Колян сунул телефон в карман и обратился к Олегу:
– В общем, так. Завтра пойдешь к этому чучелу, директору универмага, возьмешь у него бабки и скажешь, что мы будем наведываться каждую неделю. За каждый просроченный день будут набегать пени и включаться счетчик.
– Понял.
– Куда жмешь?! Пропусти «КамАЗ»! Не видишь, что ли, – дуром прет. Не хватало еще, чтобы мы в аварию влетели.
Фургон свернул с центральной улицы. Дальше начинались пригороды. Народу здесь было немного. В основном древние старики, никогда не покидавшие лавочек возле дома и с сократовским прищуром глядящие в пространство. Дальше начинались овраги, прорезавшие пшеничные поля огромными неровными шрамами. У одного из оврагов находилось заброшенное кладбище.
Некогда вблизи располагался большой поселок, который захирел лет пятнадцать назад. Как воспоминание о прежних улицах, рядами стояли гниющие срубы без крыш и в небо торчали печные трубы. Кладбище наполовину сползло в овраг, и покосившиеся кресты, нелепо торчавшие из крутых, поросших травой склонов, вызывали суеверный ужас. В этом месте легко верилось в рассказы об упырях и прочей нечисти. Здесь было безлюдно даже днем, и заросшая территория кладбища хранила не одну жуткую тайну.
– Затормози у того креста, – приказал Колян, ткнув пальцем в стекло. – Сейчас Горыныч подъедет.
Ограда кладбища давно порушилась. Ее остатки – заостренные, почерневшие от времени колья – торчали из побуревшей травы прогнившими зубами. Чугунный крест, под которым покоился какой-то несгибаемый старообрядец, был чем-то вроде топографического репера, который виден за целую версту. На его перекладине любили сиживать кладбищенские вороны, зловеще каркающие, едва к ним приближались люди.
Олег заглушил мотор.
– Что с покойничками-то делать? – посмотрел он на Коляна. – Закопаем?
Николай не ответил, открыл дверцу и спрыгнул в траву.
Широко распахнулась дверь фургона, ручка с грохотом ударилась о кузов, и из высокой травы вспорхнула в воздух стайка воробьев.
– Спиридон, – показалась из кузова яростная физиономия Угрюмого, – ты не мог полегче гнать?
– А что такое? – пожал плечами Олег.
– Эти мертвецы прыгали, как живые, – усмехнулся Хорек, осторожно спускаясь на землю.
– Ладно, кончай базар. Вытаскивайте деньги. Где Горыныч, почему не вижу?
Ярко-красная машина, словно праздник посреди общего уныния, подрулила к могиле старообрядца.
– Вытаскивай башли. Загружай их в «Вольво», быстро!
– Ого, тяжелые! – ухватил Горыныч мешок с деньгами и, поддав коленом, закинул его в багажник.
Бережно, словно антикварную вазу, Хорек пристроил рядом еще один мешок.
– Угрюмый, что Надька делает? – неожиданно поинтересовался Николай.
– Все путем, Колян. Как ты и сказал, я к ней приставил двоих пехотинцев. Стерегут покрепче, чем царевну Несмеяну.
– Хорошее сравнение, – садясь в салон иномарки, сказал Колян. – Не помню, когда она в последний раз улыбалась. В общем так, мужики, торжественных похорон устраивать не будем, они здесь ни к чему. Машину сбросьте в овраг и подожгите. Все равно раньше чем через неделю их не отыщут, а нас, надеюсь, никто не видел. Горыныч, вызови машину, пусть заберут отсюда ребят.
Глава 32. ЦАРЕВНА НЕСМЕЯНА
У входа в подъезд привычно маячил один из бойцов Радченко. По его унылому виду было заметно, что он прямо-таки подыхал от скуки. Наверняка его посещали крамольные мысли о том, что подобное дежурство неплохо было бы скрасить батареей пива в компании старых друзей. Замечательно было бы коротать его и в обществе подруги – поглазел на подъезд, убедился, что все в порядке, и – прыг на бабу. Глядишь, и время побойчее пошло бы.
Едва пехотинец увидел подъезжающий «Вольво», как его лицо мгновенно преобразилось. Тот, кто не видел минуту назад его кислую мину, вполне мог предположить, что этот парень несет самую ответственную вахту в своей жизни. Вроде поста номер один у Мавзолея Ленина лет десять назад.
Радченко, даже не удостоив «быка» взглядом, поднялся по лестнице. Его распирало от похоти. В последнее время вид пролитой крови действовал на него возбуждающе.
Он распахнул дверь и заорал с самого порога:
– Надька! Становись раком, нет мочи терпеть!
В начале супружеской жизни подобное требование муженька повергло бы Надежду в шок, но мало-помалу Колян приучил ее мгновенно повиноваться его кличу. Доходило до смешного: чтобы не рассердить Коляна, ей приходилось обрывать разговор с матерью на полуслове и устремляться по коридору навстречу похотливому мужу, сбрасывая через голову платье. Секундное замешательство могло обернуться крепкой оплеухой.
– Ты должна быть благодарна мне за то, что я донес до дома сперму, не растеряв ее по борделям!
Николай уверенно протопал через просторный холл на звуки работавшего телевизора. Надежда сидела в кресле и даже не глянула в его сторону, упорно продолжая делать вид, что смотрит какой-то дурацкий мультфильм.
Надежда была красивой женщиной, а профиль ее был прямо-таки как у древнегреческой богини. Да и фигурка что надо!
– Ты меня не слышишь, что ли?! – подошел к ней почти вплотную Николай. – Может, я кому-то другому велел задрать юбку?
Надежда слегка повернула голову, стараясь не смотреть на разгневанного мужа.
– Я тебя не боюсь, – произнесла она не очень убедительно.
– Мне плевать на то, боишься ты меня или нет. Я тебе сказал встать раком, – грубо рванул Колян за руку Надежду. – А может, у тебя кто-то другой есть? – с любопытством посмотрел Колян на жену. – Так ты бы меня познакомила с ним. Может быть, он мне понравится, так мы бы организовали неплохую групповуху. А потом, у нас нашлось бы с ним много общего, поделились бы впечатлениями между собой. Все-таки ты баба неординарная!
– Перестань!
Надежда вскочила с кресла и с вызовом посмотрела на мужа.
Неожиданно Николай улыбнулся:
– Так, смелее! Понапористее! Узнаю свою благоверную женушку. Такой ты мне даже больше нравишься. Ну-ка, покажи свой характер, ощетинься пантерой, выпусти коготки. Я еще не позабыл, как ты можешь впиваться в лицо.
Неожиданно улыбка сползла с его лица. Он взял Надежду за плечи и с силой тряхнул:
– Чего ты от меня хочешь, стерва! Тонких ухаживаний? Охапок цветов? Объяснения в любви за бокалом шампанского? Так вот, послушай меня, лапочка, ничего такого не будет. Я уже не тот робкий воздыхатель, каким был пять лет назад, и ты меня должна воспринимать таким, какой я есть. Чего молчишь?! Или, может, мои слова тебе не кажутся убедительными?! Ладно, тогда я буду не говорить, а действовать.
Колян положил руку на грудь жены. Прикосновение получилось нежным. Так изящно мог действовать молодой супруг в первую брачную ночь. Сейчас пальцы должны отыскать набухший сосок, легкое прикосновение заставит отозваться нервные окончания в паху. Господи, как давно Николай не ласкал ее так бережно! Надежда сомкнула веки, чтобы полнее ощутить подступающее наслаждение. Но неожиданно Колян смял ее платье в кулаке и резким движением разодрал до пояса.
