизился ко мне на необходимую дистанцию. И постарался воспользоваться преимуществом по полной программе.
Но он никогда не слышал нравоучений Юнь Чуня. Учитель говорил: «Мастер хэсюэ-гун должен быть готов отразить нападение врага в любой момент, даже во сне. Если человек улыбается и говорит любезности, это еще не значит, что он твой друг или приятель. В следующее мгновение он может поразить тебя в самое уязвимое место. Никогда этого не забывай. У мастера, овладевшего Великим Дао, есть только один друг — вечность».
Я видел жалкие ухищрения Вована. И точно знал, когда он ударит, куда и как.
Но, несмотря на злость, которая одолевала меня, я все-таки его пожалел — для пользы дела.
Наверное, парни так и не поняли, почему Вован, вместо того чтобы продолжить атаку, сначала застыл в нелепой позе, а затем медленно опустился на пол, будто его сморил внезапный сон.
Они в полном недоумении смотрели то на меня, то на своего товарища, не подававшего признаков жизни. Свершившееся у них на глазах было невероятно и находилось за пределами здравого смысла.
Я знал, что теперь кое у кого из них поджилки затряслись. Я это замечал по взглядам и по тому, как их крепкие мышцы вдруг утратили упругость, превращаясь в обычное мясо.
Наверное, такое понятие, как психологическая устойчивость, не входило в программу тренировок, предложенную Чоном.
— Прекратите!
Голос был резок и суров.
— Всем на свои места!
Чон появился внезапно, хотя я и ждал его. Не глядя на меня, он продолжил:
— Этих хмырей — вон, — указал он на все еще не пришедших в себя амбалов. — И чтобы я здесь больше их не видел.
Когда охранники бросились выполнять приказание, он поднял на меня глаза:
— Пойдем со мной. Есть разговор…
И, не оглядываясь, пошел в направлении банкетного зала.
В другое время и при иных обстоятельствах я бы воспринял приглашение с точностью до наоборот.
Но меня уже поджидала Ниночка. Она не находила места от возбуждения, горя желанием выразить свою благодарность и внезапно проснувшуюся любовь по полной программе.
Однако я знал, что с ее «программой» может справиться разве что бульдозер, так как он глухой и железный.
И кроме того, я жаждал встретиться с Наумом Борисовичем.
Поэтому я лишь сделал ручкой всей нашей честной компании и решительно закрыл за собой дверь банкетного зала, возле которой сразу же выросли двое охранников «Витас-банка».
Опер
Странная штука жизнь. Строишь, планируешь, пребываешь в уверенности, что все идет как нужно, испытываешь удовлетворение от своих умных замыслов, работаешь ради их исполнения словно каторжник…
И в один прекрасный день все это летит в тартарары. А ты снова оказываешься не только у разбитого корыта, но и без штанов.
