Пройдя еще с полсотни метров по противоположной стороне проспекта, Степан свернул в сторону квадратной махины семиэтажного дома, выстроенного в характерном стиле сталинской эпохи. Проезд во двор прикрывал небольшой шлагбаум, покрытый светоотражающими полосами, перед ним важно расхаживал милиционер в парадной форме.
— Добрый вечер, — сказал Скок и, не дожидаясь ответа, спросил: — Не подскажете, Сергей Анатольевич Правдин уже приехал? Патрулирующий у шлагбаума сержант остановился и внимательно посмотрел на незнакомца. Первоначально милиционеру хотелось гаркнуть на него, но вопрос был задан о депутате Государственной думы, кто знает, кем он ему приходится.
— Вам назначено?
— Нет, — честно ответил Степан и добавил: — Но встрече со мной он будет рад. Мы друзья детства. Милиционер смерил его недоверчивым взглядом, с депутатом у него разница в возрасте была с добрый десяток но, с другой стороны, об этом избраннике народа ходили разные слухи.
«Черт его знает, — с раздражением подумал страж закона поставленный на въезде высокопоставленного двора оберегать покой небожителей. — Вот, блин, задачка вышла. С одной стороны, надо бы этого засранца шугануть как следует. А с другой стороны, он, не дай бог, встретится с Правдиным и пожалуется на меня. Депутат, как пить дать, со свету сживет». — Осторожность была не лишней, ибо имели место прецеденты.
Долго раздумывать не пришлось, и сержанту ничего не оставалось, как принять соломоново решение:
А давайте позвоним Сергею Анатольевичу и спросим сможет ли он вас принять.
— Давайте, — обрадовался настырный незнакомец, и мужчины двинулись к «стакану», стеклянной кабине возле шлагбаума. Здесь было тесно, но в помещении вместилось все, что необходимо для работы: стул, небольшой стол с телефоном и журналом регистрации въезжающих на территорию.
Милиционер снял трубку, сверился со списком жильцов, после чего набрал нужный телефонный номер и замер в ожидании ответа. Добрый вечер, Сергей Анатольевич, вас беспокоит дежурный сержант… — Милиционер был сейчас сама людность. — Тут вас спрашивает гражданин, говорит, ваш дуг детства.
Как его фамилия? — прервал сержанта Правдин. М-м, — замялся служивый, сообразив, что допустил промашку, сразу не спросив у незнакомца документы, удостоверяющие личность. Он уставился вопросительным взглядом на Степана, надеясь, что тот сам представится. Но незнакомец вырвал из рук сержанта трубку и со смехом обратился к Правдину:
— Ну, ты, Праведник, совсем зазнался, старинных друзей не признаешь? — Трубка сразу же была возвращена милиционеру, который с испугом на лице выслушал категоричный приказ депутата:
— Быстро пропустить.
Сержант опустил трубку и рукой указал в сторону двора со словами:
— Прошу, третий подъезд, третий этаж, квартира шестьдесят восемь.
— Спасибо, и будь здоров. — Хлопнув сержанта по плечу, Скок направился во двор, легко поднырнув под шлагбаум. Милиционер лишь недоуменно пожал плечами буркнув недовольно под нос:
— У богатых свои прибабахи.
Пятидесяти шестилетний Сергей Анатольевич Правдин всю свою сознательную жизнь посвятил юриспруденции точнее — адвокатуре. Упорно сражаясь с прокуратурой и милицией, он доблестно защищал попавших под судебно процессуальный пресс. В основном его подзащитными оказывались люди солидные: «цеховики», проворовавшиеся начальники предприятий.
Впоследствии, когда Правдин достиг значительного веса в коллегии адвокатов, к нему стали обращаться и представители криминалитета, отстегивая деньги из общака на защиту авторитетов. Когда грянула перестройка Сергей Анатольевич решил переключиться на игры в политику, он тут же объявил себя борцом с тоталитаризм вскоре был представлен мировой общественности во всем блеске. Благо многие из его подзащитных, судимые по хозяйственным преступлениям, теперь выставляли себя жертвами политического террора. К тому же то и дело вспыхивающие на Кавказе очаги национальных разборок позволяли Правдину во всеуслышание заявлять о великодержавном геноциде. Западу это нравилось, и вскоре все мировые СМИ называли Сергея Правдина не иначе, как Правозащитник. Местная пресса также поддержала заграничных коллег, и под прозвищем Правозащитник он пришел в Думу.
Но у бывшего адвоката было и другое прозвище — Праведник, так его называли чеченские полевые командиры, с которыми во времена первой чеченской войны и Хасавюртовского мира он был весьма дружен. Хорошо Правдин знал и Скока, они виделись в Грозном и впоследствии в Буденовнновске.
— Ты? — удивленно спросил Правдин, глядя на Степана Корчинский про себя отметил, что Сергей Анатольевич заметно сдал, его лицо еще больше заострилось, линзы в очках стали в два раза толще, длинные седые волосы были взлохмачены, в беспорядке нависая над ушами. Народный избранник больше походил на комедийного сумасшедшего профессора, коих так любят показывать в американских фильмах.
— Я, — спокойно ответил Степан, проходя внутрь. Квартира защитника оказалась богато обставленной и способной удовлетворить запросы самого изнеженного сибарита.
— Дела меня привели к тебе, Праведник. Скок с удовольствием развалился на кожаном диване, закинув ногу на ногу, с любопытством наблюдая за реакцией хозяина квартиры.
— Какие у нас с тобой могут быть дела? — возмутился Правдин, глядя на гостя поверх своих очков. — Я — народный избранник, а ты террорист, наемник, кровожадный убийца-людоед.
— Ха-ха-ха, — искренне рассмеялся гость, после чего несколько раз вяло хлопнул в ладони и с усмешкой произнес: — Ах, какой типаж, жаль, не узнаю вас в гриме. —…
Улыбка сползла с губ Степана, лицо стало жестким, а глаза прозрачно-ледяными.
— Слушай меня, народный избранник. Как ты думаешь, что заговорят не только твои избиратели, депутаты, но коллеги по фракции, когда на экран Центрального телевидения выйдет фильм, где даже не человек, похожий на Генерального прокурора, развлекается с парой шалашовок в бане, а народный избранник, правозащитник, в Буденновской больнице, захваченной террористами, советует Пастуху, главарю террористов, в случае очередной атаки «Альфы» выставлять в окно рожениц и стрелять из-за их круглых животов. Кто потом посмотрит в твою сторону? Я уже не говорю, чтобы пожать руку.-
Правдин пытался что-то ответить Корчинскому, но тот не дал ему такой возможности.
— И не мечтай, Праведник, что ты заявишь о политической провокации и фальсификации видеоматериалов. Не выйдет, любая экспертиза установит — запись подлинная, а цифровой таймер на записи укажет то самое время когда ты ходил на переговоры к Пастуху, уговаривать террористов сдаться. А они впоследствии добились индулигенции от премьера и спокойно убрались обратно в горы.
Правдин сглотнул невидимый ком, подступивший горлу, потом облизнул пересохшие губы. Старый, матерый и пронырливый адвокат даже не мог себе представить, что сидящий перед ним наемник самым наглым образом его разводил, как последнего лоха. Факт беседы будущего депутата с командиром террористического отряда действительно имел место. Скок, спустившийся за боеприпасами, случайно услышал этот разговор, но вот снять ему просто было нечем, но собеседник этого не знал. Поэтому глубоко и добровольно насадился на этот крючок.
