Мы подкатились к колесам автобуса без приключений.
Наверное, наблюдатель отвлекся или просто не заметил — «Икарус» отбрасывал длинную тень, которую мы с успехом и использовали.
Мы проползли под днищем автобуса — и облегченно вздохнули: дверь оказалась открытой.
Роли были распределены заранее — в прорыв первым идет Волкодав, за ним Акула; я выступаю в качестве «чистильщика».
Мы переглянулись, Акула незаметно перекрестился.
Пора!
Такой стремительности от Волкодава я не ожидал. Он прыгнул внутрь автобуса, как леопард. За ним рванул и Акула.
Они так молниеносно проделали свой маневр, что мне показалось, будто я замешкался.
Когда я последовал за ними, в «Икарусе» бушевал ад: Волкодав бил длинными очередями вдоль салона с правой стороны, кроша в капусту все подряд, а Акула — слева.
Я растерянно водил стволом автомата туда-сюда, не находя цели.
Мне показалось, что я просто лишний. Все стрелки противника уже лежали там, где их застал огонь, — на сиденьях и на полу.
Как я успел среагировать, уму непостижимо…
Что делал один из них в кабине водителя, можно было только гадать. Возможно, он и был тем самым наблюдателем, что нас проворонил.
Похоже, на первых секундах нашего вторжения он просто растерялся. Но когда прошел первый мандраж, он схватил автомат и уже готов был пустить его в действие.
Я услышал у себя за спиной щелчок передернутого затвора — такой тихий на фоне рвущего барабанные перепонки грохота автоматов Волкодава и Акулы, что его можно было принять за иллюзию.
Но я так часто слышал в Афгане этот звук, что мог его отличить от тысячи других.
Мгновенно развернувшись и еще не видя противника, скрытого ограждением, я полоснул очередью сначала от живота, на половине высоты человеческого роста, а затем прошил пулями всю кабину, сделав из нее решето.
— Амбец! — раздался довольный голос Волкодава.
И только тогда я понял, что в салоне автобуса наступила тишина.
— Акула, проверь клиентов на предмет повышенной живучести, — приказал Волкодав. — И собери оружие — им оно уже ни к чему.
— Один, — спустя полминуты доложил Акула. — Похоже, что доходит. Секир-башка?
— Да ладно, хрен с ним. Жалко пулю тратить.
Их было семеро. Вместе с моим. Все в камуфляже и экипированы по первому классу.
— Майор, снимаю шляпу, — с уважением посмотрел на меня Волкодав. — Акула, взгляни…
Они заглянули за ограждение. Я этого делать не стал — в это время менял рожок.
— Да-а… — протянул Акула. — Ну ты даешь, майор… Его теперь и на том свете не соберут.
— Ты лучше поблагодари майора, остолоп, — сказал Волкодав. — Он нам жизнь спас. Все, дружище, мы с тобой квиты. Рот фронт!
Волкодав поднял вверх сжатый кулак в международном приветствии.
— Я не забуду… — ответил я коротко.
Мы перезарядили оружие и осмотрелись.
Похоже, акция с автобусом в пылу схватки оказалась не понятой командирами групп захвата, потому что в нашу сторону по-прежнему летели пули спецназовцев, и мы передвигались по салону на четвереньках.
— Всем группам! — рявкнул в переговорное устройство Волкодав. — На связи «Буран». Кончайте лупить по «мышеловке»! Она под контролем. Займитесь вплотную вариантом номер два. Вплотную, черт вас дери!
Я посмотрел по сторонам.
Ночь, несмотря на снежный покров, показалась мне еще темнее, чем прежде. Мрак, спускающийся с небес, глушил все звуки. Даже частая стрельба из автоматического оружия была слышна словно через ватный фильтр.
В близлежащих домах кое-где зажигался свет, но тут же моментально гас. Похоже, привычные к разборкам местных крутых обыватели не испытывали большого желания узнать подробности ночного боя.
Они предпочитали сидеть в полной темноте за надежными стенами. Как я сейчас их понимал…
— Тебя…
Волкодав протянул мне мобильный телефон.
— Серега, я на исходной позиции, — раздался в трубке голос Кузьмича. — Какие будут указания?
— Подошел наш ОМОН, — сообщил я Волкодаву. — Будем его задействовать?
— Пока не нужно. Пусть перекроют все улицы, чтобы ни въехать, ни выехать. Понял идею?
— Думаю, да. Кузьмич, поставь везде «капканы».
— Понял. Будет сделано.
— В зону «пороховых складов» никого не пускать. Никого!
— Дошло. Можешь дальше не объяснять.
— Тех, кто попытается уйти, брать. Желательно живьем. Не должна и мышь проскочить!
— Так ведь как получится… Ежели шибко брыкаться не будут — мы с дорогой душой. Ну а если завертится коверкот… в общем, заранее извиняюсь, Серега.
— Лады. Действуйте жестко, без оглядки. Эти парни, судя по первым впечатлениям, очень опасны и хорошо вооружены. Работайте с подстраховкой.
— Учи ученого… — буркнул Кузьмич.
— Конец связи. Если понадобишься, позвоню. Или пришлю кого-нибудь. Удачи.
— Взаимно…
Волкодав прильнул к прибору ночного видения, стараясь особо не высовываться.
— Что там? — в нетерпении спросил Акула.
— Хреново. Они пытаются завести тягач. Значит, хотят сваливать. Где эти мудаки?! Они что, уснули?
Под «мудаками» Волкодав подразумевал группы спецназа, которые уже должны были прорваться к рефрижератору.
Но на самом деле они топтались где-то на подходе. А вокруг тягача сосредоточились наши противники.
— Акула, заводи! — приказал Волкодав.
— Понял! — бодро рявкнул тот.
Акула стащил с водительского сиденья и выбросил наружу буквально разорванное пулями человеческое тело.
— Везуха, командир! — возопил он радостно. — Ключи от зажигания на месте.
— Быстрей поворачивайся, оглобля хренова! — рявкнул в ответ Волкодав. — Они уже прогревают мотор.
И в этот миг свинцовый град застучал по обшивке «Икаруса». К сожалению, наша акция не долго оставалась незамеченной.
Мы тут же открыли ответный огонь.
Наконец заурчал и мотор автобуса.
— Давай, давай, Акула, сукин ты сын! — орал Волкодав, не решаясь подняться во весь рост.
Он стрелял «из-за угла» — спрятав голову и высунув наружу только ствол автомата; это называлось «навести шороху».
«Икарус» взревел и двинулся вперед, набирая скорость.
— Где эта сучья «Грета»?! — матерился Волкодав. — Она всегда прибывает на шапошный разбор, мать ее!..
