Николай Еремин почувствовал, что ход боя резко изменился. Теперь его команда очутилась между свинцовым молотом и наковальней. Заменив в своем «глоке» обойму, он одним прыжком сменил позицию. Перекатившись за машину, он поймал в прицел темную фигуру с широко расставленными ногами и дважды плавно надавил на спусковой крючок. Результат своего выстрела он уже не видел — заряд картечи, выпущенный слабеющей рукой охранника, разнес его череп…
Над дорогой повисла мертвая тишина. Обезумевший от ужаса, Владимир Худяков сообразил, что он все еще жив. Жажда жизни пересилила животный страх смерти. Поднявшись на четвереньках с пола, банкир переполз на переднее сиденье и, вытолкнув труп водителя, занял его место. Завел двигатель и вывернул руль, возвращая джип на дорогу…
Николая Забелина пуля ударила в грудь. Подполковник рухнул и на какое-то мгновение потерял сознание. Придя в себя, он услышал шум удаляющегося автомобиля.
«Приз уходит», — неожиданно в памяти всплыла фраза из уже всеми забытого фильма «Человек с ружьем». Интуиция подсказывала, что бежит его кровный враг. Превозмогая боль, Забелин с трудом поднялся на ноги, с бессильной яростью наблюдая за набирающим скорость внедорожником. Стрелять из пистолетов уже не имело смысла. Покачиваясь, он медленно подошел к «таблетке» и из грузового салона вытащил длинную трубу ПЗРК «игла-с». Вскинув пусковой контейнер на плечо, он большим пальцем сдвинул рычажок предохранителя и попытался поймать в прицел угловатый силуэт «Мицубиси», потом что было силы надавил на спуск.
С приглушенным хлопком, озаряемая длинным снопом огня, из длинной трубы контейнера вырвалась сигара зенитной ракеты.
Чувствительный инфракрасный датчик системы наведения засек в прохладном воздухе горячий след выхлопных газов и устремил на него ракету. Как бы быстро ни ехал японский внедорожник, но оторваться от ракеты, предназначенной для уничтожения реактивных самолетов, не было никакой возможности.
В считаные секунды «игла» догнала «Патрол», легко продырявила багажник и ворвалась в салон, где сработал контактный взрыватель. Мощный взрыв разнес джип, разбросав во все стороны горящие осколки.
Забелин удовлетворенно улыбнулся, бессильно отбросив уже бесполезный пусковой контейнер.
— Теперь осталось оружие, — тихо пробормотал подполковник. Вытащив из кармана гладкое тело наступательной гранаты, он выдернул чеку, швырнул ее в грузовой отсек, прямо на сложенные в ряд контейнеры «мух».
Взрыв «таблетки» прозвучал многократным эхом. Ударная волна подбросила Николая Забелина вверх и, несколько раз перевернув, с силой ударила о землю. Подполковник был мертв. На его лице запечатлелась улыбка удовлетворения…
Глава 34 Махмуд, зажигай
Если бы владелец комфортабельной прогулочной яхты с романтическим названием «Каталина» знал, чем для него закончится невинная морская прогулка, то он никогда бы не взялся за такой бизнес.
На палубу «Каталины» взобрался вальяжный киприотский грек Александэр Попазогло в сопровождении двух темнокожих помощников. Хозяин яхты, он же капитан, гнулся перед клиентами, как трактирный половой. Еще бы, двенадцатичасовая прогулка, оплаченная по двойному тарифу. Такое в межсезонье редко случается, просто удача.
Едва гости оказались на яхте, «Каталина» тут же мягко оттолкнулась от бетонной стенки причала и, негромко урча двигателем, пошла вдоль строя безжизненно замерших старых списанных рыболовецких сейнеров с облезлой краской на бортах, из-под которой виднелась рыжая ржавчина.
Хозяин яхты выглядел как заправский мореход. Толстый водолазный свитер грубой вязки, поверх которого надета прорезиненная норвежская штормовка; на голове белоснежная фуражка с высокой тульей и гербом королевского торгового флота Великобритании. В левой руке «морской волк» сжимал курительную трубку, которую время от времени совал в рот и делал неглубокую затяжку.
Заметив, что гости все еще стоят на палубе, капитан повернулся к Попазогло и на безукоризненном английском языке произнес:
— Пока нет ничего интересного, можете спуститься в кают-компанию и выпить чего-нибудь горячительного. В нашем баре прекрасный выбор.
Но киприот лишь отрицательно покачал головой, продолжая держаться за поручень капитанской рубки.
Рассекая тяжелые темно-зеленые волны острым носом, яхта наконец вышла из портового створа в открытое море и стала стремительную набирать скорость.
Когда берег превратился в расплывчатую серую полосу, Мустафа Девлин вновь превратился в террориста. Он коротко по-арабски сказал своим помощникам:
— Пора.
Пулеметчик Камаль, надев на правую руку стальной кастет, шагнул к палубному матросу и коротко, без замаха, нанес тому удар в висок.
Тем временем Девлин и Буяр одновременно напали на рулевого и хозяина «Каталины». Снайпер ухватил матроса двумя руками за голову и резким движением свернул бедняге шею, а Мустафа узким кожаным ремешком стал душить капитана.
Опереточный мореход с неожиданным упорством боролся за свою жизнь, но надолго его не хватило. Вскоре он обмяк и, дернувшись в последний раз, вытянул ноги. С мотористом и стюардом также не возникло больших хлопот, они даже предположить не могли, что им угрожает смертельная опасность.
Все прошло чисто, без крови. Трупы экипажа сложили в большой кладовой, где хранилось парусное вооружение. Девлин натянул на голову капитанскую фуражку и встал к штурвалу. Несмотря на то что большая часть его жизни прошла в Афганистане, море Мустафа любил не меньше, чем жаркие горы. Однажды, после ранения набираясь сил в Бахрейне, он купил большой моторный катер и несколько недель не сходил на берег. Теперь, встав у штурвала и развернув к берегу стремительную покладистую «Каталину», снова ощутил наслаждение скоростью и солеными брызгами.
Через четверть часа береговая линия приобрела конкретные очертания, и с капитанского мостика можно было разглядеть разноцветные грунтовые слои в местах обвалов, а из воды то и дело выглядывали острые, как драконьи зубы, обломки скал.
Приблизившись на несколько сот метров, Мустафа Девлин повернул штурвал, и послушная «Каталина» понеслась вдоль береговой полосы в сторону выдающегося далеко в море мыса Долгого. Когда-то на этом мысу располагался радиолокационный пост наблюдения дивизиона крылатых ракет береговой обороны. Но в самом начале девяностых годов воинская часть была расформирована, теперь на вершине мыса царили разруха и запустение.
Яхта плавно обошла мыс Долгий и вышла в наветренную зону, здесь морская вода была не зеленой, а насыщенно-синей и дыбилась бурунами небольших волн.
От вершины обрывистого берега прямо к узкой полосе сбегала волнообразная грунтовая дорога. Издалека накатанная полоса глинозема среди пожухлой травы и чахлых кустарников походила на причудливую желтую реку, по которой, как караван купеческих барж, съезжала вниз кавалькада разномастных машин.
Впереди двигались угловатые внедорожники Гирги Бакаева. За ними, переваливаясь на ухабах, торопился грузовой «Соболь», на металлических боковинах кузова была отчетливо видна реклама пансионата «Ямайский ром» с развесистыми пальмами и восходящим диском солнца на фоне бескрайнего моря.
