— Ладно, давай-ка вернемся к нашим баранам, — пожал широкими плечами Гайинг. — Это занятие, по крайней мере, определенно и реально.
Подходил к концу весенний семестр в лицее, и академические успехи Джейро оказались настолько хорошими, что его занесли в специальные списки и дали возможность самому составлять свое расписание и назначать сроки сдачи курсов. Джейро выбрал домашнее обучение с еженедельными отчетами преподавателям через компьютер. Таким образом, у него высвобождалось много времени для занятий с Гайингом. Юноша стал замечать изменения, происходящие с его телом: плечи и грудь развернулись, бедра, икры и бицепсы стали как каменные, кости отяжелели и сделались плотными. Он уже начал изучать сложные комбинированные блоки и сцепки, даже некоторые экзотические цепочки движений, позволявших мгновенно выводить из строя любого противника. Гайинг по-прежнему настаивал сначала на точности, затем на скорости, и, наконец, на гармоничности движений. И по-прежнему Джейро не разрешалось перейти к новому упражнению, не освоив до автоматизма старого.
— Сейчас ты уже на третьем уровне настоящего профессионала, — а это солидное достижение, — как-то сказал ему Гайинг. — Остальные уровни еще впереди, не говоря уже о сотне различных школ, о которых в данный момент говорить рано. Я имею в виду различные устрашающие звуки, иллюзии, пылевые и туманные завесы, миниатюрное оружие и тому подобное, да и это еще не конец. Сейчас важно продолжать заниматься фундаментальными вещами. Тебе еще многого нужно достигнуть, но новичком ты уже можешь себя не считать — это точно. Словом, твой индекс уверенности весьма возрос.
Джейро только усмехнулся и с новым жаром бросился отрабатывать движения.
В тот вечер Хайлир вернулся домой с кучей новостей из конторы земельного регистра. И за вечерним чаем поделился с женой и сыном:
— Вы помните то старое ранчо «Желтая птичка», принадлежавшее Клуа Хутсенрайтеру, расположенное к югу от нас за холмами?
— Конечно! — хором ответили Алтея и Джейро.
— Так вот. Несколько лет назад он продал эту свою собственность синдикату — компании Файдол — и по очень низкой цене, насколько мне известно. Сегодня, будучи в земельном регистре, я совершенно случайно увидел в списках этот самый Файдол. Так я обнаружил, что большей частью этой компании владеет некий Джилфон Рут, эксцентричный миллионер из Вал Верде, а двадцать процентов акций держит Форби Милдун, человек, занимающийся недвижимостью. Это тот самый Милдун, который хотел продать там дом в Каттерлайне. И тут я задумался. Задав несколько вопросов, я узнал, что Рут — человек жеста со склонностью к феерическим инвестициям, как на Галингейле, так и по всему миру.
— Но нам-то зачем «Желтая птичка»? — удивилась Алтея. — Это совершенно заброшенная дикая земля, ничем не отличающаяся от нашей, только не настолько живописная.
— Пока еще старые слухи не исполнились, но… теперь поговаривают о том, что начнутся крупные вложения в развитие земель, предназначенных для членов Вечности. Рут тоже хочет войти туда, но ни один из трех клубов его не возьмет. Для Конверта он неудобен, для Вертопраха — слишком властен, а в Кванторси надо подавать списки за три поколения вперед. Таким образом, единственный путь, возможный для него, заключается в огромных вложениях и развитие местности.
— И все-таки это странно, — заметила Алтея. — Как же он может вступить в Вечность, если ни один из трех клубов его не возьмет?
— Осмос
[14]
, — пожал плечами Хайлир. — Или что-нибудь в этом духе. Короче, пока никаких явных доказательств у меня нет, да и вообще, все это, возможно, лишь пустые вымыслы.
— Форби Милдун? — неожиданно воскликнул Джейро. — Это дядя Лиссель Бинок! А у Рута стоит в космопорте прекрасная яхта, которой он никогда не пользуется. Лиссель говорила мне, что Милдун хочет ее купить, но Рут постоянно придумывает какие-то фокусы с ценой.
