Глухо стукнул следующий выстрел, и от второго колена жертвы полетели кровавые клочья. Стас разинул рот и попытался позвать на помощь, но голос его сорвался от ужаса. Колян рассвирепел:
– Ты чо, орать решил? Удовольствие мне решил испортить? Получай!
Колян всадил очередную пулю в печень жертвы. Стас застонал и согнулся на полу, повернувшись на бок.
– Теперь ты сдохнешь, но не скоро, – с удовольствием заметил Колян. – Но сдохнешь обязательно. День-другой сначала помучаешься. А потом кранты тебе. И еще получишь от меня сюрприз, чтоб не так вертелся.
Следующий выстрел Коляна раздробил парню тазобедренный сустав.
– А-а-а-а! – завывал, обезумев от боли, Стас, пытаясь приподняться на локтях.
Слезы на его лице смешались с кровью. Глаза умоляюще смотрели на палача. Но Колян лишь усмехался:
– Ага, достал я тебя, пацан! А ты, гнида, тоже ведь меня достал, когда в сральник по ночам не хотел водить. Ну полежи, отдохни маленько теперь, а я подожду твоего третьего дружка. Скоро он подойдет. Я с ним тоже душевно поговорю, можешь не сомневаться. – Колян пнул свою жертву прямо в кровоточащую рану, и Стас, издав отчаянный хриплый вопль, потерял сознание.
Колян присел на подлокотник кресла:
– Ничего, сейчас очухаешься.
Через полчаса он услышал, как в подъезде загудел лифт. Вообще-то Серега Рыжий должен был явиться на смену утром, но Колян привык доверять своим предчувствиям. Он поднялся и неторопливо направился в прихожую.
Было слышно, как на лестничной площадке с шумом отворились двери лифта, по ступеням послышались шаги, и в квартире раздался звонок. В ответ из гостиной прозвучал страдальческий стон очнувшегося Стаса. Колян почти неслышно пробежал обратно в гостиную и, не раздумывая, ударил Стаса рукояткой пистолета по голове. Тут же одним прыжком вернулся к двери и припал к «глазку». Перед дверью и впрямь стоял Серега Рыжий. Никаких звуков в квартире, судя по всему, он не слышал. Колян приоткрыл дверь и отступил в сторону. Серега шагнул в прихожую со словами:
– Решил тут заночевать, только сейчас освободился, а домой, в Красногорск, неохота ехать…
К груди Серега прижимал пакет с покупками. Он не успел ничего понять, не успел даже посмотреть на Коляна.
– Заходи, заходи, гость дорогой, – злобно произнес тот и со всей силы ударил охранника в висок рукояткой пистолета.
Серега осекся на полуслове, ноги у него подкосились, и он, выронив пакет, ничком рухнул на пол. Звонко хрустнула разбитая бутылка, и вокруг лежащего стала растекаться лужа пива и крови. Колян приподнял Серегу за шиворот и заглянул в его бессмысленные глаза.
– Что, пивка захотелось? – прорычал он. – Ну, тогда лакай!
И он с силой швырнул охранника лицом в лужу. Тот застонал от удара и сделал попытку приподняться. По его лицу, порезанному бутылочными осколками, и из виска сочилась кровь.
– Неужели расхотелось пива, браток? – ухмыльнулся Радченко.
Он обошел лежащего, выбирая позицию поудобнее, и встал у изголовья.
– Погляди на меня, сучонок! – приказал Колян. – Запомни, как я выгляжу, чтоб узнать на том свете!
Серега приподнял залитое кровью лицо, и в ту же секунду Колян провел свой коронный удар пяткой в подбородок. Хрустнула раздробленная челюсть, рот Сереги перекосился, он закашлялся, выплевывая сгустки крови и выбитые зубы. Колян не спеша примерился и другой пяткой нанес удар в правый висок. Голова жертвы затрещала, резко мотнулась в сторону и затем безвольно брякнулась в лужу пива и крови.
