Я тебе покажу пару проток, про которые никто, кроме браконьеров, не знает, – она так умоляюще посмотрела на Филарета, что он только махнул рукой.
Баба Маня вела катер, сворачивая то вправо, то влево, постоянно меняя скорость. Катер то еле плелся, раздвигая острым носом камыши, кусты, протискиваясь между деревьями, то на полной скорости прямо-таки пролетал над заросшими тиной бочажками.
– Если снизить скорость, осадка у катера увеличится, и мы точно сядем в болоте по самые уши. Нас тогда отсюда даже сам водяной не вытащит! – объясняла престарелая проводница, ловко объезжая затонувшее дерево.
– Вы, наверное, в войну торпедным катером командовали! – восхитился Филарет, наблюдая за уверенными действиями рулевой.
– Приходилось, милок. На таком корыте мы за сорок минут до Челкента долетим.
– Я прикидывал, что часа полтора идти, – удивился Филарет, всматриваясь в открывшуюся перед ним водную гладь.
Прямо посередине узкого, не более ста метров ширины озера высился островок, весь поросший деревьями.
Катер взревел мотором и неожиданно взял вправо. Выйдя на редан, он все больше и больше разгонялся.
Баба Маня внимательно всматривалась вперед, строго держа руль в одном положении. Неожиданно катер заскользил по подводным полозьям, взлетел вверх, пролетел метров десять по воздуху, снова плюхнулся в воду и, описав красивую кривую, стал подходить к острову с западной стороны, как по солнцу определил Филарет.
Снизив скорость, катер ткнулся в кусты носом, раздвинул их и оказался в крохотной бухточке с небольшим пляжем, покрытым белоснежным песком. На берегу стояла крохотная деревянная избушка под остроконечной крышей, крытой камышом.
Резная деревянная скамейка стояла перед домиком за квадратной клумбой, сплошь засаженной разноцветными розами.
Сзади Лариса восхищенно взвизгнула.
Катер ткнулся носом в берег, и мотор выключился.
Стояла невероятная тишина. Только басовитый гул пчел нарушал ее.
Темная туча поднялась с цветника и, басовито гудя, медленно двинулась к катеру.
– Не вздумайте махать руками! – предупредила баба Маня.
Сунув руку в карман, она вытащила из него желтый кусок меда и, быстро сорвав с него полиэтилен, перегнулась через лобовое стекло и положила на нос катера.
Туча, состоящая из тысяч пчел, опустилась на нос, пожужжала, поднялась вверх и тяжело полетела обратно в цветник.
На носу остался лежать чистый кусок полиэтилена.
Все, в том числе и баба Маня, облегченно перевели дух.
– С такими сторожами можно никого не бояться! – восхищенно сказала Лариса.
Штук десять пчел моментально метнулись обратно.
– Свои это, свои, – ласково сказала бабуся, и пчелы, облетев катер, устремились обратно к клумбе.
– Это дикие пчелы. Они уже лет двадцать роятся на клумбе и никого, кроме меня, не подпускают.
– Может, сразу поплывем в Челкент? – предложила Лариса, не испытывая никакого желания сходить на берег.
– Первый же мент попросит у тебя документы. Надо всем привести себя в порядок, а только потом плыть за границу, – пояснила баба Маня, ловко выскакивая на песок.
Телефон залился тревожной трелью.
Баба Маня сунула руку в карман и, вытащив мобильник, первым делом посмотрела на дисплей. Послушав минуту, она отключила телефон и, сунув его в карман, спокойно сообщила:
– Весь поселок наводнен войсками. Опрашивают поголовно всех людей в поселке. Примерно через час они доберутся до лодочной станции. В запасе у нас максимум два часа. Душ за домиком. Первыми моются мужчины, затем Лариса и самая последняя я, – распорядилась бабуся и направилась к домику.
– Лариса! Отсчитай из сумки пятьдесят тысяч, сверни в трубочку и обвяжи резинкой, – попросил Филарет и добавил: – Сан Саныч! Пошли мыться!
Душ представлял собой простую деревянную кабину, в которой слева висело два махровых полотенца, выше которых находилась полочка с разноцветными шампунями в пластиковых бутылках и четыре запечатанные упаковки с мылом.
Быстро помывшись, Филарет наскоро побрился и сразу почувствовал себя на десять лет моложе.
Вода в душе была теплой и немного отдавала тиной. Какой-то умелец установил на полу железную педаль, наступая на которую клиент получал порцию воды. Стоило отпустить педаль, и вода переставала литься.
Вытеревшись полотенцем, надел трусы и только вышел из душа, как Лариса протянула ему джинсы, чистую рубашку и туго смотанный рулон долларов.
Сан Саныч скользнул на его место и сразу включил воду.
– Объясни, зачем нужны были эти гонки, взрывы на заводе, – спросила Лариса.
– Это отвлекающий маневр. Нашим врагам пришлось перекрыть город, отвлечь кучу войск и оперативных работников на поиск ложных диверсантов. Если бы не эта отвлекающая операция, то у нас практически не было шансов благополучно выскользнуть из города. Нас обязательно поймали бы. Ты много слышала об удачных ограблениях банков в России? Берут пункты обмена валют, инкассаторские машины, отдельные кассы, а банки практически никогда. У нас есть как у дилетантов практически все шансы благополучно завершить операцию. Один раз это может сработать. В артиллерии даже есть такой специальный термин: «незамыленный взгляд». Берут совершенно постороннего человека, лучше мальчишку или девчонку, и заставляют или просят смотреть на позицию противника. Посторонний человек сразу замечает несуразности в диспозиции противника, которые профессиональный наблюдатель уже просто не видит – они ему примелькались.
– Откуда столько валюты в нашем банке? – задала следующий вопрос Лариса.
– Эти деньги должны были передать в уплату за взрывчатку, которой хотели взорвать нефтезавод. На заводе многие тысячи тонн нефти, бензина, которые могли взлететь на воздух.
По значимости могла быть катастрофа похуже чернобыльской. Огромное облако взлетело бы вверх и село бы потом на землю. После нефти, тем более горящей, ничто на почве расти не может, пока нефтепродукты окончательно не разложатся. Думаю, что эти деньги никто искать не будет, кроме, конечно, хозяев. Это неизбежные издержки производства. До конца наших дней придется держать язык за зубами.
– Ты, похоже, не только украл деньги, но и спас город от катаклизма? – спросила Лариса, странно смотря на Филарета.
– Кончай размываться! Женщины ждут! – зычно сказала баба Маня, незаметно подойдя сзади.
Слышала она разговор с Ларисой или нет, Филарет не понял.
Сан Саныч в одних трусах выскочил из душа.
Завернуть деньги в пластик и выкопать ямку в песке было делом одной минуты.
Отряхнув руки, Филарет уселся на скамейку рядом с Сан Санычем и впервые за целый день понял, что никуда он не хочет отсюда уезжать.