— Значит, на самом деле он и не хочет продавать ее, — разумно заметил Хайлир.
После чая Джейро ушел заниматься, а Фэйты сели просматривать свои записи о мире Ушант, где летом собирались принять участие во всемирном конгрессе эстетических философов. Они как-то даже спросили Джейро, не хочет ли он поехать с ними.
— Ушант — обворожительный мир даже сам по себе, — восторженно сообщила Алтея. — Народ там даже на самых низших уровнях занимается философией, и всевозможные тактики сознания давно уже стали у них неотъемлемой частью жизни.
— Не забывай, если ты действительно хочешь заниматься эстетической философией, как мы тебе советуем, этот конгресс станет для тебя большой подмогой, — добавил Хайлир.
— По крайней мере, ты сможешь там завязать нужные знакомства, — подхватила Алтея.
— Там мы будем весьма запросто общаться со многими знаменитостями в различных областях науки: антропологами, эстетическими аналитиками, культурологами, исследователями сравнительного искусства и параллельного развития, такими же, как мы, символистами. Там будет вполне доступен даже Клуа Хутсенрайтер. Словом, случай удивительно удобный, — привел неопровержимые доказательства Хайлир.
— Наверное. Просто в настоящий момент я очень занят: лицей и борьба занимают все мое время, — ответил Джейро.
— И как долго ты собираешься еще заниматься этой борьбой? — с явной неприязнью в голосе уточнил Хайлир.
— До тех пор, пока какое-нибудь несчастное существо не повалится на землю от одного прикосновения его пальца, — насмешливо ответила Алтея.
Джейро рассмеялся.
— Это можно уже и сейчас. Хочешь, попробую на тебе, мама?
— Ладно, давайте серьезнее, — одернул его Хайлир. — Скоро будут каникулы.
— Согласен. Но сейчас я нахожусь на том этапе, когда чем больше знаешь, тем больше хочется узнавать еще.
— Надеюсь, что твоего пыла хватит еще и на учебу в институте, — едко заметил Хайлир.
4
Кончился и осенний семестр, за которым шли короткие двухнедельные осенние каникулы, после чего наступал последний этап учебы Джейро в лицее.
Время шло быстро. Скоро должен был наступить уже и Домбрильон — большой бал, происходивший за неделю до выпуска. Домбрильон — главное событие года, стирал все социальные различия, так что теоретически все от самого ничтожного нимпа до молодого человека, уже успевшего достичь приличных уровней, могли общаться на нем совершенно по-приятельски. На практике же, каждый клуб устраивал собственный стол и заказывал для своих членов особые костюмы.
Но романтическая сторона события начала туманить воображение Джейро. И теперь он не мог не чувствовать болезненных уколов зависти при мысли о тех вечеринках и праздниках, из которых был исключен. Он успокаивал себя тем, что это произошло по его собственному желанию и, в конце концов, если уж так захочется, он может хоть сейчас вступить без всякого труда даже в Великую Маску. В качестве компаньонок всегда были под рукой девушки из клуба аутсайдеров, и в их согласии можно было не сомневаться. Эти девушки относились в основном к нимпам, людям из других миров, провинциалкам и, кроме того, просто представительницам всяческих политических асоциальных течений, таких, как анархисты, полусоциопаты, религиозные зилоты и прочее. Многие из этих девушек выглядели вполне мило, другие славились безупречным поведением. Некоторые ругались, чертыхались и танцевали, слишком виляя бедрами, а некоторые делали туманные жесты и носили волосы, заплетенные в косы нелепыми бантами. Одна такая девица как-то приехала на официальный бал завернутой только в двухголовую змею. Другая, сильно подвыпив, начала изображать под оркестр бушующее море, несмотря на то, что оркестр в это время играл медленную печальную пассакалию. Словом, большинство из них относилось к типу «забросим чепцы за мельницы»,
[15]
и потому, поразмыслив, Джейро решил, что компаньонку все-таки лучше выбрать где-нибудь в другом месте, если, конечно, он действительно соберется идти на Домбрильон.
