— Ни под каким видом, — строго предупредил герцог Питерса, — не позволяй Мэгги тебя заметить. Мы сможем убедить ее, что именно лягушатник пытался меня заколоть, только если схватим его в момент очередной попытки. Но, заметив слежку за ним, она решит, что мы хотим его запугать, и начнет его жалеть.
— Не сомневайтесь, полковник. Можете на меня положиться, я вас не подведу.
Джереми вернулся на Парк-лейн, где сменил порванную и выпачканную одежду, после чего снова вышел из дома. В отеле «Дорчестер», куда он сразу направился, принцесса Аша занималась консультацией со множеством портних и шляпниц. Казалось, Звезда Джайпура решила навсегда покончить с сари и закупала приданое, сшитое по европейской моде. Однако ее усилия осложняло отсутствие переводчика, который, видимо, ускользнул из гостиницы, чтобы отправить очередное послание дяде-магарадже. Это же обстоятельство весьма затруднило Джереми выражение его чувств по поводу утреннего объявления, во всяком случае, донести их до принцессы ему не удалось. Впрочем, модистки поняли его прекрасно, что было видно по их нервному переглядыванию. Шить приданое для невесты сопротивляющегося жениха — дело рискованное и малоприбыльное.
Когда Джереми покидал отель, это сознавали все находившиеся в комнате, за исключением принцессы.
Не сумев объяснить ей свое неудовольствие ее поведением, герцог решил сосредоточиться на поисках Мэгги и залечивании ран, которые нанесло ложное объявление. Надежда, что она не видела утренней газеты, исчезла после завтрака, когда он направился в ее комнату, чтобы поговорить об этом. Дверь открыла служанка.
— Доброе утро, ваша светлость, — произнесла Хилл ледяным тоном, — боюсь, мисс Маргарет уже отправилась на первое деловое свидание. Могу ли я вас поздравить? Уверена, вы с принцессой будете очень счастливы. Ваши тетушка и дядя наверняка тоже довольны…
Но Джереми понимал, что тетя с дядей будут весьма недовольны. Конечно, если бы он действительно влюбился в принцессу Ашу, они бы приняли ее без возражений, пока та не восстановила бы их против себя абсолютным пренебрежением к любым чувствам и желаниям, кроме собственных.
Допрос Хилл оказался безрезультатным. Единственные сведения, которые он сумел из нее выжать, хотя чуть руки не выкручивал старой упрямице, был адрес мастерской.
Однако, прибыв туда, Джереми пережил очередное потрясение. Никогда ему не доводилось видеть более угнетающего здания, за исключением, пожалуй, одной-двух попыток воспроизвести европейскую архитектуру в Бомбее. Неужели это все, что может себе позволить его упрямая красавица? У герцога сразу появилась еще одна причина неприязни к лорду Артуру, чопорность и предубежденность которого вынуждали Мэгги снимать мастерскую в явно непригодном для жилья здании. Неудивительно, что квартиры здесь преобразованы в студии, кто бы согласился обитать в таком убожестве? Но художники жили в мире своих фантазий.
Адрес студии герцог у Хилл выпросил, но без номера квартиры, поэтому ему пришлось долго бродить по длинным полутемным коридорам, где стояли вонь скипидара и специфический запах опиума, который Джереми узнал во время краткой вылазки в Бирму. Он мельком увидел нескольких мужчин, рисующих обнаженных натурщиц, крепких, но странно непривлекательных. Они дрожали на пьедесталах или неряшливо драпировали себя тканью на замызганных кушетках. Некоторые творения герцогу понравились…
Когда он миновал студию, где художник писал обнаженного натурщика, его омрачила неясная мысль: писала ли когда-нибудь Мэгги обнаженного мужчину? Неужели он не первый нагой мужчина, которого ей довелось увидеть?
Почувствовав неловкость, Джереми быстро отправился дальше, заглянул в одну из студий третьего этажа и спросил какого-то взъерошенного молодого человека, отмывавшего кисти:
— Где я могу найти мисс Герберт?
Тот подскочил на месте, отложил трубку с опиумом, которой затягивался, и полюбопытствовал на удивление высоким голосом:
— Вы имеете в виду Мэгги?
— Да. — Значит, эти люди называли друг друга просто по именам? Когда она станет герцогиней Ролингз, он положит этому конец. — Где ее студия?
— Шестой этаж, дверь налево, — последовал лаконичный ответ. — Только не проси ее позировать. Она и эта французская сучка даже лоскутка с себя не снимут. Поверь, я уже просил. Мы все просили.
— Ладно, благодарю за совет.
— Но если тебе надо выпить, — добавил молодой человек, когда Джереми шагнул к двери, — то на вино она не скупится. Такие вот дела с этими дамами-портретистками: раздеться не разденутся, а на выпивку щедры. Конечно, они могут себе позволить. Все хотят, чтобы написали их портрет, но едва ли кто захочет изображение дверей Ньюгейтской тюрьмы.
Джереми торопливо отвел глаза от его картины.
— Ну ладно, до свидания. — Герцог поспешил удалиться, прежде чем молодой живописец покажет ему другие свои шедевры.
Наконец, преодолев еще три марша скрипучей лестницы, он услышал голос Мэгги, доносившийся из глубины коридора. Джереми не мог разобрать, что она говорила и к кому обращалась, но бурная радость от звука ее голоса подсказала ему, что это не имеет никакого значения. Он нашел свою Мэгги и, значит, достиг своего прибежища.
Глава 26
Мэгги ошеломленно уставилась на него. Она покинула особняк, чтобы никогда больше не видеть Джереми, и вдруг тот запросто шагнул в ее студию с таким невинным видом, словно понятия не имеет ни о каких сложностях. Мэгги просто лишилась дара речи.
Выглядел он неплохо. Даже очень. На нем был костюм, не парадный мундир, а настоящий вечерний костюм: черный плащ, безупречно сшитые черный фрак и брюки, белая рубашка, белый жилет. Подбородок утопал в пышном галстуке, начищенные башмаки сверкали, даже перчатки, которые он держал в руке, отличались нетронутой белизной. Поскольку цилиндр он при входе снял, можно было заметить следы явной попытки унять непокорные кудри, как всегда тщетные. Но на взгляд Мэгги, он был умопомрачительно красив.
Беглый взгляд в сторону подруги доказывал, что такого мнения придерживается не только она: Беранж застыла, не сводя глаз с герцога.
— Вот ты где. — У него хватило нахальства обратиться к ней так небрежно, словно они столкнулись на улице. — Могу я зайти?
— П-привет, — заикаясь пролепетала Мэгги.
Что такое с ней происходит? Она ведь должна злиться на него, он лишил ее девственности… ладно, она сама отдалась ему… но зачем так поспешно вставать с дивана и одергивать юбку? Сообразив, что на ней рабочий балахон, перепачканный красками, Мэгги стала торопливо развязывать тесемки, и все это время ей голову сверлила одна мысль: «Он тебя обманул. Да, Мэгги, обманул сознательно и бессердечно. Ты не должна быть с ним любезной. Не должна!»
— Не желаешь чего-нибудь? — пробормотала она, стараясь держаться столь же непринужденно, как и он. — Бокал вина?
— Отлично, — сказал Джереми, не глядя на нее.
