Несколько часов длилась экзекуция, но ни к какому результату это не привело. Азим уже устал наблюдать за избиением пленника, как внезапно его голову озарила новая идея.
— Не хочешь платить, не надо, — улыбнулся банкир, присев на корточки перед поверженным авторитетом. — Мы сделаем по-другому. Сейчас тебе отрежут голову, а завтра ее передадут твоему помощнику, кажется, вы его называете Латиносом. Думаю, мачо будет посговорчивей.
На это Сервант никак не отреагировал, он сидел, низко опустив голову, и со свистом пускал кровавые пузыри. Один из джигитов вытащил заранее приготовленный кинжал, проведя ногтем по остро заточенному лезвию, он восторженно крякнул, после чего, скалясь во все тридцать два зуба, направился к пленнику. Азим внезапно представил, как все помещение подвала будет залито кровью и, возможно, он выпачкает свой новый костюм из отличной французской ткани. Недовольно поморщившись, он приказал: Выводите его во двор и там кончайте.
Двое «инкассаторов», подхватив безвольное тело Серванта под руки, потащили его наверх, третий шел дом…
Достав носовой платок, Азим промокнул взмокшие от нервного напряжения руки. Он всегда считал себя мирным и мягким человеком, но если так повернулось в твоей жизни и ты оказался на войне, то должен быть жестким беспощадным. К большому удивлению, такое состояние начинало ему нравиться. Усевшись на диван, он глубоко вздохнул, переводя дух, и на мгновение прикрыл глаза как внезапно сверху донеслись неясные звуки возни, какие-то вскрики и тяжелое падение тела на землю… «Сопротивляется Сервант, что поделать, даже собака и та хочет жить», — хмыкнул Азим.
Возня наверху стихла, и через минуту раздался хлопок за ним другой, третий. Звуки выстрелов явно удалялись.
— Что такое? — встревоженно воскликнул банкир, бросаясь к выходу, но навстречу ему уже спускался водитель. Его глаза испуганно бегали.
— Что случилось?
— Русский бежал, — нерешительно пробормотал водитель.
— Как же так? А Сабир, Руслан и Бек куда смотрели?
— Ему удалось каким-то образом освободиться от на ручников, после чего он сломал Сабиру шею, разорвал руками сонную артерию Руслану, а Бека распорол его же кинжалом. Когда мы это заметили, открыли огонь, а он бросился в лиман. Гонза и Карим ждут, когда вынырнет, чтобы подстрелить.
— Вот шайтан! — зло выругался Азим, в воде им не достать Серванта, татуировка с двумя водолазами стояла у него перед глазами. И он прекрасно понимал, что теперь большой войны не избежать. Следовало немедленно оповестить Асламбека о случившемся, но у банкира внезапно возникло смутное подозрение, что после второго такого прокола Максуров вряд ли будет с ним по-прежнему добрым.
— Забирай Карима и Гонзу, — приказал банкир. — Больше им тут делать нечего, главное теперь — унести ноги. Когда «Нива» и микроавтобус «Фольксваген» выехали пределы дачного поселка, из прибрежных кустов выбрался человек. Его лицо опухло от побоев, крупное тело била нервная дрожь, в правой руке он крепко удерживал длинный, обоюдоострый кинжал…
ГЛАВА 4
Учения с псковскими десантниками длились пятеро суток, которые по интенсивности можно было сравнить разве что с месяцем насыщенной армейской службы. Потеряв половину личного состава, диверсионный отряд Капитана все-таки смог вырваться из окружения и выйти в точку эвакуации.
Через три часа посредник признал безоговорочную победу пластунов над парашютистами. Отряд не только выполнил задание по уничтожению «вражеского» объекта, но и, прорываясь через окружение, смог заманить противника на устроенное минное поле. Посредник приплюсовал к «уничтоженному» объекту еще целую роту преследователей. На аэродроме собрались те, кому повезло улететь на вертолете, и те, кто во время ухода от десантников оставался в прикрытии и которых посредник оформлял в «покойники». Несмотря на усталость, всем было весело, разговоров только и было, что о возвращении на базу. Все знали, что такие учения приравниваются к выходу на боевые, а потому говорили о причитающемся коньяке, сауне с пивом и надеялись на премиальные сто граммов. И, главное, у них будет целых двое суток свободного времени, которые можно будет самым бессовестным образом продрыхнуть. И это выходит значительно больше, чем по шестьсот минут на каждый глаз.
Возвращение на базу прошло как обычно, выгрузившись из доставивших их микроавтобусов, бойцы первым делом направились в арсенал сдавать оружие. И, как положено, прежде чем сдавать, все взятые на задание стволы следовало тщательно почистить. Впрочем, эта процедура испортить настроение диверсантам не могла, к ней относились как к жизненной необходимости. Все были в предвкушении предстоящего отдыха, вот только едва успели почистить оружие, как раздался пронзительный звук ревуна. На табло вспыхнула красная надпись «Боевая тревога». А это означало только одно — запасайся боеприпасами по штатному расписанию, хватай свое вычищенное до блеска оружие и бегом на выход. И вместо обеда с коньяком снова их ожидает сухпай в жестянках.
— Да ё… моё, так даже над рабами на плантациях не издеваются, — возмутился Инок, набивая свои автоматные магазины патронами.
— Во, во, — поддержал его кто-то из диверсантов. Дальше этого непродолжительного возмущения буза не пошла. Никто из диверсантов даже не посмел заикнуться что отказывается идти на задание по причине банальной усталости. Виктор Савченко, снарядив магазины патронами, тут же рассовал их по подсумкам, вложил гранаты, повесил на пояс нож разведчика, сунул в набедренную кобуру «АПС», туда же поместил две запасные обоймы. Метательные ножи, узкие, похожие на увеличенный вдвое хирургический скальпель, вставил в специально нашитые на рукавах чехлы. После чего подхватил свой «РД» со сложенными дополнительными боеприпасами, сухим пайком и индивидуальной аптечкой и, нигде не задерживаясь, быстрым шагом направился к лестнице…
Обычно диверсионные группы на аэродром вывозили одним или двумя неприметными микроавтобусами, на этот раз во внутреннем дворе стоял большой автобус «Икарус» с затемненными стеклами и надписью «Интурист». В этот раз каждому бойцу досталось по паре кресел, где можно было вольготно расположиться.
— Вот так бы целую неделю и ехал, — заявил Лодочник, бросив под ноги ранец десантника, он завалился сразу на два кресла и, зевая во весь рот, добавил: — Может, быть тогда бы отоспался. Пример Лодочника оказался весьма заразительным, вскоре все члены отряда во главе с командиром мирно посапывали, и на их отдых уже никто не покушался…
Зарычав, «Икарус» медленно сдал назад, потом развернулся на пятачке плаца и пополз в сторону КПП. Выехав за ворота, водитель значительно прибавил скорость.
Полностью отключиться Виктор почему-то не мог, автомат, уложенный в изголовье, на каждой неровности дороги больно бил его по уху. Открывая глаза, Савченко смотрел в окно, сопоставляя пейзаж с тем, который они обычно наблюдали, направляясь в сторону аэродрома. На этот раз пейзаж явно отличался от привычного, вывод напрашивался один — группу везут не на аэродром. А куда же? Потом замелькали городские постройки, диверсантов везли через Москву.
