Впереди пятьдесят лет необъявленных войн, я подписал контракт на весь срок.
Эрнест Хемингуэй
Введение
Вызов к начальнику полковой разведки для старшего лейтенанта Синицына особым событием не являлся. В конце концов, он командует одним из взводов разведроты и фактически находится в подчинении начальника полковой разведки майора Канина Ивана Сергеевича.
Особым оказался прием, какой майор оказал взводному. В палатке, где квартировал Канин, уже был накрыт стол. На гладком пластике раскладного пляжного столика стояла запечатанная бутылка «Столичной», тут же расположились с полдюжины грязно-белых вареных яиц, серый хлеб, нарезанный грубыми ломтями, так же грубо порезанная полукопченая колбаса и соленое, с легкой желтизной, сало. Освежал угощение пучок молодого зеленого лука.
Сам майор сидел на раскладном алюминиевом стуле и любовно протирал граненые стаканы. В полку все знали, что у начальника разведки целый набор гранчаков, шесть штук, и бережет он их как зеницу ока. Что-то вроде счастливого талисмана.
— Разрешите войти? — произнес старший лейтенант, всунув в палатку голову.
— А-а, Александр Иванович. Заходи, дорогой. — И тут же подвинул складной стул. Когда старший лейтенант сел, принялся расспрашивать: — Как дела во взводе, серьезных проблем нет?
— Да все в пределах нормы, — коротко ответил Синицын, не желая выносить сор из избы. Что бы ни произошло во взводе, решать ему самому, ну, может, с ротным. Он ближайшая руководящая инстанция. А большие начальники, они только и могут приказы отдавать да взыскания навешивать. Поэтому лишний раз промолчать — себе в убыток.
— Это хорошо, — кивнул майор, берясь за тонкое горлышко «Столичной». — Хорошо, говорю, когда во взводе нет проблем, которые не может разрешить сам взводный. Время, я смотрю, обеденное, ну и нам не грех перекусить. — Водка с веселым бульканьем полилась на дно граненого стакана…
Наполнив стаканы до половины, Канин один протянул Александру и предложил:
— Давай, старлей, за разведку выпьем. Негромко чокнулись и осушили стаканы одним глотком. Водка, к удивлению Синицына, оказалась настоящей, «казенной», в здешних краях богатство неописуемое, отчего у старшего лейтенанта закрались кое-какие сомнения…
А майор, указав на разложенное угощение, великодушно предложил:
— Ты ешь, закусывай, Александр Иванович. — Сам сграбастал вареное яйцо и, ударив его об угол стола, стал чистить. Освободив его от скорлупы, откусил половину и тут же беззлобно выругался: — Переварил-таки, шельмец.
Потом они снова выпили, старлей закусывал вяло, но алкоголь его не брал. Пасмурные думы сушили голову разведчика. Хотя начальник, радушно потчевавший его армейскими разносолами, ни о чем не спрашивал. Да ничего и сам не говорил, что было еще подозрительней.
Когда бутылка наконец опустела, а на столе остались лишь хлебные крошки, осколки скорлупы да кристаллы соли, начальник полковой разведки предложил:
— Может, по кваску? Тут наши бойцы из хозвзвода наловчились квас делать не хуже домашнего.
Синицын отрицательно покачал головой, про себя обреченно подумав: «Ну, если Ванька Каин расщедрился на квас, не иначе, как теперь потребует душу бесу заложить».
Майор тоже не стал пить чудо-квас, а внимательно посмотрел на сидящего напротив молодого офицера и вдумчиво заговорил:
— Вот для чего я тебя позвал, Александр Иванович. Ты район «пастушьего колодца» хорошо знаешь?
— С группой ходил пару раз, — уклончиво ответил Синицын, еще не понимая, зачем задан вопрос. Но было уже поздно, Канин вцепился в него мертвой хваткой. Майор был матерым разведчиком и, если требовалось, из допрашиваемого выжимал, как из мокрой тряпки, всю информацию до последней капли.
— А точнее, сколько раз?
— Четыре раза конкретно туда ходили, и еще два через этот район.
— Значит, ориентируешься, как у себя дома, — попытался подытожить майор, но старший лейтенант поспешил уточнить:
— В пределах боевой обстановки.
— Само собой, — кивнул майор, — не в турпоход ходили. — На некоторое время в палатке повисла тишина, стали слышны даже посторонние шумы снаружи.
— Есть у меня, Синицын, информация, — неожиданно заговорил начальник разведки, хитро прищурив левый глаз, — что в одном из своих рейдов ты в том районе заложил тайник.
— Да вы что, товарищ майор, — возмутился Синицын, готовый присягнуть на своем офицерском удостоверении, а если этого окажется недостаточно, то и побожиться, что это наглая ложь. Хотя на самом деле три месяца назад в засаду его группы попал небольшой караван, идущий из-за границы. Боевиков было около полутора десятков, разведчики уничтожили их при помощи холодного оружия. Груз, состоявший из боеприпасов и продовольствия, частично уничтожили, частично забрали с собой, чтобы отчитаться перед начальством. А еще часть старший лейтенант решил спрятать, на войне ведь всякое бывает, особенно в разведке. И это страшно, когда неожиданно среди враждебных гор у тебя остается последний патрон, последний сухарь или последняя граната. Вот на всякий пожарный случай разведчики и заложили тайник. А так как боевая обстановка не только закаляет дух и тело бойца, но еще и обогащает воинскую мудрость, то умудренные жизненным опытом разведчики — народ прижимистый и отдавать свое добро за красивые глаза чужому дяде ни в жизнь не станут, лучше для себя про запас запрячут.
Но Синицын больше ничего не успел сказать, Канин его мгновенно укоротил:
— Не юродствуй, старлей, точно знаю, что тайник заложил.
— Ну, товарищ майор, — с деланым огорчением развел руками взводный. — Вам не в разведке служить, а в «особом отделе» колоть шпионов.
— Короче, Склифосовский, что за начинка? — Канин, как изголодавший волкодав, вцепился в свою жертву, дожимая Синицына.
— Да самая обыкновенная, — ответил со вздохом старший лейтенант, размышляя про себя: «Какая сука заложила? Если узнаю — пришибу», и стал перечислять: — Харчей там из расчета на две недели. Патронных цинков пять штук, сотня гранат ручных, пополам на пополам «фенечки» и «эргэшки», две сотни выстрелов к подствольнику. Да, еще четыре «ТМ-57», да они же неподъемные, заразы. Как говорится, тяжело нести, но жалко бросить, тоже упаковали в тайник. Ко всему прочему две аптечки. Тридцать килограммов пластита и там всякие навороты к нему, типа детонирующего шнура, разных взрывателей и бикфордовых фитилей. Вот вроде все.
— Аккумуляторные батареи не оставлял? — поинтересовался майор.
— А зачем? — искренне удивился Синицын. — Когда еще придется воспользоваться тайником, наверняка зарядка сядет.
— Тоже верно, — согласился Канин и несколько секунд, не говоря ни слова, внимательно смотрел на старшего лейтенанта. Наконец медленно заговорил, будто взвешивая каждое слово:
