Тут «разбойник» взял свою спутницу под руку.
— Пошли, Лиссель, столик готов.
— Подожди минутку, — не могла себе отказать в удовольствии пококетничать «нимфа».
Однако ее кавалер продолжал нетерпеливо тянуть девушку за руку.
— Пошли, пошли, Лиссель! Подумай, какой стол! Ну, что тебя может тут задерживать!?
Девушка вырвала руку.
— Кош, не надо изображать из себя хозяина и мешать мне развлекаться!
— Мы потеряем места, — продолжал бубнить Кош, одним глазом с ненавистью глядя на Джейро.
И тут Лиссель увидела отличный шанс поразвлечься.
— Ах, простите, я была так невежлива! Джейро, это Кош Диффенбокер. Кош, а это Джейро Фэйт.
Кош некоторое время с недоумением переводил глаза с Джейро на Лиссель и обратно и, наконец, нетерпеливо сказал:
— Ладно, Лиссель, пошли, хватит заниматься глупостями! Если мы сейчас же не поторопимся, то точно потеряем места.
— |Ну да, торопиться! Скакать! Бегать-прыгать! Я и забыла, что на этом маскараде надо весь вечер играть в пятнашки!
— |Послушай, что я скажу Хэйнаферу?
— Что хочешь. Я к нему не имею ни малейшего интереса, он и так получает от меня больше, чем заслуживает!
— Это Хэйнафер-то? — неуверенно переспросил Кош. — Да он всегда знает, когда и что хочет.
— Оно и заметно. Словом, ступай-ка ты пока один и договорись насчет столика, а я приду буквально через минуту.
С неуклюжей грацией Кош Диффенбокер стал проталкиваться через разношерстную толпу. Лиссель же повернулась к Джейро, и на губах ее задрожала улыбка.
— Ну, что ты думаешь обо всем этом празднике, Джейро?
— Весьма впечатляюще. Мне лично понравились декорации.
— Это я работала с ними в комитете! — счастливо засмеялась девушка. — Посмотри на это чудо в зеленой шляпе и с хвостиком крючком! Я одна его раскрасила! И, как видишь, сумела подобрать самые верные цвета!
— Замечательная работа. Ты рождена, чтобы быть художником или же… — Джейро отвлекся, глядя на яркое шествие, но Лиссель потребовала закончить:
— Или кем?
— Скажем так… таинственной женщиной тысячи интриг.
— Хочу быть обеими! — взвизгнула от восторга Лиссель. — Зачем себя ограничивать? Тем более что у меня к тебе есть чрезвычайно важное дело.
— Какого рода?
— Просто дело! — И девушка изобразила пальцами нечто воздушное.
— Я заинтригован, — признался Джейро. — Там, в терминале, ты дала мне понять, что я не только нимп, но и унылое ничтожество. Теперь все неожиданно изменилось. Теперь я, Джейро, чудесный Джейро, очаровательный Джейро, талантливый Джейро. Или ты от меня чего-то хочешь добиться — или решилась вдруг закрутить стремительный роман. Так что из двух?
Лиссель удивленно покачала головой.
— Поверить не могу, что ты так циничен! Когда мы встретились в терминале, я была просто расстроена делами дяди, потому и оказалась немного… невежливой. Но сегодня я совсем другая, настоящая.
— Именно об этом я и думаю. С чего бы это вдруг мы с тобой подружились?
Лиссель вытянула пальчик и коснулась им кончика носа Джейро — некое магическое движение, всегда делавшее ее физическое присутствие рядом с молодым человеком пронзительно реальным. Джейро тут же решил, что интрижка с Лиссель будет делом приятным — или, по крайней мере, полным неожиданностей. И к тому же совершенно невероятным, учитывая ее высокое социальное положение.
— Так это и есть твой ответ? Если это так, то я не понимаю его.
— А ты и не должен ничего понимать. Таким образом я скрываю свои тайны.
— Очень плохо, — развел руками Джейро. — На тайны времени у меня нет, потому я снова становлюсь плохим Джейро — космическим путешественником.
И тут же над своим плечом юноша увидел нависшую тень. Обернувшись, он обнаружил крупного, почти толстого молодого человека в вызывающем костюме собачьего парикмахера. Им оказался Хэйнафер Глокеншау, лицо его пылало гневом.
— Что происходит? — возмутился он. — Почему ты вообще здесь? Ты нимп, а здесь праздник для избранных — только для Квадратуры! Ты совсем, что ли, выжил из ума, чертов шмельцер?
— Не будь идиотом, Хэйнафер! — крикнула Лиссель. — Ты что, не видишь, что он простой музыкант!?
— Ну и что из того? Он должен сидеть тихо, чтобы его никто не видел, за кулисами, а не лезть к гуляющим!
— Хэйнафер, опомнись! Джейро ведь не сделал ничего дурного!
— Я совершенно в полной памяти, Лиссель. Там, за занавесом, он музыкант, но здесь этот разряженный идиот — шмельцер.
— Ты становишься истериком, Хэйнафер! — разозлилась девушка. — Пойдем, Кош занял нам столик. — Лиссель быстро глянула через плечо на Джейро и увела красного от негодования Хэйнафера с собой.
Эпизод явно взволновал Глокеншау, который никогда не любил Фэйта, считая его льстивым и недалеким. Присутствие этого противного нимпа на празднике, куда приглашены только избранные, показалось Хэйнаферу прямым оскорблением.
— Зачем ты вообще его заметила? — выговаривал он Лиссель по дороге к столу. — Он же шмельцер и муп!
— Уйми язык, Хэйнафер! — небрежно урезонивала его Девушка. — Он очень интеллигентный и умный юноша. А как замечательно он играет на суаноле! К тому же он очень красив, причем так романтично, по-старинному… Разве не так?
— Конечно, не так! — еще больше распалялся ее спутник. Лиссель нравилось дразнить Хэйнафера, и она с упоением продолжала:
— А тебе надо быть более снисходительным, хотя бы иногда. Я, например, с удовольствием пригласила бы его за наш столик, Джейро действительно очень интересная личность.
— Отставной козы барабанщик — вот он кто! — вспылил Хэйнафер. — Он не в Квадратуре — и этим вообще все сказано!
— Ты экстремист, Хэйнафер. Извини, что говорю это тебе прямо в лицо, но это правда. Квадратура Круга — еще не все в жизни.
— Ха-ха! Квадратура, может быть, конечно, и не все, но она, тем не менее, отделяет высшее общество от всяких шмельцеров, маргиналов и мупов.
— А ты бы с ним справился?
— Разумеется, и очень даже легко. Этот слизняк, тупица и маменькин-папенькин сынок беспомощен, как козявка. Я бы и вообще назвал его последним дерьмом из последнего клозета. А если он еще и начнет увиваться вокруг тебя, то я этого жалкого слизняка, это последнее дерьмо размажу по всем окрестностям и научу держаться подальше от приличного общества.
— Ну, тебе видней. А я все-таки приглашу его в Цветочный павильон, где он будет странствующим музыкантом, и ты, надеюсь, будешь вести себя пристойно.
