Книга Каникулы вне закона, страница 62. Автор книги Валериан Скворцов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Каникулы вне закона»

Cтраница 62

— Не орите, — попросил Ибраев.

В Азии, во всяком случае, в той, где я долго существовал, уличить с глазу на глаз — не унизить. Унижают ором. Я сбавил тон:

— Извините… У меня лично безвыходное положение. Я могу с этим делом идти только вперед. Меня обозначили, противник знает, что я работаю на вас, что я уже носитель опасной информации, и повторит попытку устранить меня физически независимо от того, продолжу я ваш мартышкин бизнес или нет. Это тот самый противник, от которого вы не уберегли, подполковник, Усмана и танцовщицу…

Ибраев, дернув длинными желваками, убрал мобильник в карман.

— Хорошо, — сказал он, встал, стряс с себя дубленку на кресло и снова сел. — Предложение?

— Я исчезаю. Нейтрализуйте Ляззат, нейтрализуйте Притулина, нейтрализуйте вашу «наружку». Определите, кто из них предатель… Нейтрализуйте «наружку» Жибекова. Последнее, подполковник, сложновато. Видимо, благодаря Ляззат, вашей советчице, вы позволили Притулину беспрепятственно протащить меня сквозь строй жибековских сикофантов…

— Сикофантов?

— Извините… Это… э-э-э… греческий термин для сотрудников наружного наблюдения и информаторов, — сказал, спохватившись, выпускник Алексеевских курсов.

— Хорошо, — сказал Ибраев. — Сикофантов… Я правильно сказал? Греков ваших… Кто может их перечислить?

— Тот, кто меня им показывал. Притулин. Особо обратите внимание на кавказского человека Гамлетика Унакянца.

— Мне известно про такого, — сказал Ибраев.

Я рассчитал верно, назвав армянина, теперь и подполковник сумел обозначить свою компетентность. То есть, он уже сотрудничал. Вот что значил его ответ.

— Мы много говорим, подполковник. Давайте действовать. Я жду ваши наводки. Мне пора перемещаться в Бангкок и таким образом, чтобы в этом городе, этой стране и этом мире об этом знали только вы и я. Если не доберусь до места живым, то в смертную минуту буду уверен, что стреляли в спину мне вы. Больше некому.

— Удав, — сказал резко Ибраев. — Удав.

— Удав? Змея? — переспросил я.

— Змея. Живой удав. Другой зацепки у меня нет. Это была, я уверен, единственная поставка в Алматы таких параметров рептилии потайными тропами из Бирмы, я думаю. Не исключаю варианты из Лаоса или Таиланда. Маршрут отработанный. Горные тропы или вертолет в Таджикистан, потом Узбекистан и затем мы, то есть сюда…

— Зачем живой удав?

— Абсолютное свидетельство абсолютной способности поставщика доставить любой сложности товар через любые политические, географические и прочие районы, какими бы неблагоприятными климатическими или политическими условими для товара они не отличались… После этого было заключено соглашение. Не на продажу товара, я имею в виду героин. На обеспечение дальнейшей его переправки в Сибирь, а оттуда в Европу… Кто знает, может и судами Северного морского пути. Кому придет в голову искать во льдах отраву из Бирмы или Лаоса или Таиланда… А там и в европейские порты подводными лодками-малютками. Строят же такие русские специалисты для подобных целей в Гватемале, кажется. Сообщения проходили по интерполовскому сайту… Путей много.

— В том числе через северный Китай в Казахстан? — сказал я.

Ибраев помолчал. Липучий тяжелый взгляд из-под век без складок уперся в мой подбородок. Он колебался. Секрет принадлежал не ему. Наконец, я услышал:

— Пока это спорное предположение.

— Оставим ваш ответ до моего возвращения, — предложил я.

