С визгом шин «Волга» остановилась прямо возле проводника.
Хлопнули дверцы, и из машины выскочили четыре человека, бросились к вагону.
– Ваши билеты! – встал на пути тщедушный проводник, поднимая фонарь на уровень лица.
– Санэпидстанция! Проверка в пути следования! – рявкнул Филарет, отодвигая проводника.
Глава 40
– Обгадился ты, Фима, по самое не могу! Поднял роту спецназа ОМОНа, два взвода спецназовцев ГРУ, самолеты, вертолеты, даже отделение морской пехоты задействовал, и в результате – ноль! Пардон, минус семнадцать лимонов баксов, провал операции, куча трупов, гибель трех чеченских резидентов и самое главное – провал операции. Я восхищаюсь этим инженером! Обыграть столько людей и скрыться! Мимоходом взорвать машину с мужем своей любовницы! Это филигранная работа! – Николай Степанович радостно потер руки и, налив себе рюмку коньяку, с наслаждением выпил до дна.
Со вкусом закусил долькой лимона и снова потер руки.
– Ты чего радуешься? Тебя тоже по головке не погладят! Можешь слететь со своего тепленького места! – кинул из-под насупленных бровей острый взгляд Ефим Маркович.
– Я осуществлял только консультативную помощь, а все лавры и шишки только твои, – спокойно отпарировал Ежик выпад лобастого.
– Надо найти его родственников и через них воздействовать на инженера! – выдвинул новую идею Ефим Маркович.
– У тебя совсем с головкой туго? Тебе дело этого Филарета для чего дали? Спать на нем или изучать? – издевательски спросил Николай Степанович, ласково поглаживая свою стриженную под «ежика» голову.
– Да смотрел я это дело, внимательно изучал! – отмахнулся лобастый.
Николай Степанович мог многое рассказать о секретном подразделении, в котором служил Филарет, но раз его собеседник не желает слушать, то и не надо.
– Этот мой выход обойдется тебе в полмиллиона полновесных зеленых. Найдешь такую сумму? – деловито поинтересовался Ежик, присаживаясь к генеральскому столу.
– До чего ты меркантильный, Николай Степанович! Шагу не можешь ступить, чтобы тебе не заплатили! – укорил лобастый, закуривая новую сигарету.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Согласен я, на любые твои условия согласен! – воскликнул лобастый, нервно сминая недокуренную сигарету в пепельнице.
– Итого с тебя пятьсот семьдесят тонн зелени! – констатировал Ежик, придвигая к себе чистый лист бумаги.
– Почему пятьсот семьдесят? – взвился лобастый, вскакивая со стула.
– Проигранный спор на семьдесят штук баксов забыл? – елейным тоном поинтересовался Ежик.
– Ты готов меня совсем раздеть! – взмолился лобастый, умоляюще протягивая руки. – У меня сейчас нет таких денег.
– Мне очень нравится этюд Микеланджело с конями у тебя в секретной комнате, – небрежно заметил Ежик.
– Побойся бога, Николай Степанович! Этот этюд на два лимона зеленых тянет! – возмутился лобастый, доставая сигарету.
– Это на гнилом Западе и если на этюд выправлены все документы, можно получить такие деньги, а у нас он в лучшем случае потянет на двести тысяч долларов.
– Ладно, грабь друга! – с надрывом выкрикнул лобастый.
– Первое. Мы с тобой нашли два склада взрывчатки, на один из которых навел твой горячо любимый инженер.
Второе. Мы с тобой предотвратили совместно с местным ФСБ взрыв на механическом и самое главное – нефтеперерабатывающем заводе.
Третье. Президент может спокойно приезжать и проводить свое совещание, не меняя никаких планов.
Доказательства у нас есть: груз взрывчатки и мертвые чеченцы в жилом доме, второй груз со взрывчаткой задержали в ста километрах от города. К сожалению, все сопровождающие груз лица погибли.
Ты напишешь такой рапорт, и я пущу аналогичный по своим инстанциям.
Глядишь, еще и отгребем по ордену.
У меня только одна к тебе просьба: если поймаешь этого инженера, то отдай его мне…
Глава 41
– У меня все места заняты, – залепетал проводник, заскакивая в вагон.
– Давайте санитарную книжку! – приказала Альфия Исхаковна, заходя в служебное помещение.
Две молодые казашки, оккупировавшие служебку, мигом подхватили свои баулы и выскочили в коридор вагона.
– Лариса! Возьмите техника и проверьте туалеты. Филарет! Замерь шум, вибрацию и освещенность в служебке, купе проводников и тамбурах! – приказала Альфия Исхаковна, усаживаясь за столик.
Замеры шума и вибрации, которые проводил Филарет, показали, что в каждом из назначенных главным врачом мест имеются значительные превышения санитарных норм. Об уровне какой-либо освещенности вообще говорить не приходилось – стрелки приборов были практически не видны.
Когда Филарет вернулся в купе, то застал там всю компанию в сборе. В узеньком коридорчике стояла дородная женщина-казашка в железнодорожной форме с двумя желтыми звездами на рукавах форменного кителя.
– Докладывайте! – приказала Альфия Исхаковна, поднимая голову от стола.
– Шум превышает норму в два раза, вибрация в три раза, освещенность в тамбурах практически отсутствует, в купе составляет десять люкс при норме сто пятьдесят, люминесцентное освещение, вентиляция не работают.
– Сейчас пройдем еще пару вагонов, проверим и будем писать протокол о санитарных нарушениях, – заявила Альфия Исхаковна, вставая со своего места.
– Давайте в штабной вагон перейдем, время позднее, надо слегка перекусить. На голодный желудок такие вопросы тяжело решать, – предложила начальник поезда.
Люди, сидевшие на приставных сиденьях в коридоре, исчезли как по мановению волшебной палочки. Дорожки в вагонах были чисто выметены.
Стол в бригадирском купе был накрыт воистину королевский.
На столе стояли большие пиалы с наваристым бульоном, в котором плавала разнообразная зелень. Тарелки с тонко нарезанным сыром, различными колбасами теснили одна другую. В середине стола стояло блюдо с большими пельменями, от которых исходил аппетитный запах.
– Хорошо принимают санэпидстанцию! – шепнула Лариса, приблизившись к Филарету.
– Сначала надо помыть руки! – сказала Альфия Исхаковна, еле заметным кивком приглашая Филарета выйти с собой.
В коридоре она негромко проговорила:
– Я на следующей станции сойду, а ты уж сам разруливай свои проблемы.
– Спасибо большое! – так же негромко ответил Филарет.
Выйдя в тамбур, он закурил, прислонился к стене, всматриваясь в проносящееся пространство за окном.
За спиной открылась дверь, и в тамбур вошел огромный, на голову выше Филарета мужчина в железнодорожной форме, без знаков различия на рукаве пиджака. Вытащив сигареты, он в упор тяжело начал смотреть на Филарета, не говоря ни слова.