Колян подождал немного, но парень не подавал признаков жизни. Заметив поползшую из уха струйку крови, Колян пожалел, что перестарался. Можно было бы еще побезобразничать. Он склонился над лежащим и потрогал пальцами его шею. Пульс был, но слабый. Колян выпрямился и вздохнул – продолжать экзекуцию над бесчувственной жертвой не было смысла. Он перевернул Серегу на спину и, оставляя мокрый след, выволок его на середину гостиной, где было посветлее. Глаза у парня закатились, по изрезанному лицу и из углов приоткрытого pта текла кровь. Радченко пошел на кухню и там в ящике стола нашел тяжелый секач для рубки мяса. Вернувшись в гостиную, он присел на корточки, взял жертву за волосы, провел ладонью по шее с торчащим кадыком. И медленно поднял секач…
Глава 3. Как я скучала
В последнее время Варяг нечасто ездил за город к семье, предпочитая ночевать либо в своей московской квартире, либо прямо в офисе. Нет, он не отдалился от жены – отношения у них были очень теплые, они по-прежнему любили друг друга. И тем не менее Варяг физически ощущал исходившие от Светланы волны тоски и депрессии. Консультаций с психологами ему не требовалось – он и без того понимал, что Светлана просто устала от всего, что происходило вокруг их семьи, измаялась настолько, что даже не хочет больше выяснять с мужем отношения и требовать каких-то перемен в их совместной жизни. Кажется, совсем еще недавно ей довелось пережить страшные события в США, когда ее с сыном похитил итальянский мафиози. Потом то же самое она пережила уже в России, пробыв вместе с маленьким сыном несколько месяцев в заложниках у Шрама. А буквально пару недель назад ей пришлось бежать ночью из собственного дома в лес по подземному ходу. Могла ли она после всего этого обрести покой, живя с постоянным ощущением витающей вокруг опасности? Высокий забор, пуленепробиваемые стекла, телекамеры наружного слежения, повсюду охрана… А ведь Олежке в сентябре предстояло пойти в школу – как он будет выглядеть среди товарищей в окружении мордоворотов с пистолетами под мышкой? Да и сама Светлана – ради чего она должна хоронить себя в крепости, воздвигнутой ее мужем для защиты от бесчисленных врагов? Однако даже себе она уже не задавала этих вопросов – подавленная атмосферой страха и вражды, в которой ей постоянно приходилось пребывать в последние годы, она погрузилась в какое-то странное оцепенение, когда человек живет словно по привычке. Она не перестала следить за собой и заниматься сыном, однако бросила читать книги, слушать музыку, уходила от серьезных разговоров и вообще старалась избегать всякого душевного напряжения. Варяг не сразу заметил, что с женой творится неладное, а когда заметил, то с горечью ошутил собственное бессилие. Ситуация вокруг него складывалась таким образом, что он не мог изменить свой образ жизни, так угнетавший Светлану. Он не мог избавить жену и сына от утомительной повседневной и всечасной защиты и опеки, потому что слишком любил их и опасался за их жизнь. Если бы его семья оказалась недостаточно надежно защищена, он и сам чувствовал бы себя беззащитным. Допусти он сейчас ослабление мер предосторожности, и ему вскоре пришлось бы спасать семью из рук новых похитителей-убийц, вместо того чтобы заниматься делом. Поэтому, сочувствуя жене, он не мог в то же время ничего изменить, и в этом вопросе он в очередной раз решил положиться на судьбу.
Но была и еще одна причина, которая не давала покоя Владиславу и накладывала серьезный отпечаток на его отношения с супругой. Возможно, Светлана о чем-то догадывалась, хотя он никогда не давал ей ни малейшего повода узнать о том, что у него помимо сына Олежки есть еще дочь Лиза от Вики, дочери академика Нестеренко. Вика погибла из-за него, Варяга, два года назад. Ее он не смог уберечь. Светлана ни разу в жизни не видела эту женщину. Вместе с тем Владислав понимал, что, обладая таким тонким женским чутьем, Светлана не могла не подозревать о какой-то его сердечной тайне. Но, безумно любя своего мужа, будучи ему преданной, она прощала ему некоторую неискренность и никогда, ни при каких обстоятельствах не задавала ему лишних вопросов, не вынуждала его откровенничать на болезненную тему.