— На то, как говорится, воля Аллаха, — откликнулся Ибраев. — Моя проблема состоит в том, чтобы выявить местного транспортника. По сути дела, диспетчера, который здесь, в Казахстане, составляет для наркодилеров, которых несколько десятков, график движения товара. Другими словами, разводит их караваны во времени… Иначе вспыхивают разборки. Скажем, как сейчас в Таджикистане и Узбекистане. Вдоль тамошних границ воюют за временые квоты на тропах… Все против всех. И на всех сторонах конфликта. Только за это…

— Спасибо, полковник, — сказал я. — Удав — почти достаточно. Сообщите ещё пароль.

— Пароль?

— Для отправителя удава. Имя получателя в Алматы.

— Вы его знаете.

— Кто? — спросил я.

— Тот самый, кто обещал вам документы, за которыми вы пожаловали к нам.

— О, Господи, — сказал я.

— Вот именно, — отозвался подполковник Бугенбай Ибраев. — Он достал вам их, потому что это будет означать мою отставку или что-то похуже. То есть конец моего расследования против него… Вообще прекращение дела.

— Можете не называть имя, подполковник. — сказал я. — Каким бы оно ни оказалось, человека я действительно знаю.

— Спасибо…

Мы неторопливо, без разговоров, допили фляжку. Я помог Ибраеву влезть в тесноватые рукава дубленки и у дверей сказал:

— До встречи, подполковник. Я постараюсь.

— Иншалла, — ответил Ибраев и мягко прикрыл за собой дверь.

Китайцы держат тебя за хвост, подумал я ему вослед. Ты работаешь, дружок, на них, именно. И поэтому слабо надеешься, что я вернусь живым, хотя в глубине души хотел бы надеяться на другое, на то, что я вообще исчезну. Потому что мой успех будет означать твое освобождение от китайцев, а это — слишком хорошо, чтобы быть правдой. От китайцев никто и никогда не освобождался без их позволения. Даже Марко Поло.

Я улегся в туалетной комнате на кафельный пол и поскородил под ванной ручкой для очистки унитаза.

Пакетик с пленкой, на которую я переснимал документы в квартире Жибекова, исчез.

Камера «ФЭД» в сумке слоновой кожи тоже не нашлась.

Конкурент, которого я ждал, объявился.

3

Кафе «Шале» оказалось цементной ямой, в которую вход обрывался крутой скользкой кафельной лестницей. Оштукатуренная стойка вздымалась под невысокий потолок, и два или три посетителя казались сидящими не за ней, а притулившись возле. Бармен обслуживал, перевешиваясь через прилавок и опуская подносик с выпивкой на узкие полки, вмурованные в стойку. Приняв заказ на «Сибирское светлое», потребовал платеж вперед и сунул банкноту не в ящик кассового аппарата, а брючный карман.

Два американца, по виду нефтяники, скучновато посматривали в мою сторону. Если бы я и захотел, что называется, зацепиться с ними языком от скуки, все равно не смог. В зальце, примыкавшем к стойке с угла, зычный голос в микрофон-караоке имитировал Зыкину, а его с переменным успехом перекрикивал мужской, нудно и гнусаво, словно с минарета, повторявший нараспев и ритмично: «Я хочу, чтоб вино наполняло бокал… Я хочу, чтоб вино наполняло…»

Откинувшись на стуле, я разглядел веселое застолье за уголом. Наемный тамада в дешевом смокинге — как раз он и вопил про желание насчет бокала. Даже в профиль по лицу тамады было видно, что он придуривается и усталое раздражение, еле сдерживаемое ради заработка, перекипает в душе. Он переключился на подобие рэпа: «Какое поистине прекрасное пение! Давайте наслаждаться… Какое прекрасное исполнение! Давайте поаплодируем имениннице…» Аплодировала его напарница, казашка в национальном наряде со множеством блесток и заостренном, наподобие кулька, колпаке с мантильей. Она вдруг закричала: «Тост будет говорить Василий Игнатьич!»

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация