— Стас, тебе в ближайшие часа два машина не нужна?
— Да вроде нет. А ты чего задумал? К тебе Гауз приехал. Работай!
— Как приехал, так и уедет. Потом объясню. Давай ключи.
— Бери. Тебе виднее. Только что шефу будешь докладывать?
— У него и без меня полно информации. Вы с Нуром что-нибудь подкинете.
Беру у Стаса ключи от «Машки» и выхожу к Гаузу.
Традиционные приветствия.
— Извини, — говорю Гаузу, — срочно нужно в бригаду, большой начальник из Кабула прилетел, меня вызывает. Посидите, попейте чайку, а я через тридцать минут буду.
Вызов большого начальника для афганца — веская причина.
Я уехал, только не к начальнику, а к Володе — шифровальщику на десятую виллу.
— Что-то случилось? — удивился он, увидев меня.
— Ничего. Афганских товарищей пытаюсь приучить к дисциплине. Давай в нардишки сыграем.
— Давай. Может, по рюмочке?
— Нет, спасибо! Неудобно, я вроде как на работе.
— Как скажешь.
Сели играть в нарды.
Через полчаса прошу Володю посмотреть, что на нашей вилле делается. Минут через пять он возвращается.
— Никого не видно. Наверное, афганцы с ребятами чай пьют.
Продолжили игру. Через час Володя снова идет в разведку, после чего сообщает:
— Возле виллы сидят твои афганцы.
Еще через полчаса он сообщил:
— Ходят взад — вперед.
Ходят? Это хорошо, значит, нервничают. А почему нервничают? А потому, что о результатах встречи нужно доложить Гульхану. А что докладывать? Нечего.
— Давай еще одну партию, и я поеду, а то уже время, им пора в Кандагар возвращаться.
Во втором часу дня подъезжаю к вилле. Извиняюсь перед Гаузом — раньше, мол, не мог освободиться. Тот объясняет, что нужно обменяться информацией, но я возражаю:
— Нет, Гауз, вам время ехать в Кандагар. Не могу я рисковать вашей безопасностью. Отложим на завтра. К которому часу сможешь подъехать?
Гауз заверяет меня, что к девяти утра будет на вилле. Прощаемся. Даю им с собой немного продуктов, на дорожку.
На следующий день ситуация повторяется. Гауз приезжает, но уже к одиннадцати, я уезжаю к другому «большому начальнику». Афганцы нервничают.
На третий день, не скрою, волнение присутствовало, поскольку не знал, чем закончится мой эксперимент. Выхожу во двор на шум подъехавшей машины. Это Гауз, а с ним начальник отделения Джахир. Смотрю на часы. Время половина девятого. Не зря тратил нервы!..
Позже, в Кабуле, когда ребятам рассказывал о своих воспитательных действиях, один удивленно спросил:
— Так и было, как рассказываешь? А если бы он на тебя рапорт накатал?
— Какой рапорт?
— Рапорт, что ты ему плохо советуешь.
— И что дальше? — интересуюсь я.
— Что дальше? На одного нашего советника афганец написал рапорт, что он плохо с ним работает, так его отправили в Союз, не дав дослужить срок. Вот так.
Да, дела… Оказывается, надо опасаться не душманских снарядов, а рапортов своих подсоветных, из-за которых могут отправить домой!
В этот день поработал продуктивно, за все три дня. В основном оценили собранную информацию по организации «линии Маннергейма». Поближе познакомился с Джахиром. Толковый сотрудник, хотя и не имеет специальной подготовки. Хорошо владеет оперативной обстановкой, а ведь у него самый сложный участок — Дехходжа. Надо с ним вплотную поработать, из него получится грамотный руководитель.
Через год после учебы на курсах в Ташкенте Гауз вспомнил эти три дня.
— Мошавер Саша, а ведь никакого большого начальника не было? Я понял! Ты меня к дисциплине приучал.
Разве же, дорогой товарищ, я тебе правду скажу? Нет, конечно! Каждый из нас остался при своем мнении, но результатом оба были довольны.
В дальнейшем, когда приходилось работать на виллах, мои подсоветные ни разу не опоздали к намеченному времени. Шеф меня даже в пример ставил.
— Почему не работаете? — спрашивал он моих товарищей по оружию.
— Игорь Митрофанович, подсоветные еще не подъехали! Договаривались на девять часов, а их все нет.
— А почему к Александру вовремя приезжают?
Я гордо распрямляю грудь. Знай наших!
— Может, он медом намазан? Действительно, Санек, чем ты их берешь?
— Надо работать над собой, изучать национальные особенности, традиции, а не водку в свободное время пьянствовать, — шучу я.
— Болтун! — Ребята расходятся по своим местам.
Болтун не болтун, а результат налицо.
* * *
После отъезда афганцев подал материалы шефу.
— Думаю, есть смысл заняться твоей идеей. Завтра обсудим у Гульхана.
— Завтра в Кандагар?
— В Кандагар. Не хочешь ехать?
— Наоборот, хочу. Надоело на вилле сидеть.
— Надоело сидеть? Надевай кеды, Тахир команду собирает. Ты как к футболу относишься?
— Положительно. И мяч есть? — задаю глупый вопрос.
— Арбуз пинаем, — улыбается шеф. — Конечно, есть. У нас все как в Союзе. И партийные собрания, и партийные бюро, и совещания, и физкультура — все есть. Короче, переодевайся, человек восемь уже набралось.
Футбол я любил, играл неплохо. Мне даже пророчили футбольную карьеру, но не получилось. Где было заниматься, если каждый год меняли места жительства? Отец в разных уголках земного шарика Родину защищал, а мы — мама, я и сестра — за ним ездили.
Во время моей службы на Алтае в отделе была сильная футбольная команда. В городе обыгрывали и милицию, и комсомольский актив. Горком комсомола даже секретарей первичных комсомольских организаций предприятий подбирал из тех комсомольцев-активистов, кто хорошо играл в футбол. Но нас официально им обыграть так и не удалось.
Мяч гоняли больше часа. Здорово играл Тахир. Финты выдавал — команда мастеров позавидовала бы. Игорь Митрофанович при своей комплекции и возрасте был довольно активен и подвижен, со спортом явно дружил. Остальные ребята также весьма прилично играли. О себе из скромности промолчу, но честь родного Бийска не осрамил.
После футбола — в баню. День провели с пользой.
* * *
Ночью был обстрел — первый приличный обстрел вилл с момента моего прибытия в Кандагар. До этого были отдельные взрывы, но это так, не в счет. Обстрел этой ночью заслуживал уважения.
Выползаю из своей комнаты, пригодился первый кандагарский урок, спрашиваю:
— Мужики! Что делать?
